Пока вы смотрите фоточки…
И вот решили мы, значит, с подругой, что раз белые ночи, то надо надеть что-нибудь черное и пойти снимать черно-белое. En plain air, как говорится. Благо, Петербург – самый фотогеничный город на планете. Дворики, арочки, подворотни, трещины в зданиях, прочая разруха. «Бессмысленный и тусклый свет» дворов-колодцев. Безысходность. Романтика. Ну, что я вам рассказываю, сами знаете.
План был простой. Накрасить меня погуще, пойти гулять, искать красивые стенки, ставить меня к ним (иногда спиной, да-да), заставлять делать глубокомысленный взгляд, снимать. Профит.
Как это было на самом деле.
«О, смотри, какая подворотня! Пойдем!» Заходим во двор. «Встань вот здесь. Да. Смотри на меня! Так, еще. Отлично! А теперь посмотри направо». Я честно смотрю направо: в углу двора, совсем незаметно, свернувшись калачиком, лежит бомжик, по-домашнему обняв бутылку водки, и спит. А я стою такая, с губами вся, женщина-вамп, «Город грехов-3», и напряженно думаю. Что же будет, если он проснется, а на него тут тетка с вампирским взглядом уставилась? Ладно. Пусть он подумает, что это сон, и перевернется на другой бок. А если… а если он бросится на нас с бутылкой водки? «Тата! Тата! Там бомж!» — говорю я. «Бомж?» — Тата отрывает, наконец, глаз от объектива, смотрит в сторону. «Бомж! Отлично, да, вот именно на него и смотри! Аааа, какой секс! Классно! Давай еще!»
«Тата, а если он проснется?!» «Ну, он увидит нас.» «Ой, он, кажется, просыпается…» «Да, пойдем отсюда…»
Мы медленно проплываем мимо улицы Рубинштейна. «Ой, не хочу на Рубинштейна, там всегда так много народу, и хипстеры одни! Пойдем куда-нибудь в более пустынное место.»
«Кстати, смотри, какая дверь!» Дверь действительно красива: лепнина по краям, старинный модерн. Наполовину открыта, но меня ставят к закрытой половинке, потому что получаетсяя как бы обрамление. «Ой, не получается! — вдруг говорит Тата. — Давай ты встанешь к косяку, облокотишься так, спиной, и ножку вот так, декаданс, короче!» Встав в эту не очень устойчивую позу, я мимолетно бросаю взгляд за дверь. И обнаруживаю второго бомжика! Мирно спящего в этом теплом закутке. На этот раз я была к нему значительно ближе, на расстоянии вытянутой руки. Грешным делом, подумалось, что если этот проснется и увидит женщину-вамп, то у него уже нет шансов – он просто упадет в обморок. От красоты или от ужаса, я пока не решила. «Тата, там еще один бомж!» «Господи, ну что же столько бомжей в Питере! Пойдем отсюда».
«А я знаю милый дворик». В милом дворике мы обнаруживаем уже живых обитателей питерского центра. Культурно отдыхающих, с бутылками пива. «Тата, я не хочу туда.» «Они, кажется, уходят. Давай мы пока за мусорками вот этими постоим, там нас не видно. Отличное, кстати, место. Я имею в виду стену с трубами, а не мусорки». Завершив очередной кусок сета, выходим на улицу, натыкаясь в подворотне на тетку неопределенного пола, которая стоит (пока еще на ногах) и смачно переливает водку в пластиковую бутылку. Водка, почти чавкая, хлещет из горла стеклянного своего резервуара. Мне напомнило один кадр из фильмов Кеслевского, только там было молоко. Но Польша не Питер, поэтому водка.
Но вы ничего этого не увидите. Вы просто будете смотреть фотографии. И думать, что Санкт-Петербург – это просто самый романтичный город на земле. А я – просто самая сексуальная женщина в мире (ну почти). А на самом деле, просто фотоискусство – это самое лицемерное искусство на планете. ;) Впрочем, почему «самое»? Ведь есть еще кино.
Приятного просмотра, друзья.
И вот решили мы, значит, с подругой, что раз белые ночи, то надо надеть что-нибудь черное и пойти снимать черно-белое. En plain air, как говорится. Благо, Петербург – самый фотогеничный город на планете. Дворики, арочки, подворотни, трещины в зданиях, прочая разруха. «Бессмысленный и тусклый свет» дворов-колодцев. Безысходность. Романтика. Ну, что я вам рассказываю, сами знаете.
План был простой. Накрасить меня погуще, пойти гулять, искать красивые стенки, ставить меня к ним (иногда спиной, да-да), заставлять делать глубокомысленный взгляд, снимать. Профит.
Как это было на самом деле.
