Письмо лейтенанта П. Глухова невесте
Родная Ная! Я редко пишу тебе. Не потому, что не хочу, а потому, что не могу писать часто. Ты знаешь: моя жизнь всегда в опасности. Я не хочу тебя тешить напрасной надеждой. Я всегда пишу тебе после боя. Но если ты получишь это письмо, значит, меня нет, значит, я пал на поле боя с думой о тебе, моя далекая и близкая подруга.
Я заранее позаботился написать это письмо, чтобы ты, живая, знала, как я любил тебя, какой бесконечно дорогой ты была для меня.
Только, дорогая, милая Ная, не для того пишу я это письмо, чтобы ты вечно терзалась тоской, грустью обо мне, чтобы ты всегЭа ходила угрюмой и мрачной. Нет! Для того я пишу, чтобы ты знала и помнила до конца своих дней о моей любви к тебе, о том невыразимом чувстве, которое двигало мной, давало мне силу в борьбе, делало меня бесстрашным, когда было страшно.
И еще для того, чтобы ты знала, что ты, хорошая, душевная девушка и твоя любовь - награда и оазис для уставшего воина.
Вот лежит передо мной твое фото. На меня смотрят, как живые, твои глаза. В них я вижу грусть. Если бы ты снималась с нарочито напускной грустью, то в них не было бы ее выражено так много и полно. Знаю, истосковалась ты.
Твои письма дышат нетерпением, ты просишь лучше, беспощадней бить фашистов, чтобы я скорее вернулся к тебе. Верь мне - твой наказ, твой зов - выполню с честью. Как и ты, я живу мечтой вернуться к тебе, снова встретиться с тобой. И я знаю, чем дальше я пройду на запад, тем скорее будет наша встреча. И ради осуществления этой мечты я так жадно бросаюсь в бой, во имя тебя я успеваю сделать в бою то, чему удивлялся бы, если бы прочел в газете.
Меня могли бы упрекнуть, если бы прочли это письмо, упрекнуть за то, что я сражаюсь за тебя. А я не знаю, не могу разграничить, где кончаешься ты и начинается Родина. Она и ты слились для меня воедино. И для меня глаза твои - глаза моей Родины. Мне кажется, что твои глаза всюду меня сопровождают, что ты - незримая для меня - делаешь оценку каждому моему шагу.
Твои глаза... Когда я смотрел в них, я испытывал неизъяснимое чувство восторга и какой-то тихой радости. Я помню твои взгляды, косые, с легким лукавством. Вот только теперь я понял, что в эти мгновенья, в этих взглядах лучше и больше всего выражалась твоя любовь.
Будущее для меня - это ты. Впрочем, зачем я говорю о будущем? Ведь когда ты получишь это письмо, меня не будет. Я бы не хотел, чтобы ты его получила, и я даже адреса не напишу на конверте. Но если, если все-таки получишь его - не обижайся. Значит, иначе не могло быть.
Прощай. Будь счастливой без меня. Ты сумеешь найти себе друга, и он будет не менее счастлив с тобой, чем я. Будь веселой. В дни славных побед нашего народа ликуй и торжествуй вместе со всеми. Только мне хочется, чтобы в такие дни, в дни веселья и счастья, затаенная, нежная грусть обо мне не покидала тебя, чтобы глаза твои вдруг, на минуту, сделались бы такими, какими они смотрят сейчас на меня с портрета.
Прости за такое желанье.
Крепко и горячо обнимаю тебя.
С приветом.
Пётр
Не позднее 5 декабря 1943 г.
Родная Ная! Я редко пишу тебе. Не потому, что не хочу, а потому, что не могу писать часто. Ты знаешь: моя жизнь всегда в опасности. Я не хочу тебя тешить напрасной надеждой. Я всегда пишу тебе после боя. Но если ты получишь это письмо, значит, меня нет, значит, я пал на поле боя с думой о тебе, моя далекая и близкая подруга.
Я заранее позаботился написать это письмо, чтобы ты, живая, знала, как я любил тебя, какой бесконечно дорогой ты была для меня.
