Камчатка, это было сильно. Новый маршрут всегда волнителен и крут, еще до отъезда раздуваются ноздри от предвкушения славных приключений, в кровь выбрасываются эндорфины, адреналин и прочая наркоманская чехарда. Но Камчатка превзошла все ожидания. Сидишь себе на склоне вулкана, а земля теплая, моешься себе в водопаде, а вода горяченная. Камчатка это полная дичь. Ты просто офигеваешь каждый день, офигеваешь сильно, так что хочется челюсть подобрать, или офигеваешь слегка, но тоже существенно.
Вулканы это неземная тема, под Горелым и Мутновским казалось, что вот где-то здесь за углом Метт Деймон сажает свою многострадальную картошку. В кратере Мутновского творится какая-то адуха: фумаролы выбрасывают вонючие газы и фонтаны пара, тут же ледник, голубыми глыбами сползающий со склона, французы прыгают по грязюке, ярко-желтая сера. Красота здесь динамична и напоминает, что земная кора лишь тонкая скорлупа земной тверди.
Мы забрасывались к вулкану Горелый и дорогу нам перешли два медведя, один даже привстал на задние лапы и пялился на наш тачан какое-то время. Сашкину физиономию надо было видеть. "Это что еще за херня?!" Саша взяла с собой бубен, и по руслам рек мы шли как цыганский табор, с бубном, песнями, свистом , дабы дать фору всем окрестным михоням. В тот день, когда мы, насквозь мокрые, ломились, как лоси, с этого "живописнейшего" перевала Тенуева, заросшего кустами, проходя то и дело мимо обгрызенных рыбьих голов и чувствуя, как воняет псиной, от усталости уже всем было пофиг на медведей, даже Сашке. В эту ночь к нам таки пришел в лагерь мишка. Я расстегивала молнию палатки, чтобы забрать из тамбура в спальник единственную оставшуюся у нас пачку печенья и меня мучила мысля, не перехлестнемся ли мы в тамбуре лапами с мишкой. А потом мы до четырех ночи болтали и ржали палатками, ибо спать было слишком волнительно, обсуждали "острые темы", чтобы не вырубиться, из острого, правда, помню только Софию Палеолог. Мишка то и дело подваливал, наверное мониторил, не материализовалось ли чо съестное в котлах.
У каждого человека свои слабости и наш суровый водила Александр не был исключением. Обе заброски он нам показывал видюшки с телефона, как евражки кушают печеньки у него с рук. Евражки, это такие миленькие камчатские суслики, которых все фоткают и кормят, кормят и фоткают. Как нам сказали, евражек обижают вороны и лисицы, отнимают у них хавчик: евражка, когда находит вкусняшку, не ныкается в норку, а сидит и точит у всех на виду. Пока не отнимут, видимо. Когда мы подъехали к подножью вулкана Авачинский, Александр первым делом пошел кормить и фоткать евражек.
В бухте Жировой мы объелись рыбой и икрой, все по фен-шую. Река Жировая впадает здесь в Тихий океан, лососевые идут на нерест в огромном количестве. Парни поймали две рыбины, а когда сломался спиннинг, любезные браконьеры угостили нас еще двумя здоровенными. В верховьях, где мелко, рыбу можно ловить практически руками, загоняя ее в заводи и это тоже какое-то странное ощущение: тебе просто не верится.
Камчатских историй много и они вертятся в голове, не отпуская меня оттуда. Под Зеленоглазое такси и Шаганэ, ты моя Шаганэ.
80% успеха похода по Камчатке - это погода. В нашем случае еще 90% успеха - это наша группа. Вместе , конечно, не выходит 100, но я же филолог по образованию, пусть так останется. А группа у нас была вау, я влюблена в них всех вместе и в каждого по отдельности. Спасибо им за эту странную восхитительную Камчатку.
У меня все.
#камчатка #оранжевыйкед
Вулканы это неземная тема, под Горелым и Мутновским казалось, что вот где-то здесь за углом Метт Деймон сажает свою многострадальную картошку. В кратере Мутновского творится какая-то адуха: фумаролы выбрасывают вонючие газы и фонтаны пара, тут же ледник, голубыми глыбами сползающий со склона, французы прыгают по грязюке, ярко-желтая сера. Красота здесь динамична и напоминает, что земная кора лишь тонкая скорлупа земной тверди.
