Писала долго, муторно, и вышла редкая хрень. Но чем-то оно должно было разродиться)
Я - безумство, склевающихся частей, я блокадный город без надежды и новостей, поезд без машиниста летящий сквозь высушенность степей, тепло ночей, задремавшее в нежности простыней. Я горящий дом, с балками, летящими на траву, животный страх, подбирающийся к нутру, ладонь, скользнувшая по впалому животу, капли росы на листьях в тумане розовом поутру.
Я телеграфный столб, я подарочная свеча, я чужая победа и собственная ничья, я из тех, что влюбляются сгоряча, изменяют не глядя, не умеют рубить с плеча, циклятся на экзистенциальных как-нибудь мелочах, на любовь надевают колпак шута или палача.
Я шорох листьев в сумраке, я вода, я облаков изменчивых хлопковые стада, я высоты не знаю, не знаю дна, я бреду куда-то, но знать бы еще куда.
Я черепаховый гребень, я каменная стена, я бывших мужчин не припомню сходу и лица и имена, зато во всех женщин была хоть немного, но влюблена. Я не умею жить с кем-то и терпеть не могу одна.
Меня нет. Я марево. Я туман. Я наполненный холодной водой стакан, я дышу воздухом, задыхаюсь, но это все ложь, обман, я лишь приснившееся отражение в предрассветной речной воде, или залитый водяным теплым золотом летний ленивый лиман, или просто рыбки снующие где-то на самом дне. Меня нет. Я просто пыльца в горсти, бокал шарли, выпитый после шести, техасский песок, капля туши, падающая с кисти, тяжелая ноша - не оставить, не унести. Мексиканская сказка, радуга тепленькая в руках, лава застывшая от пропасти в трех шагах, нефтью пропитанный воздух, горячая кровь в висках, глупая присказка, что любовь побеждает страх. Меня нет. Я тень, впитавшаяся в асфальт, магрибский беженец, за которым гонятся призраки, черные, как базальт, город после цунами, взломанный сайт, недокаченный фильм на триста с чем-нибудь мегабайт.
Кто я - куколка бабочки за стеклом, белобрысая девочка в розовом и черт его там разберет каком, пыль цвета хаки, граната, брошенная в пустой дом, мошкара, вокруг фонаря, раскачивающегося за углом.
Это все побасенки, присказки, рифм инвалидных вязь, кто я такая и зачем вообще здесь взялась, я за слова цепляюсь как плющ за стен кирпичную киноварь, будто бы кто-то собрался бы что-то красть, по лозе взбираясь на крыши домов как встарь. Я раскрываю свои объятия как бог, дурак какой-нибудь или царь, улыбаюсь, как будто шулер, у карты переменивший украдкой масть.
Я холодный воздух, вода прозрачная, теплый плед. Я смотрю за окно и вижу там только сны. Все что я есть - это дыхание той весны, где мне когда-то было всего девятнадцать лет, и море лизало снег, и души были босы, как первый на свете родившийся человек. И все, чего я хочу - это просто быть, и любить кого-нибудь так, чтоб вместе хотелось глотать кислород и яд, и чтобы шагом сменился столь ненавистный бег, чтобы вместе одно дыхание, слово, взгляд, чтобы слова были беззастенчивы и чисты, и чтобы нестрашно было бы просто жить. и чтобы сердце хотелось - будто окна весной открыть, и не убояться хоть каплю любви разлить, и перестать наконец оглядываться назад.
Я - безумство, склевающихся частей, я блокадный город без надежды и новостей, поезд без машиниста летящий сквозь высушенность степей, тепло ночей, задремавшее в нежности простыней. Я горящий дом, с балками, летящими на траву, животный страх, подбирающийся к нутру, ладонь, скользнувшая по впалому животу, капли росы на листьях в тумане розовом поутру.
Я телеграфный столб, я подарочная свеча, я чужая победа и собственная ничья, я из тех, что влюбляются сгоряча, изменяют не глядя, не умеют рубить с плеча, циклятся на экзистенциальных как-нибудь мелочах, на любовь надевают колпак шута или палача.