Только, дорогая, милая Ная, не для того пишу я это письмо, чтобы ты вечно терзалась тоской, грустью обо мне, чтобы ты всегЭа ходила угрюмой и мрачной. Нет! Для того я пишу, чтобы ты знала и помнила до конца своих дней о моей любви к тебе, о том невыразимом чувстве, которое двигало мной, давало мне силу в борьбе, делало меня бесстрашным, когда было страшно.
И еще для того, чтобы ты знала, что ты, хорошая, душевная девушка и твоя любовь - награда и оазис для уставшего воина.
Вот лежит передо мной твое фото. На меня смотрят, как живые, твои глаза. В них я вижу грусть. Если бы ты снималась с нарочито напускной грустью, то в них не было бы ее выражено так много и полно. Знаю, истосковалась ты.
Твои письма дышат нетерпением, ты просишь лучше, беспощадней бить фашистов, чтобы я скорее вернулся к тебе. Верь мне - твой наказ, твой зов - выполню с честью. Как и ты, я живу мечтой вернуться к тебе, снова встретиться с тобой. И я знаю, чем дальше я пройду на запад, тем скорее будет наша встреча. И ради осуществления этой мечты я так жадно бросаюсь в бой, во имя тебя я успеваю сделать в бою то, чему удивлялся бы, если бы прочел в газете.
Меня могли бы упрекнуть, если бы прочли это письмо, упрекнуть за то, что я сражаюсь за тебя. А я не знаю, не могу разграничить, где кончаешься ты и начинается Родина. Она и ты слились для меня воедино. И для меня глаза твои - глаза моей Родины. Мне кажется, что твои глаза всюду меня сопровождают, что ты - незримая для меня - делаешь оценку каждому моему шагу.
Твои глаза... Когда я смотрел в них, я испытывал неизъяснимое чувство восторга и какой-то тихой радости. Я помню твои взгляды, косые, с легким лукавством. Вот только теперь я понял, что в эти мгновенья, в этих взглядах лучше и больше всего выражалась твоя любовь.
Будущее для меня - это ты. Впрочем, зачем я говорю о будущем? Ведь когда ты получишь это письмо, меня не будет. Я бы не хотел, чтобы ты его получила, и я даже адреса не напишу на конверте. Но если, если все-таки получишь его - не обижайся. Значит, иначе не могло быть.
Прощай. Будь счастливой без меня. Ты сумеешь найти себе друга, и он будет не менее счастлив с тобой, чем я. Будь веселой. В дни славных побед нашего народа ликуй и торжествуй вместе со всеми. Только мне хочется, чтобы в такие дни, в дни веселья и счастья, затаенная, нежная грусть обо мне не покидала тебя, чтобы глаза твои вдруг, на минуту, сделались бы такими, какими они смотрят сейчас на меня с портрета.
Прости за такое желанье.
Крепко и горячо обнимаю тебя.
С приветом.
Пётр
Не позднее 5 декабря 1943 г.
Letter from Lieutenant P. Glukhov to the bride
Native Naya! I rarely write to you. Not because I don’t want, but because I can’t write often. You know: my life is always in danger. I do not want to amuse you with vain hope. I always write to you after the fight. But if you receive this letter, it means that I am not there, that means I fell on the battlefield with a thought for you, my distant and close friend.
I took care in advance to write this letter so that you, alive, knew how I loved you, how infinitely dear you were to me.
Only, dear, dear Naya, I’m not writing this letter for you to be tormented forever by sadness, sadness about me, so that you always walk gloomy and gloomy. No! For this I am writing so that you know and remember until the end of your days about my love for you, that inexpressible feeling that moved me, gave me strength in the fight, made me fearless when it was scary.
And so that you know that you, a good, sincere girl and your love, are a reward and an oasis for a tired warrior.
Here lies your photo in front of me. They look at me like living, your eyes. I see sadness in them. If you were filming with deliberately pretended sadness, then they would not have expressed it so much and fully. I know you yearned.
