Погиб поэт! — невольник чести —
Пал, оклеветанный молвой,
С свинцом в груди и жаждой мести,
Поникнув гордой головой!..
Не вынесла душа поэта
Позора мелочных обид,
Восстал он против мнений света
Один как прежде... и убит!
Убит!.. к чему теперь рыданья,
Пустых похвал ненужный хор,
И жалкий лепет оправданья?
Судьбы свершился приговор!
Не вы ль сперва так злобно гнали
Его свободный, смелый дар
И для потехи раздували
Чуть затаившийся пожар?
Что ж? веселитесь... — он мучений
Последних вынести не мог:
Угас, как светоч, дивный гений,
Увял торжественный венок.
Его убийца хладнокровно
Навел удар... спасенья нет:
Пустое сердце бьется ровно,
В руке не дрогнул пистолет.
И что за диво?.. издалёка,
Подобный сотням беглецов,
На ловлю счастья и чинов
Заброшен к нам по воле рока;
Смеясь, он дерзко презирал
Земли чужой язык и нравы;
Не мог щадить он нашей славы;
Не мог понять в сей миг кровавый,
На что он руку поднимал!..
И он убит — и взят могилой,
Как тот певец, неведомый, но милый,
Добыча ревности глухой,
Воспетый им с такою чудной силой,
Сраженный, как и он, безжалостной рукой.
Зачем от мирных нег и дружбы простодушной
Вступил он в этот свет завистливый и душный
Для сердца вольного и пламенных страстей?
Зачем он руку дал клеветникам ничтожным,
Зачем поверил он словам и ласкам ложным,
Он, с юных лет постигнувший людей?..
И прежний сняв венок — они венец терновый,
Увитый лаврами, надели на него:
Но иглы тайные сурово
Язвили славное чело;
Отравлены его последние мгновенья
Коварным шопотом насмешливых невежд,
И умер он — с напрасной жаждой мщенья,
С досадой тайною обманутых надежд.
Замолкли звуки чудных песен,
Не раздаваться им опять:
Приют певца угрюм и тесен,
И на устах его печать. —
А вы, надменные потомки
Известной подлостью прославленных отцов,
Пятою рабскою поправшие обломки
Игрою счастия обиженных родов!
Вы, жадною толпой стоящие у трона,
Свободы, Гения и Славы палачи!
Таитесь вы под сению закона,
Пред вами суд и правда — всё молчи!..
Но есть и божий суд, наперсники разврата!
Есть грозный суд: он ждет;
Он не доступен звону злата,
И мысли и дела он знает наперед.
Тогда напрасно вы прибегнете к злословью:
Оно вам не поможет вновь,
И вы не смоете всей вашей черной кровью
Поэта праведную кровь!
написано в 1837 году
Пал, оклеветанный молвой,
С свинцом в груди и жаждой мести,
Поникнув гордой головой!..
Не вынесла душа поэта
Позора мелочных обид,
Восстал он против мнений света
Один как прежде... и убит!
Убит!.. к чему теперь рыданья,
Пустых похвал ненужный хор,
И жалкий лепет оправданья?
Судьбы свершился приговор!
Не вы ль сперва так злобно гнали
Его свободный, смелый дар
И для потехи раздували
Чуть затаившийся пожар?
Что ж? веселитесь... — он мучений
Последних вынести не мог:
Угас, как светоч, дивный гений,
Увял торжественный венок.
Его убийца хладнокровно
Навел удар... спасенья нет:
Пустое сердце бьется ровно,
В руке не дрогнул пистолет.
И что за диво?.. издалёка,
Подобный сотням беглецов,
На ловлю счастья и чинов
Заброшен к нам по воле рока;
Смеясь, он дерзко презирал
Земли чужой язык и нравы;
Не мог щадить он нашей славы;
Не мог понять в сей миг кровавый,
На что он руку поднимал!..
И он убит — и взят могилой,
Как тот певец, неведомый, но милый,
Добыча ревности глухой,
Воспетый им с такою чудной силой,
Сраженный, как и он, безжалостной рукой.
Зачем от мирных нег и дружбы простодушной
Вступил он в этот свет завистливый и душный
Для сердца вольного и пламенных страстей?
Зачем он руку дал клеветникам ничтожным,
Зачем поверил он словам и ласкам ложным,
Он, с юных лет постигнувший людей?..
И прежний сняв венок — они венец терновый,
Увитый лаврами, надели на него:
Но иглы тайные сурово
Язвили славное чело;
Отравлены его последние мгновенья
Коварным шопотом насмешливых невежд,
И умер он — с напрасной жаждой мщенья,
С досадой тайною обманутых надежд.
Замолкли звуки чудных песен,
Не раздаваться им опять:
Приют певца угрюм и тесен,
И на устах его печать. —
А вы, надменные потомки
Известной подлостью прославленных отцов,
Пятою рабскою поправшие обломки
Игрою счастия обиженных родов!
Вы, жадною толпой стоящие у трона,
Свободы, Гения и Славы палачи!
Таитесь вы под сению закона,
Пред вами суд и правда — всё молчи!..
Но есть и божий суд, наперсники разврата!
Есть грозный суд: он ждет;
Он не доступен звону злата,
И мысли и дела он знает наперед.
