Огнь
Его потухшие глазенки смотрели в засаленный телик. Его окружал стремительно приближающийся к сантиметровой отметке слой пыли. Он его не замечал. Или делал вид, что не замечал, ведь если он в слух никому не говорил об этом то этого могло и не быть. Рядом всегда оказывался фотоаппарат. В какой части квартиры он не находился. Он никогда не мог справиться с анархичным распределением вещей по своей квартире. Он считал это чертовски удобным протяуть руку и нащупать фотоаппарат даже сидя в ванной чистя зубы. В то самое утро смотря по телевизору черно белое кино, он обратил внимание на звездопад пыли открывшийся взору посредством проникающего в комнату света. Привычным движением подтянув к себе фотоаппарат он попытался сфотографировать эти домашние-пыльные звезды. Он не помнил какая пленка у него стоит где и сколько осталось там кадров, да это было и не важно. Это как пытаться сфотографировать красоту темноты. Мало кто кроме тебя видит это. Значит этого и нет вовсе. По мере проникновения солнечного света через огромные окна комнаты глаза зажигались и загорались. Тыльной стороной руки сняв сажу с потухших ото сна глаз он начал новый день. Как положено с утра!
Его потухшие глазенки смотрели в засаленный телик. Его окружал стремительно приближающийся к сантиметровой отметке слой пыли. Он его не замечал. Или делал вид, что не замечал, ведь если он в слух никому не говорил об этом то этого могло и не быть. Рядом всегда оказывался фотоаппарат. В какой части квартиры он не находился. Он никогда не мог справиться с анархичным распределением вещей по своей квартире. Он считал это чертовски удобным протяуть руку и нащупать фотоаппарат даже сидя в ванной чистя зубы. В то самое утро смотря по телевизору черно белое кино, он обратил внимание на звездопад пыли открывшийся взору посредством проникающего в комнату света. Привычным движением подтянув к себе фотоаппарат он попытался сфотографировать эти домашние-пыльные звезды. Он не помнил какая пленка у него стоит где и сколько осталось там кадров, да это было и не важно. Это как пытаться сфотографировать красоту темноты. Мало кто кроме тебя видит это. Значит этого и нет вовсе. По мере проникновения солнечного света через огромные окна комнаты глаза зажигались и загорались. Тыльной стороной руки сняв сажу с потухших ото сна глаз он начал новый день. Как положено с утра!
Fire
His dead eyes looked into a greasy telly. He was surrounded by a layer of dust rapidly approaching a centimeter mark. He did not notice him. Or pretended not to notice, because if he didn’t tell anyone about it, then this might not have happened. Nearby was always a camera. In which part of the apartment he was not. He could never cope with the anarchic distribution of things in his apartment. He found it damn convenient to reach out and feel for the camera even while sitting in the bathroom brushing his teeth. That very morning watching a black-and-white movie on TV, he drew attention to the stellar dust that had opened his gaze through the light penetrating into the room. With a habitual movement, pulling the camera toward him, he tried to photograph these dusty home-stars. He did not remember what kind of film he had where and how many frames were left there, and that was not important. It's like trying to photograph the beauty of the dark. Few people see this besides you. So this is not at all. As sunlight penetrated through the huge windows of the room, his eyes lit up and lit up. With the back of his hand removing the soot from his eyes, which had gone out of his sleep, he began a new day. As it should be in the morning!
His dead eyes looked into a greasy telly. He was surrounded by a layer of dust rapidly approaching a centimeter mark. He did not notice him. Or pretended not to notice, because if he didn’t tell anyone about it, then this might not have happened. Nearby was always a camera. In which part of the apartment he was not. He could never cope with the anarchic distribution of things in his apartment. He found it damn convenient to reach out and feel for the camera even while sitting in the bathroom brushing his teeth. That very morning watching a black-and-white movie on TV, he drew attention to the stellar dust that had opened his gaze through the light penetrating into the room. With a habitual movement, pulling the camera toward him, he tried to photograph these dusty home-stars. He did not remember what kind of film he had where and how many frames were left there, and that was not important. It's like trying to photograph the beauty of the dark. Few people see this besides you. So this is not at all. As sunlight penetrated through the huge windows of the room, his eyes lit up and lit up. With the back of his hand removing the soot from his eyes, which had gone out of his sleep, he began a new day. As it should be in the morning!
У записи 3 лайков,
0 репостов.
0 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Максим Киселев
