Первое, что я увидел в Париже - драка. Я поднялся из метро, повернул за угол и увидел: раз-два-три мощных удара, столько же в ответ. Вот это начало! Драка была настоящей. Дрались французы, кажется, чуть смуглые, но на понаехавших не похожие. Я, конечно, опешил. Подумал, что сейчас на улице начнется паника и народ будет звать полицию. Но паники не было, кто-то шел мимо, кто-то стоял и смотрел. В какой-то момент один из дерущихся полетел прямо на людей, сидящих на улице, за столиками кафе. Словно на боях без правил народ хором издал удивленный возглас. Боец снес пустой стол и закапал его кровью. Дерущихся разняли, долго убеждали не продолжать.
В кафе принято сидеть за столиком на улице. Солнышко, ветерок, заказал вина и сидишь залипаешь. Большинство посетителей сидять компаниями и общаются, но есть и те, кто пришел один. Я наблюдал за одним из посетителей - мужиком лет пятидесяти. Сначала он читал газету. По его выражению лица я понял, что все о чем он прочитал уже когда-то происходило. Ничего интересного, жизнь идет своим чередом, и непонятно зачем все это. Он положил газету, скрестил руки на груди и задумался. Кафе с его шумными посетителями перестало для него существовать. Он глядел куда-то внутрь себя, как будто в прошлое. Может быть что-то там в его прошлом случилось такое, что имеет какой-то смысл? Нет. Он махнул рукой, и достал сигарету. На лице его была хандра, он закурил и стал разглядывать прохожих. Кажется, он что-то говорил себе, и злился на то, что люди так бессмысленно ходят по улице туда-сюда, снуют перед его носом. Я подумал, что Сартр посветил «Тошноту» ему, безымянному посетителю Café De Flore. От этой мысли мне стало ужасно весело.
С самого начала своей поездки в Париж я очень много ел. Я ел дома, в кафе и на улице. Я ел рыбу, мясо, в основном как и подобает гурману, все почти сырое. Я пробовал коровьи почки и печень разжиревшей утки, запивал устрицы большим количеством белого вина. Через некоторое время от переедания у меня заболело сердце. Я испугался и решил есть меньше. У меня не получилось. Сердце на следующий день прошло, но есть я меньше так и не стал.
С раннего утра мы были на ногах. Мы ходили по Парижу, мечтая обойти его весь вдоль и поперек. Периодически рядом с нами возникал бомж. Бомж был грязный, но в старой довольно стильной кожаной куртке. Когда мы увидели его в последний раз он вдруг заговорил сам с собой на английском языке с американским акцентом. Он ходил кругами по площади, говорил очень громко и махал руками. Мне стало ужасно интересна его история, я подошел к нему ближе и посмотрел ему прямо в глаза. Бомж увидел меня, сказал что-то неразборчивое, схватился за живот и помотал головой. Я понял: в какой-то момент он просто переел. Сошел с ума от количества вкусный еды, и теперь не знает как вернуться домой.
В кафе принято сидеть за столиком на улице. Солнышко, ветерок, заказал вина и сидишь залипаешь. Большинство посетителей сидять компаниями и общаются, но есть и те, кто пришел один. Я наблюдал за одним из посетителей - мужиком лет пятидесяти. Сначала он читал газету. По его выражению лица я понял, что все о чем он прочитал уже когда-то происходило. Ничего интересного, жизнь идет своим чередом, и непонятно зачем все это. Он положил газету, скрестил руки на груди и задумался. Кафе с его шумными посетителями перестало для него существовать. Он глядел куда-то внутрь себя, как будто в прошлое. Может быть что-то там в его прошлом случилось такое, что имеет какой-то смысл? Нет. Он махнул рукой, и достал сигарету. На лице его была хандра, он закурил и стал разглядывать прохожих. Кажется, он что-то говорил себе, и злился на то, что люди так бессмысленно ходят по улице туда-сюда, снуют перед его носом. Я подумал, что Сартр посветил «Тошноту» ему, безымянному посетителю Café De Flore. От этой мысли мне стало ужасно весело.
С самого начала своей поездки в Париж я очень много ел. Я ел дома, в кафе и на улице. Я ел рыбу, мясо, в основном как и подобает гурману, все почти сырое. Я пробовал коровьи почки и печень разжиревшей утки, запивал устрицы большим количеством белого вина. Через некоторое время от переедания у меня заболело сердце. Я испугался и решил есть меньше. У меня не получилось. Сердце на следующий день прошло, но есть я меньше так и не стал.