Мы забрасывались к вулкану Горелый и дорогу нам перешли два медведя, один даже привстал на задние лапы и пялился на наш тачан какое-то время. Сашкину физиономию надо было видеть. "Это что еще за херня?!" Саша взяла с собой бубен, и по руслам рек мы шли как цыганский табор, с бубном, песнями, свистом , дабы дать фору всем окрестным михоням. В тот день, когда мы, насквозь мокрые, ломились, как лоси, с этого "живописнейшего" перевала Тенуева, заросшего кустами, проходя то и дело мимо обгрызенных рыбьих голов и чувствуя, как воняет псиной, от усталости уже всем было пофиг на медведей, даже Сашке. В эту ночь к нам таки пришел в лагерь мишка. Я расстегивала молнию палатки, чтобы забрать из тамбура в спальник единственную оставшуюся у нас пачку печенья и меня мучила мысля, не перехлестнемся ли мы в тамбуре лапами с мишкой. А потом мы до четырех ночи болтали и ржали палатками, ибо спать было слишком волнительно, обсуждали "острые темы", чтобы не вырубиться, из острого, правда, помню только Софию Палеолог. Мишка то и дело подваливал, наверное мониторил, не материализовалось ли чо съестное в котлах.
У каждого человека свои слабости и наш суровый водила Александр не был исключением. Обе заброски он нам показывал видюшки с телефона, как евражки кушают печеньки у него с рук. Евражки, это такие миленькие камчатские суслики, которых все фоткают и кормят, кормят и фоткают. Как нам сказали, евражек обижают вороны и лисицы, отнимают у них хавчик: евражка, когда находит вкусняшку, не ныкается в норку, а сидит и точит у всех на виду. Пока не отнимут, видимо. Когда мы подъехали к подножью вулкана Авачинский, Александр первым делом пошел кормить и фоткать евражек.
В бухте Жировой мы объелись рыбой и икрой, все по фен-шую. Река Жировая впадает здесь в Тихий океан, лососевые идут на нерест в огромном количестве. Парни поймали две рыбины, а когда сломался спиннинг, любезные браконьеры угостили нас еще двумя здоровенными. В верховьях, где мелко, рыбу можно ловить практически руками, загоняя ее в заводи и это тоже какое-то странное ощущение: тебе просто не верится.
Камчатских историй много и они вертятся в голове, не отпуская меня оттуда. Под Зеленоглазое такси и Шаганэ, ты моя Шаганэ.
80% успеха похода по Камчатке - это погода. В нашем случае еще 90% успеха - это наша группа. Вместе , конечно, не выходит 100, но я же филолог по образованию, пусть так останется. А группа у нас была вау, я влюблена в них всех вместе и в каждого по отдельности. Спасибо им за эту странную восхитительную Камчатку.
У меня все.
#камчатка #оранжевыйкед
Kamchatka, it was strong. The new route is always exciting and steep, even before leaving, the nostrils are swollen from anticipation of glorious adventures, endorphins, adrenaline and other drug addiction are thrown into the blood. But Kamchatka exceeded all expectations. You sit on the side of a volcano, and the earth is warm, wash yourself in a waterfall, and the water is hot. Kamchatka is a complete game. You just go nuts every day, go nuts hard, so you want to pick your jaw, or go nuts a little, but also significantly.
Volcanoes are an unearthly topic, under Gorely and Mutnovsky it seemed that somewhere around the corner Mett Damon was planting his long-suffering potatoes. Some kind of aduha is going on in Mutnovsky’s crater: fumaroles emit smelly gases and steam fountains, then there is a glacier crawling down from the slope with blue blocks, the French are jumping along the mud, bright yellow sulfur. The beauty here is dynamic and reminds that the earth’s crust is only a thin shell of the earth’s firmament.
We threw ourselves to the Gorely volcano and two bears crossed the road, one even stood on its hind legs and stared at our tachan for a while. Sashkin's face had to be seen. "What the hell is this ?!" Sasha took a tambourine with her, and along the riverbeds we walked like a gypsy camp, with a tambourine, songs, a whistle, in order to give odds to all the surrounding mikhons. On that day when we, wet through, were bursting like moose from this "picturesque" pass of Tenuyev, overgrown with bushes, passing by nibbled fish heads every now and then, feeling that the dog stinks, we all do not care for bears from fatigue, even Sasha. That night, a bear came to our camp. I unzipped the tent to pick up the only packet of cookies we had left from the vestibule into the sleeping bag, and I was tormented by the thought that we would not overlap in the vestibule with our paws and a bear. And then we chatted and laughed up tents until four at night, because it was too exciting to sleep, we discussed "hot topics" so as not to get out of the hot, though I only remember Sofia Paleolog. The bear kept rolling, probably monitoring whether material edible in boilers materialized.
