Первое стихотворение, которое было выучено в детстве не из школьной программы. Просто, потому что запало в душу. Сегодня вдруг вспомнилось снова. Все, до последней строчки.
Подснежники (Ольга Фокина)
Рос мальчишка далеко не неженкой,
Матери, отца совсем не помнил,
Помнил он пожары, толпы беженцев,
Мертвецов, которых не хоронят,
Виселицу помнил там, на площади.
При нужде умел, хоть и не вор был,
Из-под носа утащить у лошади
Ячменем наполненную торбу
И машину, бешено летящую,
Мог догнать и намертво вцепиться
В жесткий борт, чтоб привезти на кашицу
Под рубашкой пригоршню пшеницы.
Рос мальчишка далеко не неженкой,
С малолетства зная лишь потери.
Не терпел ни нытиков, ни вежливых,
В доброе добро совсем не верил.
И не шутки ради, а сознательно
Жег себя, упрямо стиснув зубы.
Он и солнце делал истязательным,
Наводя на кожу через лупу.
Знал, как все дружки его вихрастые,
Изрезаясь в кровь осколком банки -
Будут пятки осенью распластаны
Льдом куда больнее, чем стеклянкою.
Приходил в порезах и царапинах,
Плакала над ним, склоняясь, бабка,
А мальчишка только зябко вздрагивал,
В камешек сжимался, но не плакал.
Рос мальчишка далеко не неженкой,
Но чего не встретишь в царстве сонном!
И приснились раз ему подснежники,
Синие бубенчики со звоном.
Будто бы бежал он к ним сугробами,
Силою неведомой влекомый,
Листьями какими-то особыми,
Запахом до радости знакомым!
Словно издеваясь над мальчишкой,
Бил, царапал, жег его шиповник
И в лицо плевали сосны шишками,
Будто бы мальчишка был разбойником.
И на снег упал он обессиленный,
Не способный больше к обороне,
А подснежник с глазоньками синими,
Словно, как живой, мальчишку понял.
Стебельком качая над сугробами,
Сам пришел к мальчишке близко-близко
С листьями, как руки папы, добрыми,
С голосом забытым, материнским:
"Милый, твои ножки не устали ли:
Сыт ли ты? Твои рубашки чисты ли?"
"Мама!" - И подснежники растаяли.
"Папа!" - Ни бубенчиков, ни листьев.
Только ветер где-то хлопнул ставней,
Только бабка охнула тревожно.
С той поры и вовсе дома стало
Удержать мальчишку невозможно.
Следом за апрельскими ветрами
Убегал за город в одиночку.
Снег в лесу раскапывал руками,
Каждую обшаривая кочку.
Он искал подснежники, конечно,
Синие бубенчики со звоном,
Чтобы пережить любовь и нежность
Наяву, как в дивном царстве сонном.
Солнце все сильнее припекало,
Ручейки текли из-под ладони,
А когда и снега не осталось,
Нет таких цветов - мальчишка понял.
Жизнь мальчишке показалась горше,
И себя мальчишке стало жальче.
Слезы покатились, как горошины,
На мальчишкин хлеб - сосновый пальчик.
Все, он больше чудесам не верит!
Он уйдет из сладостного плена!
Слишком велика его потеря,
Чтобы можно ей найти замену!
Только все ж, на солнечной опушке
Он, вздохнув, набрал цветов букетик,
Чтобы дома спрятать под подушку
Голубые, простенькие эти.
Горсть цветов, наверно, безымянных
Он сорвал бездумно и небрежно.
Ни к чему мальчишке имена их,
Не под снегом, значит не подснежники,
Значит не звенят они, не пахнут,
Листьями мальчишку не поманят...
Он не знал, как дружно дома ахнут,
На него, расстроенного, глядя.
Он не знал, что дома, как шальные,
Прямо к потолку его подбросят,
Что ему простят все-все вины его,
Где он был, что делал он, не спросят.
