Вчера некий алкоголик читал в электричке...
Е.Евтушенко
ЛЮДИ
С. Преображенскому
Людей неинтересных в мире нет.
Их судьбы - как истории планет.
У каждой все особое, свое,
и нет планет похожих на нее.
И если кто-то незаметно жил
и с этой незаметностью дружил,
он интересен был среди людей
самой неинтерестностью своей.
У каждого свой тайный личный мир.
Есть в этом мире самый лучший миг.
Есть в мире этом самый страшный час.
Но это все неведомо для нас.
И если умирает человек,
с ним умирает первый его снег,
и первый поцелуй, и первый бой...
Все это забирает он с собой.
Да, остаются книги и мосты,
машины и художников холсты;
да, многому остаться суждено,
но что-то ведь уходит все рано.
Таков закон безжалостной игры,
Не люди умирают, а миры.
Людей мы помним, грешных и земных...
А что мы знали, в сущности о них?
Что знаем мы про братьев, про друзей?
Что знаем о единственной своей?
И про отца родного своего
мы, зная все, не знаем ничего.
Уходят люди, их не возвратить.
Их тайные миры не возродить.
И каждый раз мне хочется опять
от этой невозвратности кричать.
1962
Е.Евтушенко
ЛЮДИ
С. Преображенскому
Людей неинтересных в мире нет.
Их судьбы - как истории планет.
У каждой все особое, свое,
и нет планет похожих на нее.
И если кто-то незаметно жил
и с этой незаметностью дружил,
он интересен был среди людей
самой неинтерестностью своей.
У каждого свой тайный личный мир.
Есть в этом мире самый лучший миг.
Есть в мире этом самый страшный час.
Но это все неведомо для нас.
И если умирает человек,
с ним умирает первый его снег,
и первый поцелуй, и первый бой...
Все это забирает он с собой.
Да, остаются книги и мосты,
машины и художников холсты;
да, многому остаться суждено,
но что-то ведь уходит все рано.
Таков закон безжалостной игры,
Не люди умирают, а миры.
Людей мы помним, грешных и земных...
А что мы знали, в сущности о них?
Что знаем мы про братьев, про друзей?
Что знаем о единственной своей?
И про отца родного своего
мы, зная все, не знаем ничего.
Уходят люди, их не возвратить.
Их тайные миры не возродить.
И каждый раз мне хочется опять
от этой невозвратности кричать.
1962
Yesterday a certain alcoholic read in the train ...
E. Yevtushenko
PEOPLE
S. Preobrazhensky
There are no uninteresting people in the world.
Their fates are like the stories of the planets.
Each has its own special,
and there are no planets like her.
And if someone imperceptibly lived
and was friends with this stealth
he was interesting among people
his own lack of interest.
Each has its own secret personal world.
There is the best moment in this world.
There is the worst hour in the world.
But all this is unknown to us.
And if a person dies,
his first snow dies with him,
and the first kiss, and the first fight ...
He takes all this with him.
Yes, books and bridges remain
cars and artists canvas;
Yes, many are destined to stay
but something after all leaves early.
This is the law of ruthless play
Not people die, but worlds.
We remember sinful and earthly people ...
And what did we know, in essence, about them?
What do we know about brothers, about friends?
What do we know about our only one?
And about his own father
we, knowing everything, do not know anything.
People leave, they cannot be returned.
Their secret worlds cannot be revived.
And every time I feel like it again
from this irrevocability shout.
1962
E. Yevtushenko
PEOPLE
S. Preobrazhensky
There are no uninteresting people in the world.
Their fates are like the stories of the planets.
Each has its own special,
and there are no planets like her.
And if someone imperceptibly lived
and was friends with this stealth
he was interesting among people
his own lack of interest.
Each has its own secret personal world.
There is the best moment in this world.
There is the worst hour in the world.
But all this is unknown to us.
And if a person dies,
his first snow dies with him,
and the first kiss, and the first fight ...
He takes all this with him.
Yes, books and bridges remain
cars and artists canvas;
Yes, many are destined to stay
but something after all leaves early.
This is the law of ruthless play
Not people die, but worlds.
We remember sinful and earthly people ...
And what did we know, in essence, about them?
What do we know about brothers, about friends?
What do we know about our only one?
And about his own father
we, knowing everything, do not know anything.
People leave, they cannot be returned.
Their secret worlds cannot be revived.
And every time I feel like it again
from this irrevocability shout.
1962
У записи 11 лайков,
2 репостов.
2 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Варя Гарнюк