Each person has his own weaknesses and our stern carrier Alexander was no exception. He showed both casts to us from the telephone, as eurages eat cookies from his hands. Evrazhki, these are such cute Kamchatka gophers, which all take pictures and feed, feed and take pictures. As we were told, the ravens and foxes offend the eurocats, take the hawk away from them: the eurocup, when it finds a yummy, does not dive into the hole, but sits and grinds in plain sight. Until they take it away, apparently. When we arrived at the foot of the Avachinsky volcano, Alexander first went to feed and take pictures of eurazhes.
In the bay of Zhirova we ate too much fish and caviar, all according to Feng Shui. The Zhirovaya River flows here into the Pacific Ocean, salmon go to spawn in large numbers. The guys caught two fish, and when the spinning broke, kind poachers treated us with two more hefty ones. In the upper reaches, where it is shallow, fish can be caught practically by hand, driving it into the backwaters and this is also some strange feeling: you simply cannot believe it.
There are many Kamchatka stories and they revolve in my head, not letting me go from there. Under the green-eyed taxi and Shagane, you are my Shagane.
80% of the success in Kamchatka is the weather. In our case, another 90% of success is our group. Together, of course, 100 does not come out, but I am a philologist by education, let it remain so. And the group we had was wow, I'm in love with them all together and each individually. Thanks to them for this strange delicious Kamchatka.
That's all I wanted to say.
# Kamchatka # orange sneakers
Volcanoes are an unearthly topic, under Gorely and Mutnovsky it seemed that somewhere around the corner Mett Damon was planting his long-suffering potatoes. Some kind of aduha is going on in Mutnovsky’s crater: fumaroles emit smelly gases and steam fountains, then there is a glacier crawling down from the slope with blue blocks, the French are jumping along the mud, bright yellow sulfur. The beauty here is dynamic and reminds that the earth’s crust is only a thin shell of the earth’s firmament.
We threw ourselves to the Gorely volcano and two bears crossed the road, one even stood on its hind legs and stared at our tachan for a while. Sashkin's face had to be seen. "What the hell is this ?!" Sasha took a tambourine with her, and along the riverbeds we walked like a gypsy camp, with a tambourine, songs, a whistle, in order to give odds to all the surrounding mikhons. On that day when we, wet through, were bursting like moose from this "picturesque" pass of Tenuyev, overgrown with bushes, passing by nibbled fish heads every now and then, feeling that the dog stinks, we all do not care for bears from fatigue, even Sasha. That night, a bear came to our camp. I unzipped the tent to pick up the only packet of cookies we had left from the vestibule into the sleeping bag, and I was tormented by the thought that we would not overlap in the vestibule with our paws and a bear. And then we chatted and laughed up tents until four at night, because it was too exciting to sleep, we discussed "hot topics" so as not to get out of the hot, though I only remember Sofia Paleolog. The bear kept rolling, probably monitoring whether material edible in boilers materialized.
Each person has his own weaknesses and our stern carrier Alexander was no exception. He showed both casts to us from the telephone, as eurages eat cookies from his hands. Evrazhki, these are such cute Kamchatka gophers, which all take pictures and feed, feed and take pictures. As we were told, the ravens and foxes offend the eurocats, take the hawk away from them: the eurocup, when it finds a yummy, does not dive into the hole, but sits and grinds in plain sight. Until they take it away, apparently. When we arrived at the foot of the Avachinsky volcano, Alexander first went to feed and take pictures of eurazhes.
In the bay of Zhirova we ate too much fish and caviar, all according to Feng Shui. The Zhirovaya River flows here into the Pacific Ocean, salmon go to spawn in large numbers. The guys caught two fish, and when the spinning broke, kind poachers treated us with two more hefty ones. In the upper reaches, where it is shallow, fish can be caught practically by hand, driving it into the backwaters and this is also some strange feeling: you simply cannot believe it.
There are many Kamchatka stories and they revolve in my head, not letting me go from there. Under the green-eyed taxi and Shagane, you are my Shagane.
80% of the success in Kamchatka is the weather. In our case, another 90% of success is our group. Together, of course, 100 does not come out, but I am a philologist by education, let it remain so. And the group we had was wow, I'm in love with them all together and each individually. Thanks to them for this strange delicious Kamchatka.
That's all I wanted to say.
# Kamchatka # orange sneakers
У записи 88 лайков,
5 репостов.
5 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Мария Блохина