Я шорох листьев в сумраке, я вода, я облаков изменчивых хлопковые стада, я высоты не знаю, не знаю дна, я бреду куда-то, но знать бы еще куда.
Я черепаховый гребень, я каменная стена, я бывших мужчин не припомню сходу и лица и имена, зато во всех женщин была хоть немного, но влюблена. Я не умею жить с кем-то и терпеть не могу одна.
Меня нет. Я марево. Я туман. Я наполненный холодной водой стакан, я дышу воздухом, задыхаюсь, но это все ложь, обман, я лишь приснившееся отражение в предрассветной речной воде, или залитый водяным теплым золотом летний ленивый лиман, или просто рыбки снующие где-то на самом дне. Меня нет. Я просто пыльца в горсти, бокал шарли, выпитый после шести, техасский песок, капля туши, падающая с кисти, тяжелая ноша - не оставить, не унести. Мексиканская сказка, радуга тепленькая в руках, лава застывшая от пропасти в трех шагах, нефтью пропитанный воздух, горячая кровь в висках, глупая присказка, что любовь побеждает страх. Меня нет. Я тень, впитавшаяся в асфальт, магрибский беженец, за которым гонятся призраки, черные, как базальт, город после цунами, взломанный сайт, недокаченный фильм на триста с чем-нибудь мегабайт.
Кто я - куколка бабочки за стеклом, белобрысая девочка в розовом и черт его там разберет каком, пыль цвета хаки, граната, брошенная в пустой дом, мошкара, вокруг фонаря, раскачивающегося за углом.
Это все побасенки, присказки, рифм инвалидных вязь, кто я такая и зачем вообще здесь взялась, я за слова цепляюсь как плющ за стен кирпичную киноварь, будто бы кто-то собрался бы что-то красть, по лозе взбираясь на крыши домов как встарь. Я раскрываю свои объятия как бог, дурак какой-нибудь или царь, улыбаюсь, как будто шулер, у карты переменивший украдкой масть.
Я холодный воздух, вода прозрачная, теплый плед. Я смотрю за окно и вижу там только сны. Все что я есть - это дыхание той весны, где мне когда-то было всего девятнадцать лет, и море лизало снег, и души были босы, как первый на свете родившийся человек. И все, чего я хочу - это просто быть, и любить кого-нибудь так, чтоб вместе хотелось глотать кислород и яд, и чтобы шагом сменился столь ненавистный бег, чтобы вместе одно дыхание, слово, взгляд, чтобы слова были беззастенчивы и чисты, и чтобы нестрашно было бы просто жить. и чтобы сердце хотелось - будто окна весной открыть, и не убояться хоть каплю любви разлить, и перестать наконец оглядываться назад.
She wrote for a long time, dreary, and a rare crap came out. But somehow it should have been born)
I am a frenzy of parts to be stuck together, I am a besieged city without hope and news, a train without a train driver flying through the dry steppes, the warmth of nights, dozing off with a sheet in tenderness. I am a burning house, with beams flying on the grass, animal fear creeping up to the inside, a palm sliding on a hollow belly, drops of dew on the leaves in a pink mist in the morning.
I’m a telegraph pole, I’m a candle for others, I’m someone else’s victory and my own draw, I’m one of those who fall in love in a hurry, change without looking, do not know how to chop off their shoulders, cycle around on somehow existential little things, put on a hat of a jester or executioner.
I rustle leaves at dusk, I am water, I have clouds of variable cotton herds, I don’t know the heights, I don’t know the bottom, I am wandering somewhere, but I would know where else.
I’m a tortoise ridge, I’m a stone wall, I don’t remember the faces and names at once, but I was a little bit in love with all the women. I don’t know how to live with someone and I hate alone.
I'm not there. I'm hazy. I am fog. I am a glass filled with cold water, I breathe air, suffocate, but this is all a lie, a hoax, I am only a dream reflected in the predawn river water, or a summer lazy estuary flooded with warm water gold, or just fish scurrying around somewhere at the bottom. I'm not there. I’m just pollen in a handful, a glass of Charlie, drunk after six, Texas sand, a drop of mascara falling from a brush, a heavy burden - not to leave, not to carry. A Mexican fairy tale, a warm rainbow in the hands, lava frozen from the abyss at three steps, oil-soaked air, hot blood in the temples, a stupid saying that love conquers fear. I'm not there. I am a shadow absorbed in asphalt, a Maghreb refugee chased by ghosts, a basalt-black city after a tsunami, a hacked site, an unfinished movie of 300 megabytes with something.
