А у меня в сердце живешь вовсе не ты. Там свои правила, пиццерии, свои миры. Там дождь проходит, и солнце затем. Радуга после снов.
А про тебя у меня нет никаких слов.
В моем сердце стрельба, пожары, шахты, панды, голубоглазый Бог. В моем сердце чудят астролябии, леса шатаются всех основ, в моем сердце закаты в березняке.
И нет даже присказки о тебе.
О тебе ни были, ни мифа. Может, ты просто спишь? И твои виски во сне гладит ночной камыш, и стрекозы над ухом стрекочут, и слышно - растет трава. И от собственных мыслей кружится голова.
В моем сердце улицы пахнут полынью и тишиной, солнцем, кристальной рекой, горами, рассеянной пустотой, банальностями, чудесами, красками и маршрутами, полупустыми станциями, недозаполненными минутами, мохнытыми от пыли времен бронзовыми часами.
И чудесами, конечно же чудесами.
Но только не тобой. И даже почти не нами.
Но вот я тебя встречаю на станции в действующем в Нигде метро. Там продают календарики, и в павильоне там уютно, тепло, светло. И я тебе почти удивляюсь. Ты мне почти что нет. Мы выходим наружу. Снаружи белый прозрачный свет. Улицы в брусчатке. Троллейбус едет на юг. И ты мне в этом Нигде может любовник, а может друг. И автобус едет в старый глухой район. Где дома дышат плесенью, чудом кажется телефон, во дворах фонтаны, лепнина, цветы и тишь. И все кажется просто, только коснись, услышь.
И мы говорим о каких-то простых насущных делах. Насущных лишь там, и ни в каких-то иных мирах.
И тебя нет в моем сердце. Но там с тобой хорошо.
Я просыпаюсь и рада, что ты ушел.
А про тебя у меня нет никаких слов.
В моем сердце стрельба, пожары, шахты, панды, голубоглазый Бог. В моем сердце чудят астролябии, леса шатаются всех основ, в моем сердце закаты в березняке.
И нет даже присказки о тебе.
О тебе ни были, ни мифа. Может, ты просто спишь? И твои виски во сне гладит ночной камыш, и стрекозы над ухом стрекочут, и слышно - растет трава. И от собственных мыслей кружится голова.
В моем сердце улицы пахнут полынью и тишиной, солнцем, кристальной рекой, горами, рассеянной пустотой, банальностями, чудесами, красками и маршрутами, полупустыми станциями, недозаполненными минутами, мохнытыми от пыли времен бронзовыми часами.
И чудесами, конечно же чудесами.
Но только не тобой. И даже почти не нами.
Но вот я тебя встречаю на станции в действующем в Нигде метро. Там продают календарики, и в павильоне там уютно, тепло, светло. И я тебе почти удивляюсь. Ты мне почти что нет. Мы выходим наружу. Снаружи белый прозрачный свет. Улицы в брусчатке. Троллейбус едет на юг. И ты мне в этом Нигде может любовник, а может друг. И автобус едет в старый глухой район. Где дома дышат плесенью, чудом кажется телефон, во дворах фонтаны, лепнина, цветы и тишь. И все кажется просто, только коснись, услышь.
И мы говорим о каких-то простых насущных делах. Насущных лишь там, и ни в каких-то иных мирах.
И тебя нет в моем сердце. Но там с тобой хорошо.
Я просыпаюсь и рада, что ты ушел.
And it’s not you who lives in my heart at all. There are their own rules, pizzerias, their own worlds. There the rain passes, and then the sun. Rainbow after dreams.
And I have no words about you.
In my heart there is shooting, fires, mines, pandas, a blue-eyed God. Astrolabes are strange in my heart, forests stagger all the basics, in my heart sunsets in a birch forest.
And there’s not even a saying about you.
There were no myths about you. Maybe you're just sleeping? And your whiskey in a dream strokes the night reeds, and dragonflies above the ear chatter, and you hear - the grass grows. And from my own thoughts I feel dizzy.
In my heart, the streets smell of wormwood and silence, the sun, the crystal river, mountains, scattered emptiness, platitudes, miracles, colors and routes, half-empty stations, unfilled minutes, washed from the dust of time by the bronze clock.
And miracles, of course miracles.
But not you. And even almost not by us.
But here I meet you at the station in the metro operating in Nowhere. Calendars are sold there, and in the pavilion there is cozy, warm, bright. And I almost wonder at you. I almost do not. We go outside. Outside is white transparent light. The streets in the paving stones. A trolley goes south. And you to me in this Nowhere can a lover, or maybe a friend. And the bus goes to the old wilderness area. Where houses breathe mold, the phone seems to be a miracle, in the courtyards fountains, stucco moldings, flowers and quiet. And everything seems simple, just touch, hear.
And we are talking about some simple urgent matters. The urgent only there, and not in any other worlds.
And you are not in my heart. But it's good there.
I wake up and glad you left.
And I have no words about you.
In my heart there is shooting, fires, mines, pandas, a blue-eyed God. Astrolabes are strange in my heart, forests stagger all the basics, in my heart sunsets in a birch forest.
And there’s not even a saying about you.
There were no myths about you. Maybe you're just sleeping? And your whiskey in a dream strokes the night reeds, and dragonflies above the ear chatter, and you hear - the grass grows. And from my own thoughts I feel dizzy.
In my heart, the streets smell of wormwood and silence, the sun, the crystal river, mountains, scattered emptiness, platitudes, miracles, colors and routes, half-empty stations, unfilled minutes, washed from the dust of time by the bronze clock.
And miracles, of course miracles.
But not you. And even almost not by us.
But here I meet you at the station in the metro operating in Nowhere. Calendars are sold there, and in the pavilion there is cozy, warm, bright. And I almost wonder at you. I almost do not. We go outside. Outside is white transparent light. The streets in the paving stones. A trolley goes south. And you to me in this Nowhere can a lover, or maybe a friend. And the bus goes to the old wilderness area. Where houses breathe mold, the phone seems to be a miracle, in the courtyards fountains, stucco moldings, flowers and quiet. And everything seems simple, just touch, hear.
And we are talking about some simple urgent matters. The urgent only there, and not in any other worlds.
And you are not in my heart. But it's good there.
I wake up and glad you left.
У записи 1 лайков,
0 репостов,
61 просмотров.
0 репостов,
61 просмотров.
Эту запись оставил(а) на своей стене Ирина Косторева
