«Кончится трава, и мне — конец, — подумал Оливейра. —
Единственный настоящий диалог, на который я способен, — диалог с этим
зеленым кувшинчиком". Он изучал необычайные повадки мате: как пахуче
начинает дышать трава, залитая кипятком, и как потом, когда настой
высосан, она оседает, теряет блеск и запах до тех пор, пока снова струя
воды не взбодрит ее, ни дать ни взять запасные легкие — подарок родной
Аргентины — для тех, кто одинок и печален.
Единственный настоящий диалог, на который я способен, — диалог с этим
зеленым кувшинчиком". Он изучал необычайные повадки мате: как пахуче
начинает дышать трава, залитая кипятком, и как потом, когда настой
высосан, она оседает, теряет блеск и запах до тех пор, пока снова струя
воды не взбодрит ее, ни дать ни взять запасные легкие — подарок родной
Аргентины — для тех, кто одинок и печален.
The grass will end, and I will end, thought Oliveira. -
The only real dialogue I am capable of is dialogue with this
green pitcher. "He studied the unusual habits of mate: how smelling
the grass begins to breathe, filled with boiling water, and as then, when the infusion
sucked, it settles, loses its luster and smell until the jet is again
water will not cheer her up, nor give nor take spare lungs - a gift of a native
Argentina is for those who are lonely and sad.
The only real dialogue I am capable of is dialogue with this
green pitcher. "He studied the unusual habits of mate: how smelling
the grass begins to breathe, filled with boiling water, and as then, when the infusion
sucked, it settles, loses its luster and smell until the jet is again
water will not cheer her up, nor give nor take spare lungs - a gift of a native
Argentina is for those who are lonely and sad.
У записи 2 лайков,
0 репостов.
0 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Мария Блохина
