Господи, она гениальна... Эту девушку надо читать, я не устаю это повторять раз за разом!
По берегам вечерами горят костры – беглые греются и проклинают белых. Песни поют о свободе, поют навзрыд, была бы здесь мать, она бы такие пела. Белые ищут беглых пока светло, первые сумерки так изменяют воду, что тонкой чертой становится каждый плот и черными пятнами кажутся пароходы. К реке привыкаешь, живешь с ней один в один, в прибрежные заросли прячешься, если жарко. Ты сам себе раб, и сам себе господин, другие боятся жизни, но их не жалко. С рекой понимаешь: рождайся хоть сотню раз, меняя цвет кожи, бывая никем и всеми, твой мир будет плыть от берега до утра, а значит, на юге все реки текут на север. У нас из еды все чаще одна вода, бывает, добудем что-нибудь в городишке. А проповедь, в сущности, полная ерунда, ее пропустили, значит, о ней не пишем. И кто вам сказал, что здесь мы живем в грехе, что нет у нас бога – мол, бог на плоты не выйдет? Мы просто плывем, плывем без путей и схем, и Джим на свободе, и бога ночами видит.
А что у тебя? И как ты попал на плот? Большая река, широкое русло мира. Идет пароход, и если поднять весло, то можно услышать, как время проходит мимо.
Мы вместе плывем на плоту, мы всегда плывем, великой реке не видно конца и края.
Ты можешь быть герцогом, пастырем, королем.
Мы с Джимом посмеемся и подыграем.
© Copyright: Кот Басё, 2013
По берегам вечерами горят костры – беглые греются и проклинают белых. Песни поют о свободе, поют навзрыд, была бы здесь мать, она бы такие пела. Белые ищут беглых пока светло, первые сумерки так изменяют воду, что тонкой чертой становится каждый плот и черными пятнами кажутся пароходы. К реке привыкаешь, живешь с ней один в один, в прибрежные заросли прячешься, если жарко. Ты сам себе раб, и сам себе господин, другие боятся жизни, но их не жалко. С рекой понимаешь: рождайся хоть сотню раз, меняя цвет кожи, бывая никем и всеми, твой мир будет плыть от берега до утра, а значит, на юге все реки текут на север. У нас из еды все чаще одна вода, бывает, добудем что-нибудь в городишке. А проповедь, в сущности, полная ерунда, ее пропустили, значит, о ней не пишем. И кто вам сказал, что здесь мы живем в грехе, что нет у нас бога – мол, бог на плоты не выйдет? Мы просто плывем, плывем без путей и схем, и Джим на свободе, и бога ночами видит.
А что у тебя? И как ты попал на плот? Большая река, широкое русло мира. Идет пароход, и если поднять весло, то можно услышать, как время проходит мимо.
Мы вместе плывем на плоту, мы всегда плывем, великой реке не видно конца и края.
Ты можешь быть герцогом, пастырем, королем.
Мы с Джимом посмеемся и подыграем.
© Copyright: Кот Басё, 2013
Lord, she is brilliant ... This girl must be read, I do not get tired of repeating this over and over again!
Bonfires burn on the shores in the evenings - runaways bask and curse the whites. Songs are sung about freedom, sung bitterly, if there were a mother, she would sing such. White seeks runaway while it is light, the first twilight changes the water in such a way that every raft becomes a thin line and steamships appear as black spots. You get used to the river, you live with it one in one, you hide in coastal thickets if it's hot. You are your own slave, and your own master, others are afraid of life, but they are not sorry. You understand with a river: be born at least a hundred times, changing skin color, being nobody and everyone, your world will swim from shore to morning, which means that in the south all rivers flow to the north. We often have only water from food, sometimes we’ll get something in the town. But the sermon, in essence, is complete nonsense, they missed it, which means we are not writing about it. And who told you that here we live in sin, that we don’t have a god - they say that God will not go on rafts? We just swim, swim without paths and schemes, and Jim is free, and he sees God at night.
What about you? And how did you get on the raft? Big river, wide channel of the world. There is a steamboat, and if you lift the oar, you can hear how time passes by.
Together we sail on a raft, we always sail, the great river does not see the end and the edge.
You can be a duke, a shepherd, a king.
Jim and I laugh and play along.
© Copyright: Cat Basho, 2013
Bonfires burn on the shores in the evenings - runaways bask and curse the whites. Songs are sung about freedom, sung bitterly, if there were a mother, she would sing such. White seeks runaway while it is light, the first twilight changes the water in such a way that every raft becomes a thin line and steamships appear as black spots. You get used to the river, you live with it one in one, you hide in coastal thickets if it's hot. You are your own slave, and your own master, others are afraid of life, but they are not sorry. You understand with a river: be born at least a hundred times, changing skin color, being nobody and everyone, your world will swim from shore to morning, which means that in the south all rivers flow to the north. We often have only water from food, sometimes we’ll get something in the town. But the sermon, in essence, is complete nonsense, they missed it, which means we are not writing about it. And who told you that here we live in sin, that we don’t have a god - they say that God will not go on rafts? We just swim, swim without paths and schemes, and Jim is free, and he sees God at night.
What about you? And how did you get on the raft? Big river, wide channel of the world. There is a steamboat, and if you lift the oar, you can hear how time passes by.
Together we sail on a raft, we always sail, the great river does not see the end and the edge.
You can be a duke, a shepherd, a king.
Jim and I laugh and play along.
© Copyright: Cat Basho, 2013
У записи 5 лайков,
1 репостов.
1 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Ирина Косторева