"Наш любимый, добрый, наш упрямый!" -
Две шинели брошены на стуле.
Руки папы, губы, голос мамы...
Кончилась война! Они вернулись!
И у этой неизбывной ласки
Быть в долгу мальчишка не захочет,
Он подаст цветы не без опаски:
"Господи, подснежники!
Сыночек..."
Подснежники (Ольга Фокина)
Рос мальчишка далеко не неженкой,
Матери, отца совсем не помнил,
Помнил он пожары, толпы беженцев,
Мертвецов, которых не хоронят,
Виселицу помнил там, на площади.
При нужде умел, хоть и не вор был,
Из-под носа утащить у лошади
Ячменем наполненную торбу
И машину, бешено летящую,
Мог догнать и намертво вцепиться
В жесткий борт, чтоб привезти на кашицу
Под рубашкой пригоршню пшеницы.
Рос мальчишка далеко не неженкой,
С малолетства зная лишь потери.
Не терпел ни нытиков, ни вежливых,
В доброе добро совсем не верил.
И не шутки ради, а сознательно
Жег себя, упрямо стиснув зубы.
Он и солнце делал истязательным,
Наводя на кожу через лупу.
Знал, как все дружки его вихрастые,
Изрезаясь в кровь осколком банки -
Будут пятки осенью распластаны
Льдом куда больнее, чем стеклянкою.
Приходил в порезах и царапинах,
Плакала над ним, склоняясь, бабка,
А мальчишка только зябко вздрагивал,
В камешек сжимался, но не плакал.
Рос мальчишка далеко не неженкой,
Но чего не встретишь в царстве сонном!
И приснились раз ему подснежники,
Синие бубенчики со звоном.
Будто бы бежал он к ним сугробами,
Силою неведомой влекомый,
Листьями какими-то особыми,
Запахом до радости знакомым!
Словно издеваясь над мальчишкой,
Бил, царапал, жег его шиповник
И в лицо плевали сосны шишками,
Будто бы мальчишка был разбойником.
И на снег упал он обессиленный,
Не способный больше к обороне,
А подснежник с глазоньками синими,
Словно, как живой, мальчишку понял.
Стебельком качая над сугробами,
Сам пришел к мальчишке близко-близко
С листьями, как руки папы, добрыми,
С голосом забытым, материнским:
"Милый, твои ножки не устали ли:
Сыт ли ты? Твои рубашки чисты ли?"
"Мама!" - И подснежники растаяли.
"Папа!" - Ни бубенчиков, ни листьев.
Только ветер где-то хлопнул ставней,
Только бабка охнула тревожно.
С той поры и вовсе дома стало
Удержать мальчишку невозможно.
Следом за апрельскими ветрами
Убегал за город в одиночку.
Снег в лесу раскапывал руками,
Каждую обшаривая кочку.
Он искал подснежники, конечно,
Синие бубенчики со звоном,
Чтобы пережить любовь и нежность
Наяву, как в дивном царстве сонном.
Солнце все сильнее припекало,
Ручейки текли из-под ладони,
А когда и снега не осталось,
Нет таких цветов - мальчишка понял.
Жизнь мальчишке показалась горше,
И себя мальчишке стало жальче.
Слезы покатились, как горошины,
На мальчишкин хлеб - сосновый пальчик.
Все, он больше чудесам не верит!
Он уйдет из сладостного плена!
Слишком велика его потеря,
Чтобы можно ей найти замену!
Только все ж, на солнечной опушке
Он, вздохнув, набрал цветов букетик,
Чтобы дома спрятать под подушку
Голубые, простенькие эти.
Горсть цветов, наверно, безымянных
Он сорвал бездумно и небрежно.
Ни к чему мальчишке имена их,
Не под снегом, значит не подснежники,
Значит не звенят они, не пахнут,
Листьями мальчишку не поманят...