Тогда напрасно вы прибегнете к злословью:
Оно вам не поможет вновь,
И вы не смоете всей вашей черной кровью
Поэта праведную кровь!
написано в 1837 году
The poet died! - slave of honor -
Fell slandered by rumor
With lead in his chest and a thirst for revenge
With a proud head! ..
The soul of the poet could not stand
Shame on petty grievances
He rebelled against the opinions of the world
Alone as before ... and killed!
Killed! .. why sob now
Empty praise unnecessary chorus,
And miserable babble of excuse?
The fate of the verdict!
You didn’t at first drive so viciously
His free, bold gift
And for fun they fanned
A little hidden fire?
Well? have fun ... - he is tormented
I could not bear the latter:
Faded like a lamp, a wondrous genius,
The solemn wreath has withered.
His killer in cold blood
Shot ... there is no escape:
An empty heart beats evenly
The gun did not flinch in his hand.
And what a wonder? .. from afar,
Like hundreds of fugitives
To catch happiness and ranks
Abandoned to us by the will of fate;
Laughing, he boldly despised
Earth alien language and manners;
He could not spare our glory;
I couldn’t understand this bloody moment,
What did he raise his hand to! ..
And he is killed - and taken by the grave,
Like that singer, unknown but sweet
The extraction of jealousy is deaf,
Glorified by him with such wonderful power,
Struck like him with a ruthless hand.
Why from peaceful neg and innocent friendship
He entered this world envious and stuffy
For the heart of free and fiery passions?
Why did he give the hand of the slanderers insignificant,
Why did he believe the words and affection of the false,
He, from a young age comprehended people? ..
And the former having removed the wreath - they are the crown of thorns,
Entwined with laurels, put on him:
But the secret needles are harsh
Yazvili is a glorious brow;
Poisoned his last moments
An insidious whisper of mocking ignoramuses,
And he died - with a vain thirst for revenge,
With annoyance, the secret of deceived hopes.
Silent sounds of wonderful songs
Do not hear them again:
The singer’s shelter is gloomy and cramped,
And on the lips of his seal. -
And you arrogant descendants
The famous meanness of the glorified fathers,
Fifth Slave Corrected Debris
I play the happiness of offended childbirth!
You, a greedy crowd standing at the throne,
Freedom, Genius and Glory of the executioners!
You lurk under the law,
Before you, the court and the truth - keep quiet! ..
But there is God's judgment, confidants of debauchery!
There is a formidable court: he is waiting;
He is not available to call gold
And he knows thoughts and deeds in advance.
Then in vain you will resort to slander:
It will not help you again
And you won't wash away with all your black blood
Poet of righteous blood!
written in 1837
Fell slandered by rumor
With lead in his chest and a thirst for revenge
With a proud head! ..
The soul of the poet could not stand
Shame on petty grievances
He rebelled against the opinions of the world
Alone as before ... and killed!
Killed! .. why sob now
Empty praise unnecessary chorus,
And miserable babble of excuse?
The fate of the verdict!
You didn’t at first drive so viciously
His free, bold gift
And for fun they fanned
A little hidden fire?
Well? have fun ... - he is tormented
I could not bear the latter:
Faded like a lamp, a wondrous genius,
The solemn wreath has withered.
His killer in cold blood
Shot ... there is no escape:
An empty heart beats evenly
The gun did not flinch in his hand.
And what a wonder? .. from afar,
Like hundreds of fugitives
To catch happiness and ranks
Abandoned to us by the will of fate;
Laughing, he boldly despised
Earth alien language and manners;
He could not spare our glory;
I couldn’t understand this bloody moment,
What did he raise his hand to! ..
And he is killed - and taken by the grave,
Like that singer, unknown but sweet
The extraction of jealousy is deaf,
Glorified by him with such wonderful power,
Struck like him with a ruthless hand.
Why from peaceful neg and innocent friendship
He entered this world envious and stuffy
For the heart of free and fiery passions?
Why did he give the hand of the slanderers insignificant,
Why did he believe the words and affection of the false,
He, from a young age comprehended people? ..
And the former having removed the wreath - they are the crown of thorns,
Entwined with laurels, put on him:
But the secret needles are harsh
Yazvili is a glorious brow;
Poisoned his last moments
An insidious whisper of mocking ignoramuses,
And he died - with a vain thirst for revenge,
With annoyance, the secret of deceived hopes.
Silent sounds of wonderful songs
Do not hear them again:
The singer’s shelter is gloomy and cramped,
And on the lips of his seal. -
And you arrogant descendants
The famous meanness of the glorified fathers,
Fifth Slave Corrected Debris
I play the happiness of offended childbirth!
You, a greedy crowd standing at the throne,
Freedom, Genius and Glory of the executioners!
You lurk under the law,
Before you, the court and the truth - keep quiet! ..
But there is God's judgment, confidants of debauchery!
There is a formidable court: he is waiting;
He is not available to call gold
And he knows thoughts and deeds in advance.
Then in vain you will resort to slander:
It will not help you again
And you won't wash away with all your black blood
Poet of righteous blood!
written in 1837
У записи 1 лайков,
0 репостов.
0 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Донат Першин