С раннего утра мы были на ногах. Мы ходили по Парижу, мечтая обойти его весь вдоль и поперек. Периодически рядом с нами возникал бомж. Бомж был грязный, но в старой довольно стильной кожаной куртке. Когда мы увидели его в последний раз он вдруг заговорил сам с собой на английском языке с американским акцентом. Он ходил кругами по площади, говорил очень громко и махал руками. Мне стало ужасно интересна его история, я подошел к нему ближе и посмотрел ему прямо в глаза. Бомж увидел меня, сказал что-то неразборчивое, схватился за живот и помотал головой. Я понял: в какой-то момент он просто переел. Сошел с ума от количества вкусный еды, и теперь не знает как вернуться домой.
The first thing I saw in Paris was a fight. I got up from the subway, turned a corner and saw: one, two or three powerful blows, the same amount in response. This is the beginning! The fight was real. The French fought, it seems, a little swarthy, but they didn’t look like those who came in large numbers. Of course, I was taken aback. I thought that now a panic would begin on the street and the people would call the police. But there was no panic, someone walked by, someone stood and looked. At one point, one of the fighters flew right at the people sitting on the street, at the cafe tables. As if in fights without rules, the people in unison issued an astonished exclamation. The soldier demolished an empty table and dripped it with blood. Fighting apart, long persuaded not to continue.
In a cafe, it is customary to sit at a table on the street. The sun, the breeze, ordered wine and you sit stuck. Most visitors sit by companies and communicate, but there are those who come alone. I watched one of the visitors - a man of about fifty. At first he read the newspaper. From his facial expression, I realized that everything he had read about had already happened. Nothing interesting, life goes on, and it is not clear why all this. He put down the newspaper, crossed his arms over his chest and thought. The cafe with its noisy visitors ceased to exist for him. He looked somewhere inside himself, as if into the past. Maybe something happened in his past that made any sense? No. He waved his hand and pulled out a cigarette. There was a blues on his face, he lit a cigarette and began to examine passers-by. It seems that he was saying something to himself, and was angry that people walk so senselessly up and down the street, scurrying in front of his nose. I thought that Sartre shone the “Nausea” on him, the nameless visitor of Café De Flore. The thought made me terribly fun.
From the very beginning of my trip to Paris, I ate a lot. I ate at home, in a cafe and on the street. I ate fish, meat, basically, as befits a gourmet, everything is almost raw. I tried cow kidneys and fat duck liver, washed oysters with plenty of white wine. After some time, my heart ached from overeating. I got scared and decided to eat less. I could not get. The heart passed the next day, but I didn’t eat less.
From early morning we were on our feet. We walked around Paris, dreaming to go around it all along and across. Periodically, a homeless person appeared near us. The bum was dirty, but in an old pretty stylish leather jacket. When we saw him for the last time, he suddenly spoke to himself in English with an American accent. He walked in circles around the square, spoke very loudly and waved his hands. I became terribly interested in his story, I came closer to him and looked him in the eye. The bum saw me, said something inaudible, grabbed his stomach and shook his head. I realized: at some point, he simply overeaten. I am crazy about the amount of delicious food, and now I don’t know how to return home.
In a cafe, it is customary to sit at a table on the street. The sun, the breeze, ordered wine and you sit stuck. Most visitors sit by companies and communicate, but there are those who come alone. I watched one of the visitors - a man of about fifty. At first he read the newspaper. From his facial expression, I realized that everything he had read about had already happened. Nothing interesting, life goes on, and it is not clear why all this. He put down the newspaper, crossed his arms over his chest and thought. The cafe with its noisy visitors ceased to exist for him. He looked somewhere inside himself, as if into the past. Maybe something happened in his past that made any sense? No. He waved his hand and pulled out a cigarette. There was a blues on his face, he lit a cigarette and began to examine passers-by. It seems that he was saying something to himself, and was angry that people walk so senselessly up and down the street, scurrying in front of his nose. I thought that Sartre shone the “Nausea” on him, the nameless visitor of Café De Flore. The thought made me terribly fun.
From the very beginning of my trip to Paris, I ate a lot. I ate at home, in a cafe and on the street. I ate fish, meat, basically, as befits a gourmet, everything is almost raw. I tried cow kidneys and fat duck liver, washed oysters with plenty of white wine. After some time, my heart ached from overeating. I got scared and decided to eat less. I could not get. The heart passed the next day, but I didn’t eat less.
From early morning we were on our feet. We walked around Paris, dreaming to go around it all along and across. Periodically, a homeless person appeared near us. The bum was dirty, but in an old pretty stylish leather jacket. When we saw him for the last time, he suddenly spoke to himself in English with an American accent. He walked in circles around the square, spoke very loudly and waved his hands. I became terribly interested in his story, I came closer to him and looked him in the eye. The bum saw me, said something inaudible, grabbed his stomach and shook his head. I realized: at some point, he simply overeaten. I am crazy about the amount of delicious food, and now I don’t know how to return home.
У записи 18 лайков,
0 репостов,
433 просмотров.
0 репостов,
433 просмотров.
Эту запись оставил(а) на своей стене Константин Пантелеев