«О, смотри, какая подворотня! Пойдем!» Заходим во двор. «Встань вот здесь. Да. Смотри на меня! Так, еще. Отлично! А теперь посмотри направо». Я честно смотрю направо: в углу двора, совсем незаметно, свернувшись калачиком, лежит бомжик, по-домашнему обняв бутылку водки, и спит. А я стою такая, с губами вся, женщина-вамп, «Город грехов-3», и напряженно думаю. Что же будет, если он проснется, а на него тут тетка с вампирским взглядом уставилась? Ладно. Пусть он подумает, что это сон, и перевернется на другой бок. А если… а если он бросится на нас с бутылкой водки? «Тата! Тата! Там бомж!» — говорю я. «Бомж?» — Тата отрывает, наконец, глаз от объектива, смотрит в сторону. «Бомж! Отлично, да, вот именно на него и смотри! Аааа, какой секс! Классно! Давай еще!»
«Тата, а если он проснется?!» «Ну, он увидит нас.» «Ой, он, кажется, просыпается…» «Да, пойдем отсюда…»
Мы медленно проплываем мимо улицы Рубинштейна. «Ой, не хочу на Рубинштейна, там всегда так много народу, и хипстеры одни! Пойдем куда-нибудь в более пустынное место.»
«Кстати, смотри, какая дверь!» Дверь действительно красива: лепнина по краям, старинный модерн. Наполовину открыта, но меня ставят к закрытой половинке, потому что получаетсяя как бы обрамление. «Ой, не получается! — вдруг говорит Тата. — Давай ты встанешь к косяку, облокотишься так, спиной, и ножку вот так, декаданс, короче!» Встав в эту не очень устойчивую позу, я мимолетно бросаю взгляд за дверь. И обнаруживаю второго бомжика! Мирно спящего в этом теплом закутке. На этот раз я была к нему значительно ближе, на расстоянии вытянутой руки. Грешным делом, подумалось, что если этот проснется и увидит женщину-вамп, то у него уже нет шансов – он просто упадет в обморок. От красоты или от ужаса, я пока не решила. «Тата, там еще один бомж!» «Господи, ну что же столько бомжей в Питере! Пойдем отсюда».
«А я знаю милый дворик». В милом дворике мы обнаруживаем уже живых обитателей питерского центра. Культурно отдыхающих, с бутылками пива. «Тата, я не хочу туда.» «Они, кажется, уходят. Давай мы пока за мусорками вот этими постоим, там нас не видно. Отличное, кстати, место. Я имею в виду стену с трубами, а не мусорки». Завершив очередной кусок сета, выходим на улицу, натыкаясь в подворотне на тетку неопределенного пола, которая стоит (пока еще на ногах) и смачно переливает водку в пластиковую бутылку. Водка, почти чавкая, хлещет из горла стеклянного своего резервуара. Мне напомнило один кадр из фильмов Кеслевского, только там было молоко. Но Польша не Питер, поэтому водка.
Но вы ничего этого не увидите. Вы просто будете смотреть фотографии. И думать, что Санкт-Петербург – это просто самый романтичный город на земле. А я – просто самая сексуальная женщина в мире (ну почти). А на самом деле, просто фотоискусство – это самое лицемерное искусство на планете. ;) Впрочем, почему «самое»? Ведь есть еще кино.
Приятного просмотра, друзья.
While you are watching photos ...
And so we decided, which means with a friend, that once the nights are white, then we need to wear something black and go and shoot black and white. En plain air, as they say. Fortunately, Petersburg is the most photogenic city on the planet. Courtyards, arches, gateways, cracks in buildings, other devastation. "Senseless and dim light" courtyards, wells. Hopelessness Romance. Well, what I tell you, you know.
The plan was simple. Make me thicker, go for a walk, look for beautiful walls, put me to them (sometimes my back, yes, yes), make me take a thoughtful look, shoot. Profit
As it really was.
“Oh, look, what a gate! Come on! ”We go in the yard. “Get up here. Yes. Look at me! So, still. Fine! Now look to the right. ” I honestly look to the right: in the corner of the courtyard, completely unnoticed, curled up, lies bomzhik, at home hugging a bottle of vodka, and sleeps. And I stand like this, with all my lips, a vamp woman, "City of Sins-3", and I think intensely. What will happen if he wakes up, and his aunt with a vampire gaze stares at him? Okay. Let him think that this is a dream, and turn over. And if ... and if he rushes at us with a bottle of vodka? “Tata! Tata! There's a bum! ”I say. “Homeless?” - Tata finally takes his eyes off the lens, looks away. "Bum! Well, yes, that's it, and look at him! Ahhh, what a sex! Cool! Let's!"
"Tata, what if he wakes up ?!" "Well, he will see us." "Oh, he seems to be waking up ..." "Yes, let's go from here ..."
