Они стояли у витрины кондитерского отдела и выбирали пирожные.
– Я тебя люблю, – сказала юноше девушка, таким громким шепотом, что вздрогнула даже огромная продавщица в белом колпаке. Юноша покраснел от удовольствия и ответил:
– Я тебя тоже.
Лицо девушки сделалось как сладкая фруктовая корзиночка с клубникой, персиками и взбитыми сливками. Она пожевала губами ухо юноши и прошептала:
– Ты хороший.
Юноша, не отрывая взгляда от пирожных, чуть приподнял бровь и спросил ее:
– Ты так думаешь?
Девушка вдруг строго прищурилась, сделала губами решительный и упрямый рот и этим упрямым ртом отчеканила:
– Это неправильный ответ! Правильный: «Ты тоже хорошая!»
***
– Как я живу? – спросила женщина за соседним столиком своего визави и начертила в воздухе вилкой, на которой был наколот листик салата, что-то вроде мертвой петли.
– Как я живу, милый…
Она осторожно сняла полными губами листик с вилки и стала задумчиво его жевать.
– Я живу, Санечка, как телефон с двумя симками. Одну симку зовут Сережа, а другую Максим Леонидович.
Женщина дожевала салат и спросила своего спутника:
– А может, мы Ларисе Петровне еще коньячку?
Мужчина поднял вверх руку и стал делать знаки официанту.
***
– Нет, я так не могу! – крикнула девушка в телефон и рубанула воздух свободной рукой. – Я должна понять, что у меня с головой!
Она сделала паузу и сказала задумчиво:
– Вдруг мне надо покраситься…
***
– Уже и новый год скоро, а снега все нет, – посетовала продавщица, торгующая на рынке куриными запчастями.
– Да уж… – задумчиво отвечала ее соседка, продающая колбасу, – плохо, когда снега нет. Пьяному Деду Морозу и поваляться не на чем.
***
– Ему что, – сказала девушка с ушами в многочисленных сережках, обращаясь к подружке. – Надул трусы и улетел. Ты его видела.
Подружка молча кивнула, и красно-синяя бабочка, татуированная на ее худом плече, сложила крылья.
– Ну и дура, – сказала девушка в сережках и решительно толкнула дверь пиццерии.
***
– Ты, Рома, какой-то посвежевший, – сказал человек с измятым лицом другому человеку с розовой полуголой головой, покрытой редкими белесыми кустиками. – Не бухал, что ли?
– Болел я две недели. Лежал, – отвечал извиняющимся тоном человек с кустиками на голове, – не выходил.
***
– Как, ну как можно было умножить периметр на площадь! У меня это просто в голове не укладывается! – сказала строгая на вид женщина в очках девочке лет четырнадцати в точно таких же очках, но поменьше.
Девочка молчала.
– Что же дальше?! – продолжала она, перекрывающим стук колес, громким голосом.
Девочка стояла, низко опустив голову, не шевелясь. Белые треугольные меховые уши на ее шапке были прижаты к голове.
– А дальше ты кое-как доползешь до конца школы и станешь красить заборы. – разговаривала сама с собой мать. – Ты даже замуж не выйдешь с таким убогим приданым по геометрии.
Девочка еще помолчала, вздохнула тяжело и произнесла:
– Я тебя понимаю, мам. На твоем месте я бы тоже меня убила.
Они обнялись и проехали две остановки молча. Потом объявили «Боровицкую», мама схватила дочь за руку и стала решительно прокладывать путь к дверям вагона.
***
Вместе со мной в лифт заходит пара – мужчина с желто-зеленым лицом и женщина с таким же лицом, но синеватого оттенка. Женщина сразу же прислоняется к стенке, закрывает глаза и начинает спать. Ей далеко ехать – на четырнадцатый этаж, а мужчину, видимо, мучает бессонница, и он решает открыть рот. Рот, пусть и не сразу, но открывается, и мужчина, с трудом поворочав в нем пудовым языком, выталкивает имя своей спутницы:
– Марин… – и замолкает.
Женщина, не открывая глаз, отвечает:
– Я прошу тебя, Саш, как человека прошу. Ну не дыши ты в лифте! Люди же, бл…
– Не могу, – отвечает Саша. – Рот дышит… – и закрывает глаза.
Кто их там потом разбудил и сказал, что на четырнадцатом лифт стоит ровно полминуты – не знаю. Я вышел на седьмом.
***
– Колокольня, – сказала девочка с торчащими в разные стороны косичками, – это такая церковь с колоколами. Люди сначала загадывают желание, а потом звонят, чтобы оно исполнилось.
(михаил бару)
– Я тебя люблю, – сказала юноше девушка, таким громким шепотом, что вздрогнула даже огромная продавщица в белом колпаке. Юноша покраснел от удовольствия и ответил:
– Я тебя тоже.