Who am I - a butterfly doll behind a glass, a blond-haired girl in pink and what the hell can he see there, khaki dust, a grenade thrown into an empty house, midges around a lamp swinging around the corner.
These are all fables, sayings, rhymes for people with disabilities, who I am and why I even got here, I cling to the words like ivy on the walls of brick cinnabar, as if someone would be about to steal something, climbing the rooftops like old trees . I open my arms like a god, some kind of a fool or a king, I smile, as if I were a cheater, who had changed the suit by the card.
I am cold air, the water is clear, warm plaid. I look out the window and see only dreams there. All that I am is the breath of that spring, where I was only nineteen years old, and the sea licked snow, and the souls were barefoot, like the first person born in the world. And all I want is to just be, and to love someone so that I want to swallow oxygen and poison together, and so hated run that I change so that one breath, a word, a look, so that the words are shameless and pure, and that it would be fearless to just live. and so that my heart would like to open the windows in spring, and not be afraid to at least pour a drop of love, and finally stop looking back.
I am a frenzy of parts to be stuck together, I am a besieged city without hope and news, a train without a train driver flying through the dry steppes, the warmth of nights, dozing off with a sheet in tenderness. I am a burning house, with beams flying on the grass, animal fear creeping up to the inside, a palm sliding on a hollow belly, drops of dew on the leaves in a pink mist in the morning.
I’m a telegraph pole, I’m a candle for others, I’m someone else’s victory and my own draw, I’m one of those who fall in love in a hurry, change without looking, do not know how to chop off their shoulders, cycle around on somehow existential little things, put on a hat of a jester or executioner.
I rustle leaves at dusk, I am water, I have clouds of variable cotton herds, I don’t know the heights, I don’t know the bottom, I am wandering somewhere, but I would know where else.
I’m a tortoise ridge, I’m a stone wall, I don’t remember the faces and names at once, but I was a little bit in love with all the women. I don’t know how to live with someone and I hate alone.
I'm not there. I'm hazy. I am fog. I am a glass filled with cold water, I breathe air, suffocate, but this is all a lie, a hoax, I am only a dream reflected in the predawn river water, or a summer lazy estuary flooded with warm water gold, or just fish scurrying around somewhere at the bottom. I'm not there. I’m just pollen in a handful, a glass of Charlie, drunk after six, Texas sand, a drop of mascara falling from a brush, a heavy burden - not to leave, not to carry. A Mexican fairy tale, a warm rainbow in the hands, lava frozen from the abyss at three steps, oil-soaked air, hot blood in the temples, a stupid saying that love conquers fear. I'm not there. I am a shadow absorbed in asphalt, a Maghreb refugee chased by ghosts, a basalt-black city after a tsunami, a hacked site, an unfinished movie of 300 megabytes with something.
Who am I - a butterfly doll behind a glass, a blond-haired girl in pink and what the hell can he see there, khaki dust, a grenade thrown into an empty house, midges around a lamp swinging around the corner.
These are all fables, sayings, rhymes for people with disabilities, who I am and why I even got here, I cling to the words like ivy on the walls of brick cinnabar, as if someone would be about to steal something, climbing the rooftops like old trees . I open my arms like a god, some kind of a fool or a king, I smile, as if I were a cheater, who had changed the suit by the card.
I am cold air, the water is clear, warm plaid. I look out the window and see only dreams there. All that I am is the breath of that spring, where I was only nineteen years old, and the sea licked snow, and the souls were barefoot, like the first person born in the world. And all I want is to just be, and to love someone so that I want to swallow oxygen and poison together, and so hated run that I change so that one breath, a word, a look, so that the words are shameless and pure, and that it would be fearless to just live. and so that my heart would like to open the windows in spring, and not be afraid to at least pour a drop of love, and finally stop looking back.
У записи 1 лайков,
0 репостов.
0 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Ирина Косторева