We slowly swim past Rubinstein Street. “Oh, I do not want to Rubinstein, there are always so many people, and the hipsters are alone! Let's go somewhere more deserted place. "
“By the way, look what a door!” The door is really beautiful: stucco around the edges, an old modernist style. Half open, but they put me to the closed half, because it turns out like framing. “Oh, it does not work! - suddenly says Tata. “Come on, you will stand up to the doorjamb, lean on it like this, with your back, and leg like this, decadence, in short!” Standing in this not very stable posture, I fleetingly glance out the door. And I find the second bomzhika! Sleeping peacefully in this warm corner. This time I was much closer to him, at arm's length. A sinful affair, it was thought that if this one woke up and saw a vamp woman, then he no longer has a chance - he will simply faint. From beauty or horror, I have not decided yet. “Tata, there’s another homeless man!” “Lord, why are there so many homeless people in St. Petersburg! Let's go from here. ”
"And I know a nice courtyard." In a nice courtyard, we find already living inhabitants of the St. Petersburg center. Cultural holidaymakers, with bottles of beer. “Tata, I don't want to go there.” “They seem to be leaving. Let us stay behind the trash cans with these, there we are not visible. Great place, by the way. I mean the wall with pipes, not trash. ” After completing the next piece of the set, we go out into the street, bumping into the doorway at the aunt of undetermined sex, who is standing (still on her feet) and relish vodka in a plastic bottle. Vodka, almost chomping, gushes from the throat of its glass tank. I was reminded of one frame from Keslevsky’s films, only there was milk. But Poland is not Peter, therefore vodka.
But you will not see this. You will just watch the photos. And to think that St. Petersburg is just the most romantic city on earth. And I - just the sexiest woman in the world (well, almost). But in fact, just photo art is the most hypocritical art on the planet. ;) However, why the "most"? After all, there is still a movie.
Happy viewing, friends.
And so we decided, which means with a friend, that once the nights are white, then we need to wear something black and go and shoot black and white. En plain air, as they say. Fortunately, Petersburg is the most photogenic city on the planet. Courtyards, arches, gateways, cracks in buildings, other devastation. "Senseless and dim light" courtyards, wells. Hopelessness Romance. Well, what I tell you, you know.
The plan was simple. Make me thicker, go for a walk, look for beautiful walls, put me to them (sometimes my back, yes, yes), make me take a thoughtful look, shoot. Profit
As it really was.
“Oh, look, what a gate! Come on! ”We go in the yard. “Get up here. Yes. Look at me! So, still. Fine! Now look to the right. ” I honestly look to the right: in the corner of the courtyard, completely unnoticed, curled up, lies bomzhik, at home hugging a bottle of vodka, and sleeps. And I stand like this, with all my lips, a vamp woman, "City of Sins-3", and I think intensely. What will happen if he wakes up, and his aunt with a vampire gaze stares at him? Okay. Let him think that this is a dream, and turn over. And if ... and if he rushes at us with a bottle of vodka? “Tata! Tata! There's a bum! ”I say. “Homeless?” - Tata finally takes his eyes off the lens, looks away. "Bum! Well, yes, that's it, and look at him! Ahhh, what a sex! Cool! Let's!"
"Tata, what if he wakes up ?!" "Well, he will see us." "Oh, he seems to be waking up ..." "Yes, let's go from here ..."
We slowly swim past Rubinstein Street. “Oh, I do not want to Rubinstein, there are always so many people, and the hipsters are alone! Let's go somewhere more deserted place. "
“By the way, look what a door!” The door is really beautiful: stucco around the edges, an old modernist style. Half open, but they put me to the closed half, because it turns out like framing. “Oh, it does not work! - suddenly says Tata. “Come on, you will stand up to the doorjamb, lean on it like this, with your back, and leg like this, decadence, in short!” Standing in this not very stable posture, I fleetingly glance out the door. And I find the second bomzhika! Sleeping peacefully in this warm corner. This time I was much closer to him, at arm's length. A sinful affair, it was thought that if this one woke up and saw a vamp woman, then he no longer has a chance - he will simply faint. From beauty or horror, I have not decided yet. “Tata, there’s another homeless man!” “Lord, why are there so many homeless people in St. Petersburg! Let's go from here. ”
"And I know a nice courtyard." In a nice courtyard, we find already living inhabitants of the St. Petersburg center. Cultural holidaymakers, with bottles of beer. “Tata, I don't want to go there.” “They seem to be leaving. Let us stay behind the trash cans with these, there we are not visible. Great place, by the way. I mean the wall with pipes, not trash. ” After completing the next piece of the set, we go out into the street, bumping into the doorway at the aunt of undetermined sex, who is standing (still on her feet) and relish vodka in a plastic bottle. Vodka, almost chomping, gushes from the throat of its glass tank. I was reminded of one frame from Keslevsky’s films, only there was milk. But Poland is not Peter, therefore vodka.
But you will not see this. You will just watch the photos. And to think that St. Petersburg is just the most romantic city on earth. And I - just the sexiest woman in the world (well, almost). But in fact, just photo art is the most hypocritical art on the planet. ;) However, why the "most"? After all, there is still a movie.
Happy viewing, friends.
У записи 57 лайков,
1 репостов.
1 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Полина Оскольская
