А еще я надыбала какое-то свое стихотворение, двухлетней или четырехлетней ли давности оО Какая-то дешевая постапокалиптика по моим нынешним ощущениям, и вообще все это глупостью детской отдает, но пусть будет, не так уж оно и плохо, как мне казалось раньше.
***
Мы когда-то старательно пытались учиться жить,
Уповая на то, что мы всего-навсего дети,
Что мы самые счастливые на планете,
А все прочие – грубые миражи.
Мы когда-то до колик боялись лжи,
Закрывали глаза от любого порыва ветра,
Адресами боялись испачкать тела конвертов,
Как ни боялись друг друга девственности лишить.
Ожидание – пропуск в какой-то измученный рай,
С пустотой между ребер и с чемоданами глупых книг,
Но мы так старательно учись чего-то ждать,
Как до нас еще не умел ни один старик.
И не верится, но ведь кто-то уже привык,
И каждый боится стать следующим так, что не может спать,
Запирается в детской и продолжает учиться жить,
Но опасается, что все же придется учиться лгать.
И каждый заперт на ключ, и на помощь нельзя позвать,
И конверта безликое тело как саркофаг,
И давно пора за окно бы вывесить белый флаг,
Но кому сдаваться, равно как и кому писать?
Мы учились жить, да, так кого бы начать винить,
В том, что счастье не приняло модной квадратной формы,
В том, что каждый возвращался домой довольный,
Разменяв его на мелочь за тем углом?
И каждый верил, что за пределами детской комнаты – целый дом,
А предел мечтаний – за стол со взрослыми сесть в столовой,
Но потом вдруг оказалось – что дом снесен,
Никаких углов давно нет, значит нас – надули,
А монетки рассыпавшись, лишь сверкнули,
Исчезая в развалинах за окном.
Да и взрослых нет, все разъехались по делам,
Кто в товарном в эвакуацию, кто магазин за хлебом,
В любом случае, так никто к нам и не приехал,
Да я и не помню, что б кто-то когда-нибудь приезжал.
Ты мне сыпал в кофе сухие сливки и рисовал
На стекле запотевшем – воздушный шарик,
Дождь шумел, а может – хрипел динамик,
Ты сказать пытался что-то, но не сказал,
Промолчал,
А я раскрашивала тайком твою записную книжку,
Чтобы ты не смог в себе позабыть мальчишку,
Когда явишься на вокзал.
***
Мы когда-то старательно пытались учиться жить,
Уповая на то, что мы всего-навсего дети,
Что мы самые счастливые на планете,
А все прочие – грубые миражи.
Мы когда-то до колик боялись лжи,
Закрывали глаза от любого порыва ветра,
Адресами боялись испачкать тела конвертов,
Как ни боялись друг друга девственности лишить.
Ожидание – пропуск в какой-то измученный рай,
С пустотой между ребер и с чемоданами глупых книг,
Но мы так старательно учись чего-то ждать,
Как до нас еще не умел ни один старик.
И не верится, но ведь кто-то уже привык,
И каждый боится стать следующим так, что не может спать,
Запирается в детской и продолжает учиться жить,
Но опасается, что все же придется учиться лгать.
И каждый заперт на ключ, и на помощь нельзя позвать,
И конверта безликое тело как саркофаг,
И давно пора за окно бы вывесить белый флаг,
Но кому сдаваться, равно как и кому писать?
Мы учились жить, да, так кого бы начать винить,
В том, что счастье не приняло модной квадратной формы,
В том, что каждый возвращался домой довольный,
Разменяв его на мелочь за тем углом?
И каждый верил, что за пределами детской комнаты – целый дом,
А предел мечтаний – за стол со взрослыми сесть в столовой,
Но потом вдруг оказалось – что дом снесен,
Никаких углов давно нет, значит нас – надули,
А монетки рассыпавшись, лишь сверкнули,
Исчезая в развалинах за окном.
Да и взрослых нет, все разъехались по делам,
Кто в товарном в эвакуацию, кто магазин за хлебом,
В любом случае, так никто к нам и не приехал,
Да я и не помню, что б кто-то когда-нибудь приезжал.