Он не знал, как дружно дома ахнут,
На него, расстроенного, глядя.
Он не знал, что дома, как шальные,
Прямо к потолку его подбросят,
Что ему простят все-все вины его,
Где он был, что делал он, не спросят.
"Наш любимый, добрый, наш упрямый!" -
Две шинели брошены на стуле.
Руки папы, губы, голос мамы...
Кончилась война! Они вернулись!
И у этой неизбывной ласки
Быть в долгу мальчишка не захочет,
Он подаст цветы не без опаски:
"Господи, подснежники!
Сыночек..."
The first poem that was learned in childhood not from the school curriculum. Just because it sunk into the soul. Today I suddenly remembered again. Everything to the last line.
Snowdrops (Olga Fokina)
The boy grew far from sissy,
I didn’t remember my mother, father at all,
He remembered the fires, the crowds of refugees,
The dead who are not buried
The gallows remembered there, in the square.
He knew how to, even though he wasn’t a thief,
Take the horse from under the nose
Barley filled sorbu
And a car flying wildly
Could catch up and tightly clutch
On a hard board to bring to the slurry
Under a shirt a handful of wheat.
The boy grew far from sissy,
From infancy knowing only losses.
He could not stand whiners, nor polite,
I did not believe in goodness at all.
And not for fun, but consciously
He burned himself, stubbornly clenching his teeth.
He made the sun torture,
Pointing to the skin through a magnifier.
He knew how all his friends were swirling,
Cutting into the blood with a shard of a can -
Heels will be flat in the fall
Ice is much more painful than glass.
Came in cuts and scratches
Grandma cried over him, bending over,
And the boy just shuddered chilly,
He squeezed into a pebble, but did not cry.
The boy grew far from sissy,
But what you will not meet in a sleepy kingdom!
And once he dreamed of snowdrops,
Blue bells with jingle.
Like he was running toward them with snowdrifts,
The power of the unknown
Some kind of special leaves,
Odor to the joy of acquaintances!
Like scoffing at a boy
Beat, scratched, burned his rosehip
And pine trees spit in the face with cones,
As if the boy were a robber.
And he fell weakened in the snow,
Unable to defend anymore
A snowdrop with blue eyes
As if alive, the boy understood.
Shaking a stalk over snowdrifts,
Himself came to the boy close, close
With leaves like dad’s good hands
With a forgotten voice, maternal:
"Honey, are your legs tired?
Are you fed up Are your shirts clean? "
"Mum!" - And the snowdrops have melted.
"Dad!" - No bells, no leaves.
Only the wind somewhere slammed the shutters
Only the grandmother gasped anxiously.
Since then, it has become completely at home
It’s impossible to keep the boy.
Following the April winds
He ran out of town alone.
I dug out the snow in the forest with my hands,
Each rummaging a bump.
He was looking for snowdrops of course
Blue bells with jingle
To survive love and tenderness
Wake up, like in a wondrous kingdom of sleepy.
The sun was getting hotter
Streams flowed from under the palm
And when there’s no snow left
There are no such colors - the boy understood.
Life seemed worse to the boy
And the boy felt sorry for himself.
Tears rolled like peas
On the boy’s bread is a pine finger.
That's all, he no longer believes in miracles!
He will leave the sweet captivity!
His loss is too big
So she can find a replacement!
Only all at the edge of the sun
With a sigh, he picked up a bunch of flowers,
To hide at home under the pillow
Blue, unpretentious these.
A handful of flowers, probably nameless
He tore thoughtlessly and carelessly.
The boy doesn’t need their names,
Not under the snow, then not snowdrops,
So they don’t ring, they don’t smell,
The boy will not beckon for leaves ...
He didn’t know how amicably gasp at home,
Looking upset at him.
He didn’t know that at home, like crazy,
They’ll plant it right on the ceiling
That forgive him all, all his guilt,
Where he was, what he did, they won’t ask.
