Очередная отличная статья Порошина, про Бари и немного про Россию. Процитирую заключительную часть:
Шайбы, мячики – все это, положим, для русского человека, не знающего о ресурсе sports.ru, сущая ерунда. И мысль о том, что футбольная команда твоего города – это часть тебя, слишком как-то абстрактна. Но вот, что важно – для русского человека и садик рядом с домом тоже абстрактен, и старый особняк на площади – тоже, в общем, не понятно что. И поэтому тот, кто выходит этот садик или эту рухлядь защищать, как-то подозрителен. Не русские это люди это вовсе, а грантоеды. И если и могли бы быть какие-то сомнения по поводу важности совместных действий для улучшения жизни, то все эти сомнения русского человека сразу же развеят важные люди в важных телевизионных студиях: ну так и есть – не старину эти горлопаны защищают, а деньги ЦРУ отрабатывают. Мамонтов сказал.
Самым прихотливым образом зрение русского человека устроено. Все, что рядом он хорошо, ясно видит. Вот дети, вот жена, вот телевизор, вот стол, на столе – бутылка, закуска – это все хорошо, ясно видно, конкретно. То, что за входной дверью, за забором – смутно, мутно, размыто – нечего туда соваться. Но самое интересное за этой ближней далью начинается. Совершеннейшие абстракции, призрачные химеры в ясном свете русскому человеку являются. Крым, раскопки советской Атлантиды, закат гейропы – все это предельно конкретно для него, как стол или жена. Вот за это можно попереживать и даже с дивана подняться – к холодильнику, за новой холодной.
В этой любви к дальним химерам, конечно, ничего специально русского нет. Всем, всем, всем народам голову срывает от маленьких победоносных войн. Уникально – русское небрежение к тому, что поблизости, по ту сторону твоего забора происходит. Отсюда изумительная неприбранность нашей земли, ни в каком соответствии с показателями ВВП на душу населения не состоящая.
«Призываю вас не к любви к ближнему, а к любви к дальнему», – срывал голос Заратустра.
Ницшеанцы, блин.
Шайбы, мячики – все это, положим, для русского человека, не знающего о ресурсе sports.ru, сущая ерунда. И мысль о том, что футбольная команда твоего города – это часть тебя, слишком как-то абстрактна. Но вот, что важно – для русского человека и садик рядом с домом тоже абстрактен, и старый особняк на площади – тоже, в общем, не понятно что. И поэтому тот, кто выходит этот садик или эту рухлядь защищать, как-то подозрителен. Не русские это люди это вовсе, а грантоеды. И если и могли бы быть какие-то сомнения по поводу важности совместных действий для улучшения жизни, то все эти сомнения русского человека сразу же развеят важные люди в важных телевизионных студиях: ну так и есть – не старину эти горлопаны защищают, а деньги ЦРУ отрабатывают. Мамонтов сказал.
Самым прихотливым образом зрение русского человека устроено. Все, что рядом он хорошо, ясно видит. Вот дети, вот жена, вот телевизор, вот стол, на столе – бутылка, закуска – это все хорошо, ясно видно, конкретно. То, что за входной дверью, за забором – смутно, мутно, размыто – нечего туда соваться. Но самое интересное за этой ближней далью начинается. Совершеннейшие абстракции, призрачные химеры в ясном свете русскому человеку являются. Крым, раскопки советской Атлантиды, закат гейропы – все это предельно конкретно для него, как стол или жена. Вот за это можно попереживать и даже с дивана подняться – к холодильнику, за новой холодной.
В этой любви к дальним химерам, конечно, ничего специально русского нет. Всем, всем, всем народам голову срывает от маленьких победоносных войн. Уникально – русское небрежение к тому, что поблизости, по ту сторону твоего забора происходит. Отсюда изумительная неприбранность нашей земли, ни в каком соответствии с показателями ВВП на душу населения не состоящая.
«Призываю вас не к любви к ближнему, а к любви к дальнему», – срывал голос Заратустра.
Ницшеанцы, блин.
Another excellent article by Poroshin, about Bari and a little about Russia. I will quote the final part:
Pucks, balls - all this, let’s say, for a Russian person who does not know about sports.ru resource, sheer nonsense. And the idea that the football team of your city is part of you is too somehow abstract. But here’s what’s important - for a Russian, the kindergarten near the house is also abstract, and the old mansion on the square is also, in general, not clear what. And so the one who leaves this kindergarten or to protect this junk is somehow suspicious. It’s not Russian people at all, but grant-eaters. And if there could be any doubts about the importance of joint actions to improve life, then all these doubts of the Russian person will immediately be dispelled by important people in important television studios: well, it is - these throats protect old times, and they work out the CIA . Mamontov said.
In the most whimsical way, the vision of a Russian person is arranged. Everything near him is good, clearly sees. Here are the children, here is the wife, here is the TV, here is the table, on the table is a bottle, a snack - this is all good, it is clearly visible, specifically. That behind the front door, behind the fence - vaguely, murky, blurry - there is nothing to poke in there. But the most interesting part of this near distance begins. The most complete abstractions, ghostly chimeras in a clear light to the Russian man are. Crimea, excavations of Soviet Atlantis, sunset of geyrops - all this is extremely specific for him, like a table or a wife. That's why you can get ahead and even get up from the couch - to the refrigerator, for a new cold one.
In this love for distant chimeras, of course, there is nothing specifically Russian. All, all, all nations tear their heads from the small victorious wars. Unique - Russian neglect of what is happening nearby, on the other side of your fence. Hence the amazing untidiness of our land, which in no way complies with GDP per capita indicators.
“I urge you not to love your neighbor, but to love your neighbor,” Zarathustra snapped.
Nietzscheans, damn it.
Pucks, balls - all this, let’s say, for a Russian person who does not know about sports.ru resource, sheer nonsense. And the idea that the football team of your city is part of you is too somehow abstract. But here’s what’s important - for a Russian, the kindergarten near the house is also abstract, and the old mansion on the square is also, in general, not clear what. And so the one who leaves this kindergarten or to protect this junk is somehow suspicious. It’s not Russian people at all, but grant-eaters. And if there could be any doubts about the importance of joint actions to improve life, then all these doubts of the Russian person will immediately be dispelled by important people in important television studios: well, it is - these throats protect old times, and they work out the CIA . Mamontov said.
In the most whimsical way, the vision of a Russian person is arranged. Everything near him is good, clearly sees. Here are the children, here is the wife, here is the TV, here is the table, on the table is a bottle, a snack - this is all good, it is clearly visible, specifically. That behind the front door, behind the fence - vaguely, murky, blurry - there is nothing to poke in there. But the most interesting part of this near distance begins. The most complete abstractions, ghostly chimeras in a clear light to the Russian man are. Crimea, excavations of Soviet Atlantis, sunset of geyrops - all this is extremely specific for him, like a table or a wife. That's why you can get ahead and even get up from the couch - to the refrigerator, for a new cold one.
In this love for distant chimeras, of course, there is nothing specifically Russian. All, all, all nations tear their heads from the small victorious wars. Unique - Russian neglect of what is happening nearby, on the other side of your fence. Hence the amazing untidiness of our land, which in no way complies with GDP per capita indicators.
“I urge you not to love your neighbor, but to love your neighbor,” Zarathustra snapped.
Nietzscheans, damn it.
У записи 1 лайков,
0 репостов.
0 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Михаил Скляр