Ты мне сыпал в кофе сухие сливки и рисовал
На стекле запотевшем – воздушный шарик,
Дождь шумел, а может – хрипел динамик,
Ты сказать пытался что-то, но не сказал,
Промолчал,
А я раскрашивала тайком твою записную книжку,
Чтобы ты не смог в себе позабыть мальчишку,
Когда явишься на вокзал.
And also I’ve got some poem of mine, whether OO was two or four years old. Some kind of cheap post-apocalyptic according to my current feelings, and in general it all gives off to children’s stupidity, but let it be, it’s not so bad as it seemed to me before.
***
We once diligently tried to learn to live,
Trusting that we are only children
That we are the happiest on the planet
And all the others are rude mirages.
Once upon a time we were afraid of lies,
They closed their eyes from any gust of wind
They were afraid to stain the bodies of envelopes with addresses,
No matter how they were afraid of each other's virginity.
Waiting is a pass to some tormented paradise
With emptiness between the ribs and with suitcases of stupid books,
But we are so diligently learning to wait for something,
As not a single old man could know before us.
And I can’t believe it, but after all, someone is already used to it,
And everyone is afraid to be next so that he cannot sleep,
Locked in the nursery and continues to learn to live,
But fears that still have to learn to lie.
And everyone is locked, and you can’t call for help,
And the envelope is a faceless body like a sarcophagus,
And it’s time for a white flag to hang out the window,
But to whom to give up, as well as to whom to write?
We learned to live, yes, so who would begin to blame,
The fact that happiness did not take on a fashionable square shape,
The fact that everyone was returning home satisfied,
Having exchanged it for a trifle around that corner?
And everyone believed that outside the children's room - a whole house,
And the ultimate dream is to sit at the table with adults in the dining room,
But then suddenly it turned out that the house was demolished,
There are no angles for a long time, then we’ve been fooled,
And the coins scattered, just flashed,
Disappearing in the ruins outside the window.
Yes, and no adults, everyone went away on business,
Someone in the evacuation room, some store for bread,
In any case, no one came to us,
Yes, I don’t remember that someone would ever come.
You poured dry cream into my coffee and drew
There is a balloon on the foggy glass
The rain was noisy, or maybe the speaker was wheezing,
You tried to say something, but didn’t say
Said nothing
And I secretly painted your notebook
So you can’t forget the boy in yourself,
When you arrive at the station.
***
We once diligently tried to learn to live,
Trusting that we are only children
That we are the happiest on the planet
And all the others are rude mirages.
Once upon a time we were afraid of lies,
They closed their eyes from any gust of wind
They were afraid to stain the bodies of envelopes with addresses,
No matter how they were afraid of each other's virginity.
Waiting is a pass to some tormented paradise
With emptiness between the ribs and with suitcases of stupid books,
But we are so diligently learning to wait for something,
As not a single old man could know before us.
And I can’t believe it, but after all, someone is already used to it,
And everyone is afraid to be next so that he cannot sleep,
Locked in the nursery and continues to learn to live,
But fears that still have to learn to lie.
And everyone is locked, and you can’t call for help,
And the envelope is a faceless body like a sarcophagus,
And it’s time for a white flag to hang out the window,
But to whom to give up, as well as to whom to write?
We learned to live, yes, so who would begin to blame,
The fact that happiness did not take on a fashionable square shape,
The fact that everyone was returning home satisfied,
Having exchanged it for a trifle around that corner?
And everyone believed that outside the children's room - a whole house,
And the ultimate dream is to sit at the table with adults in the dining room,
But then suddenly it turned out that the house was demolished,
There are no angles for a long time, then we’ve been fooled,
And the coins scattered, just flashed,
Disappearing in the ruins outside the window.
Yes, and no adults, everyone went away on business,
Someone in the evacuation room, some store for bread,
In any case, no one came to us,
Yes, I don’t remember that someone would ever come.
You poured dry cream into my coffee and drew
There is a balloon on the foggy glass
The rain was noisy, or maybe the speaker was wheezing,
You tried to say something, but didn’t say
Said nothing
And I secretly painted your notebook
So you can’t forget the boy in yourself,
When you arrive at the station.
У записи 1 лайков,
0 репостов.
0 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Ирина Косторева