Your letters breathe with impatience, you ask you to beat the fascists better, ruthlessly, so that I would soon return to you. Believe me - your mandate, your call - I will fulfill with honor. Like you, I live the dream of returning to you, meeting you again. And I know, the further I go west, the sooner our meeting will be. And for the sake of realizing this dream, I rush to the battle so eagerly, in the name of you I manage to do in battle what I would be surprised if I read in the newspaper.
They could reproach me if they read this letter, reproach me for fighting for you. But I don’t know, I can’t distinguish between where you end and the Homeland begins. She and you merged together for me. And for me your eyes are the eyes of my homeland. It seems to me that your eyes accompany me everywhere, that you - invisible to me - make an assessment of every step I take.
Your eyes ... When I looked into them, I felt an inexplicable feeling of delight and some kind of quiet joy. I remember your looks, slanting, with a slight guile. Only now I realized that in these moments, in these views, your love was best and most expressed.
The future for me is you. However, why am I talking about the future? After all, when you receive this letter, I will not be. I would not want you to receive it, and I won’t even write the address on the envelope. But if, if you still get it - do not be offended. So, it could not be otherwise.
Goodbye. Be happy without me. You will be able to find a friend, and he will be no less happy with you than me. Be fun. In the days of glorious victories of our people, rejoice and triumph with all. I just want that on such days, in the days of fun and happiness, a hidden, tender sadness about me would not leave you, so that your eyes would suddenly, for a moment, become the way they are looking at me from the portrait now.
Sorry for such a wish.
I hug you tightly and warmly.
Greetings.
Peter
Not later than December 5, 1943
Native Naya! I rarely write to you. Not because I don’t want, but because I can’t write often. You know: my life is always in danger. I do not want to amuse you with vain hope. I always write to you after the fight. But if you receive this letter, it means that I am not there, that means I fell on the battlefield with a thought for you, my distant and close friend.
I took care in advance to write this letter so that you, alive, knew how I loved you, how infinitely dear you were to me.
Only, dear, dear Naya, I’m not writing this letter for you to be tormented forever by sadness, sadness about me, so that you always walk gloomy and gloomy. No! For this I am writing so that you know and remember until the end of your days about my love for you, that inexpressible feeling that moved me, gave me strength in the fight, made me fearless when it was scary.
And so that you know that you, a good, sincere girl and your love, are a reward and an oasis for a tired warrior.
Here lies your photo in front of me. They look at me like living, your eyes. I see sadness in them. If you were filming with deliberately pretended sadness, then they would not have expressed it so much and fully. I know you yearned.
Your letters breathe with impatience, you ask you to beat the fascists better, ruthlessly, so that I would soon return to you. Believe me - your mandate, your call - I will fulfill with honor. Like you, I live the dream of returning to you, meeting you again. And I know, the further I go west, the sooner our meeting will be. And for the sake of realizing this dream, I rush to the battle so eagerly, in the name of you I manage to do in battle what I would be surprised if I read in the newspaper.
They could reproach me if they read this letter, reproach me for fighting for you. But I don’t know, I can’t distinguish between where you end and the Homeland begins. She and you merged together for me. And for me your eyes are the eyes of my homeland. It seems to me that your eyes accompany me everywhere, that you - invisible to me - make an assessment of every step I take.
Your eyes ... When I looked into them, I felt an inexplicable feeling of delight and some kind of quiet joy. I remember your looks, slanting, with a slight guile. Only now I realized that in these moments, in these views, your love was best and most expressed.
The future for me is you. However, why am I talking about the future? After all, when you receive this letter, I will not be. I would not want you to receive it, and I won’t even write the address on the envelope. But if, if you still get it - do not be offended. So, it could not be otherwise.
Goodbye. Be happy without me. You will be able to find a friend, and he will be no less happy with you than me. Be fun. In the days of glorious victories of our people, rejoice and triumph with all. I just want that on such days, in the days of fun and happiness, a hidden, tender sadness about me would not leave you, so that your eyes would suddenly, for a moment, become the way they are looking at me from the portrait now.
Sorry for such a wish.
I hug you tightly and warmly.
Greetings.
Peter
Not later than December 5, 1943
У записи 9 лайков,
1 репостов.
1 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Аня Надеждина