"Our beloved, kind, our stubborn!" -
Two greatcoats are thrown on a chair.
Dad’s hands, lips, mom’s voice ...
The war is over! They are back!
And this inescapable affection
The boy won’t want to be in debt,
He will give flowers not without fear:
"Lord, snowdrops!
Son ... "
Snowdrops (Olga Fokina)
The boy grew far from sissy,
I didn’t remember my mother, father at all,
He remembered the fires, the crowds of refugees,
The dead who are not buried
The gallows remembered there, in the square.
He knew how to, even though he wasn’t a thief,
Take the horse from under the nose
Barley filled sorbu
And a car flying wildly
Could catch up and tightly clutch
On a hard board to bring to the slurry
Under a shirt a handful of wheat.
The boy grew far from sissy,
From infancy knowing only losses.
He could not stand whiners, nor polite,
I did not believe in goodness at all.
And not for fun, but consciously
He burned himself, stubbornly clenching his teeth.
He made the sun torture,
Pointing to the skin through a magnifier.
He knew how all his friends were swirling,
Cutting into the blood with a shard of a can -
Heels will be flat in the fall
Ice is much more painful than glass.
Came in cuts and scratches
Grandma cried over him, bending over,
And the boy just shuddered chilly,
He squeezed into a pebble, but did not cry.
The boy grew far from sissy,
But what you will not meet in a sleepy kingdom!
And once he dreamed of snowdrops,
Blue bells with jingle.
Like he was running toward them with snowdrifts,
The power of the unknown
Some kind of special leaves,
Odor to the joy of acquaintances!
Like scoffing at a boy
Beat, scratched, burned his rosehip
And pine trees spit in the face with cones,
As if the boy were a robber.
And he fell weakened in the snow,
Unable to defend anymore
A snowdrop with blue eyes
As if alive, the boy understood.
Shaking a stalk over snowdrifts,
Himself came to the boy close, close
With leaves like dad’s good hands
With a forgotten voice, maternal:
"Honey, are your legs tired?
Are you fed up Are your shirts clean? "
"Mum!" - And the snowdrops have melted.
"Dad!" - No bells, no leaves.
Only the wind somewhere slammed the shutters
Only the grandmother gasped anxiously.
Since then, it has become completely at home
It’s impossible to keep the boy.
Following the April winds
He ran out of town alone.
I dug out the snow in the forest with my hands,
Each rummaging a bump.
He was looking for snowdrops of course
Blue bells with jingle
To survive love and tenderness
Wake up, like in a wondrous kingdom of sleepy.
The sun was getting hotter
Streams flowed from under the palm
And when there’s no snow left
There are no such colors - the boy understood.
Life seemed worse to the boy
And the boy felt sorry for himself.
Tears rolled like peas
On the boy’s bread is a pine finger.
That's all, he no longer believes in miracles!
He will leave the sweet captivity!
His loss is too big
So she can find a replacement!
Only all at the edge of the sun
With a sigh, he picked up a bunch of flowers,
To hide at home under the pillow
Blue, unpretentious these.
A handful of flowers, probably nameless
He tore thoughtlessly and carelessly.
The boy doesn’t need their names,
Not under the snow, then not snowdrops,
So they don’t ring, they don’t smell,
The boy will not beckon for leaves ...
He didn’t know how amicably gasp at home,
Looking upset at him.
He didn’t know that at home, like crazy,
They’ll plant it right on the ceiling
That forgive him all, all his guilt,
Where he was, what he did, they won’t ask.
"Our beloved, kind, our stubborn!" -
Two greatcoats are thrown on a chair.
Dad’s hands, lips, mom’s voice ...
The war is over! They are back!
And this inescapable affection
The boy won’t want to be in debt,
He will give flowers not without fear:
"Lord, snowdrops!
Son ... "
У записи 6 лайков,
0 репостов.
0 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Вероника Соломатина
