Делюсь потрясающим.
Марфа
Пусть Мария играет на арфе
И поет целый день как птица.
Что же мне, некрасивой Марфе,
Что мне делать? Вот я – девица,
Я не знала еще поцелуя,
А похожа на плод увядший…
Только юношей не ревную
Никогда к сестре моей младшей.
У сестры моей рот, как пламя,
Рот, как факел брачного пира;
Весь хитон ее заткан цветами,
Тело пахнет нардом и миррой.
Я ж хожу целый день без сандалий
И в одежде грубой и грязной…
Ах, в Вифании не видали
Ни беспечной меня, ни праздной.
Но зато в нашей горнице бедной,
Как на Пасху, убрано чисто.
Блещет солнце на утвари медной
И курится ладан душистый…
Вот послушайте, было это
Так: беседовал брат мой, Лазарь,
С Иисусом из Назарета.
Я с плодами поставила вазу.
Было тускло небо от зноя,
Побледнел Иисус от жажды.
Я сказала с досадой, не скрою:
- Помоги мне, Мария! – дважды.
- Зачерпни воды из колодца,
Выжми в чашу гроздь винограда.
Чтоб достать молока, придется
Побежать мне, должно быть, в стадо.
Он пришел к нам дорогой пыльной.
Неужели ли же вместе с ложем
И трапезы ему обильной
В нашем доме мы не предложим?
Но она распустила смело
Пряди кос своих темно-русых,
И у ног Иисуса села
Вся в запястьях, кольцах и бусах.
Но она не сводила с Мессии
Своего восхищенного взора,
Так и вышла у нас с Марией
Эта первая наша ссора.
И недоброй соседской молвою
Этот час был тогда отмечен.
И кивали все головою
На меня целый день и вечер.
И шептали на наше жилище,
Указуя: - А Он ответил:
«Марфа, Марфа, не этой пищей
Будет жить человек на свете!»
Это было подобно обиде,
Это было так горько и больно,
Неужели никто не видел
Моих слез и скорби невольной?
Л. Копылова, 1918
Марфа
Пусть Мария играет на арфе
И поет целый день как птица.
Что же мне, некрасивой Марфе,
Что мне делать? Вот я – девица,
Я не знала еще поцелуя,
А похожа на плод увядший…
Только юношей не ревную
Никогда к сестре моей младшей.
У сестры моей рот, как пламя,
Рот, как факел брачного пира;
Весь хитон ее заткан цветами,
Тело пахнет нардом и миррой.
Я ж хожу целый день без сандалий
И в одежде грубой и грязной…
Ах, в Вифании не видали
Ни беспечной меня, ни праздной.
Но зато в нашей горнице бедной,
Как на Пасху, убрано чисто.
Блещет солнце на утвари медной
И курится ладан душистый…
Вот послушайте, было это
Так: беседовал брат мой, Лазарь,
С Иисусом из Назарета.
Я с плодами поставила вазу.
Было тускло небо от зноя,
Побледнел Иисус от жажды.
Я сказала с досадой, не скрою:
- Помоги мне, Мария! – дважды.
- Зачерпни воды из колодца,
Выжми в чашу гроздь винограда.
Чтоб достать молока, придется
Побежать мне, должно быть, в стадо.
Он пришел к нам дорогой пыльной.
Неужели ли же вместе с ложем
И трапезы ему обильной
В нашем доме мы не предложим?
Но она распустила смело
Пряди кос своих темно-русых,
И у ног Иисуса села
Вся в запястьях, кольцах и бусах.
Но она не сводила с Мессии
Своего восхищенного взора,
Так и вышла у нас с Марией
Эта первая наша ссора.
И недоброй соседской молвою
Этот час был тогда отмечен.
И кивали все головою
На меня целый день и вечер.
И шептали на наше жилище,
Указуя: - А Он ответил:
«Марфа, Марфа, не этой пищей
Будет жить человек на свете!»
Это было подобно обиде,
Это было так горько и больно,
Неужели никто не видел
Моих слез и скорби невольной?
Л. Копылова, 1918
I share awesome.
Martha
Let maria play the harp
And he sings all day like a bird.
What am I, ugly Martha,
What should I do? Here I am a girl
I didn’t know the kiss yet
And it looks like a wilted fruit ...
Only young men are not jealous
Never to my younger sister.
My sister has a mouth like a flame
Mouth, like a torch of a wedding feast;
Her whole tunic is woven with flowers,
The body smells like backgammon and myrrh.
I go all day without sandals
And in coarse and dirty clothes ...
Ah, they didn’t see Bethany
Neither careless me, nor idle.
But in our room, poor,
As for Easter, cleaned.
The sun shines on copper utensils
And the fragrant incense smokes ...
Listen, it was
So: my brother Lazarus was talking
With Jesus of Nazareth.
I put a vase with the fruits.
The sky was dim from the heat
Jesus turned pale with thirst.
I said with vexation, I will not hide:
- Help me, Maria! - twice.
- scoop up water from the well,
Squeeze a bunch of grapes into the bowl.
To get milk, you have to
I must run to the herd.
He came to us dear dusty.
Is it really with the bed
And the meal is plentiful
In our house we will not offer?
But she dismissed boldly
Strands of your dark blond braids,
And at the feet of Jesus sat down
All in wrists, rings and beads.
But she did not take the Messiah
Of your admiring gaze
So it happened with Mary and me
This is our first quarrel.
And the neighbor’s unkind rumor
This hour was then marked.
And they all nodded their heads
It’s all day and evening for me.
And whispered to our dwelling
Pointing: - And He answered:
“Martha, Martha, not this food
A man will live in the world! ”
It was like an insult
It was so bitter and painful
Really no one saw
My tears and grief involuntary?
L. Kopylova, 1918
Martha
Let maria play the harp
And he sings all day like a bird.
What am I, ugly Martha,
What should I do? Here I am a girl
I didn’t know the kiss yet
And it looks like a wilted fruit ...
Only young men are not jealous
Never to my younger sister.
My sister has a mouth like a flame
Mouth, like a torch of a wedding feast;
Her whole tunic is woven with flowers,
The body smells like backgammon and myrrh.
I go all day without sandals
And in coarse and dirty clothes ...
Ah, they didn’t see Bethany
Neither careless me, nor idle.
But in our room, poor,
As for Easter, cleaned.
The sun shines on copper utensils
And the fragrant incense smokes ...
Listen, it was
So: my brother Lazarus was talking
With Jesus of Nazareth.
I put a vase with the fruits.
The sky was dim from the heat
Jesus turned pale with thirst.
I said with vexation, I will not hide:
- Help me, Maria! - twice.
- scoop up water from the well,
Squeeze a bunch of grapes into the bowl.
To get milk, you have to
I must run to the herd.
He came to us dear dusty.
Is it really with the bed
And the meal is plentiful
In our house we will not offer?
But she dismissed boldly
Strands of your dark blond braids,
And at the feet of Jesus sat down
All in wrists, rings and beads.
But she did not take the Messiah
Of your admiring gaze
So it happened with Mary and me
This is our first quarrel.
And the neighbor’s unkind rumor
This hour was then marked.
And they all nodded their heads
It’s all day and evening for me.
And whispered to our dwelling
Pointing: - And He answered:
“Martha, Martha, not this food
A man will live in the world! ”
It was like an insult
It was so bitter and painful
Really no one saw
My tears and grief involuntary?
L. Kopylova, 1918
У записи 12 лайков,
0 репостов.
0 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Ольга Шурухт
