Снег ночью все укрывает и убаюкивает и глядя в окно подумала я о том, что спустя сотню лет люди, снимая свое кино по каким-то своим неведомым нам нынче технологиям, снимут фильм и про наше время. Начало 1900 годов на пленке выглядит тревожным, уютным и снежным, мир, в котором еще были лошади и красивые женщины в длинных платьях, дворницкие в подвалах, кухарки, вытирающие руки о фартук, деревянные двери, мощеные мостовые, гимназисты и девочки в белых платьях за фортепиано. То, что было для них, людей того времени, единственной и неизменной реальностью, для нас сейчас стало вереницей образов, их мир покрыт налетом чужих воспоминаний, он просачивается сквозь страницы книг и образы того мира попадают временами на экран.
Спустя сто лет кто-то увидит в кадре неуклюжие старинные машины, запорошенные снегом, тропинки между сугробами на детской площадке, панельные дома 1970-х и подъемные краны строек, парки и фонтаны, красивых женщин в смешных шапочках или норковых шубах, ряды огней домов, плывущих в тумане, как корабли, туман рождается в логу, стелется между покосившихся домов цыган, где лают собаки и какое-то тряпье развешено между заборов, туман пробирается между пугающих однотипностью гаражей и затем, выныривая со дна, раскрашивается цветными огнями торгового центра, как гигантская карусель, возвышающегося над трассой, протекающей под старенькими мостами. Что увидят они, те люди, кроме снега, кроме своих образов и воспоминаний, кроме слов из книг, описывающих истории и историю, которые и которая не случились, что почувствуют они глядя на наш такой знакомый и уже такой отдаленный, совершенно не технологичный мир.
И только снег так и будет лежать, ровным слоем ложась на крыши новых домов, скапливаясь пушистыми сугробами на крышах каких-то совсем иных, совершенно иных машин...
Спустя сто лет кто-то увидит в кадре неуклюжие старинные машины, запорошенные снегом, тропинки между сугробами на детской площадке, панельные дома 1970-х и подъемные краны строек, парки и фонтаны, красивых женщин в смешных шапочках или норковых шубах, ряды огней домов, плывущих в тумане, как корабли, туман рождается в логу, стелется между покосившихся домов цыган, где лают собаки и какое-то тряпье развешено между заборов, туман пробирается между пугающих однотипностью гаражей и затем, выныривая со дна, раскрашивается цветными огнями торгового центра, как гигантская карусель, возвышающегося над трассой, протекающей под старенькими мостами. Что увидят они, те люди, кроме снега, кроме своих образов и воспоминаний, кроме слов из книг, описывающих истории и историю, которые и которая не случились, что почувствуют они глядя на наш такой знакомый и уже такой отдаленный, совершенно не технологичный мир.
И только снег так и будет лежать, ровным слоем ложась на крыши новых домов, скапливаясь пушистыми сугробами на крышах каких-то совсем иных, совершенно иных машин...
The snow hides and lulls everything at night, and looking out the window, I thought that a hundred years later, people, making their own films using some of their technologies unknown to us today, will make a film about our time. The beginning of the 1900s on film looks alarming, cozy and snowy, a world in which there were horses and beautiful women in long dresses, janitors in the basements, cooks wiping their hands on an apron, wooden doors, paved pavements, gymnasium girls and white girls in the piano. What was for them, the people of that time, the only and unchanging reality, has now become a string of images for us, their world is covered with a touch of other people's memories, it seeps through the pages of books and the images of that world sometimes appear on the screen.
After a hundred years, someone will see clumsy old cars covered with snow in the frame, paths between snowdrifts on the playground, 1970s panel houses and building cranes, parks and fountains, beautiful women in funny hats or mink coats, rows of house lights, floating in fog like ships, fog is born in a log, spreads between rickety gypsy houses where dogs bark and some rags are hung between fences, fog makes its way between frightening garages of the same type and then, emerging from the bottom, is painted with colored lights of a shopping center, like giant carousel, towering above the track, flowing under old bridges. What will they see, those people, except for snow, except for their images and memories, except for words from books describing stories and stories that have not happened and that they will feel when looking at our world, which is so familiar and already so remote, completely not technological.
And only the snow will still lie flat on the roofs of new houses, accumulating fluffy snowdrifts on the roofs of some completely different, completely different cars ...
After a hundred years, someone will see clumsy old cars covered with snow in the frame, paths between snowdrifts on the playground, 1970s panel houses and building cranes, parks and fountains, beautiful women in funny hats or mink coats, rows of house lights, floating in fog like ships, fog is born in a log, spreads between rickety gypsy houses where dogs bark and some rags are hung between fences, fog makes its way between frightening garages of the same type and then, emerging from the bottom, is painted with colored lights of a shopping center, like giant carousel, towering above the track, flowing under old bridges. What will they see, those people, except for snow, except for their images and memories, except for words from books describing stories and stories that have not happened and that they will feel when looking at our world, which is so familiar and already so remote, completely not technological.
And only the snow will still lie flat on the roofs of new houses, accumulating fluffy snowdrifts on the roofs of some completely different, completely different cars ...
У записи 2 лайков,
0 репостов.
0 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Ирина Косторева