Лицо девушки сделалось как сладкая фруктовая корзиночка с клубникой, персиками и взбитыми сливками. Она пожевала губами ухо юноши и прошептала:
– Ты хороший.
Юноша, не отрывая взгляда от пирожных, чуть приподнял бровь и спросил ее:
– Ты так думаешь?
Девушка вдруг строго прищурилась, сделала губами решительный и упрямый рот и этим упрямым ртом отчеканила:
– Это неправильный ответ! Правильный: «Ты тоже хорошая!»
***
– Как я живу? – спросила женщина за соседним столиком своего визави и начертила в воздухе вилкой, на которой был наколот листик салата, что-то вроде мертвой петли.
– Как я живу, милый…
Она осторожно сняла полными губами листик с вилки и стала задумчиво его жевать.
– Я живу, Санечка, как телефон с двумя симками. Одну симку зовут Сережа, а другую Максим Леонидович.
Женщина дожевала салат и спросила своего спутника:
– А может, мы Ларисе Петровне еще коньячку?
Мужчина поднял вверх руку и стал делать знаки официанту.
***
– Нет, я так не могу! – крикнула девушка в телефон и рубанула воздух свободной рукой. – Я должна понять, что у меня с головой!
Она сделала паузу и сказала задумчиво:
– Вдруг мне надо покраситься…
***
– Уже и новый год скоро, а снега все нет, – посетовала продавщица, торгующая на рынке куриными запчастями.
– Да уж… – задумчиво отвечала ее соседка, продающая колбасу, – плохо, когда снега нет. Пьяному Деду Морозу и поваляться не на чем.
***
– Ему что, – сказала девушка с ушами в многочисленных сережках, обращаясь к подружке. – Надул трусы и улетел. Ты его видела.
Подружка молча кивнула, и красно-синяя бабочка, татуированная на ее худом плече, сложила крылья.
– Ну и дура, – сказала девушка в сережках и решительно толкнула дверь пиццерии.
***
– Ты, Рома, какой-то посвежевший, – сказал человек с измятым лицом другому человеку с розовой полуголой головой, покрытой редкими белесыми кустиками. – Не бухал, что ли?
– Болел я две недели. Лежал, – отвечал извиняющимся тоном человек с кустиками на голове, – не выходил.
***
– Как, ну как можно было умножить периметр на площадь! У меня это просто в голове не укладывается! – сказала строгая на вид женщина в очках девочке лет четырнадцати в точно таких же очках, но поменьше.
Девочка молчала.
– Что же дальше?! – продолжала она, перекрывающим стук колес, громким голосом.
Девочка стояла, низко опустив голову, не шевелясь. Белые треугольные меховые уши на ее шапке были прижаты к голове.
– А дальше ты кое-как доползешь до конца школы и станешь красить заборы. – разговаривала сама с собой мать. – Ты даже замуж не выйдешь с таким убогим приданым по геометрии.
Девочка еще помолчала, вздохнула тяжело и произнесла:
– Я тебя понимаю, мам. На твоем месте я бы тоже меня убила.
Они обнялись и проехали две остановки молча. Потом объявили «Боровицкую», мама схватила дочь за руку и стала решительно прокладывать путь к дверям вагона.
***
Вместе со мной в лифт заходит пара – мужчина с желто-зеленым лицом и женщина с таким же лицом, но синеватого оттенка. Женщина сразу же прислоняется к стенке, закрывает глаза и начинает спать. Ей далеко ехать – на четырнадцатый этаж, а мужчину, видимо, мучает бессонница, и он решает открыть рот. Рот, пусть и не сразу, но открывается, и мужчина, с трудом поворочав в нем пудовым языком, выталкивает имя своей спутницы:
– Марин… – и замолкает.
Женщина, не открывая глаз, отвечает:
– Я прошу тебя, Саш, как человека прошу. Ну не дыши ты в лифте! Люди же, бл…
– Не могу, – отвечает Саша. – Рот дышит… – и закрывает глаза.
Кто их там потом разбудил и сказал, что на четырнадцатом лифт стоит ровно полминуты – не знаю. Я вышел на седьмом.
***
– Колокольня, – сказала девочка с торчащими в разные стороны косичками, – это такая церковь с колоколами. Люди сначала загадывают желание, а потом звонят, чтобы оно исполнилось.
(михаил бару)
They stood at the window of the confectionery department and selected cakes.
“I love you,” the girl said to the boy, in such a loud whisper that even a huge saleswoman in a white cap shuddered. The young man blushed with pleasure and answered:
“Me too.”
The girl's face became like a sweet fruit basket with strawberries, peaches and whipped cream. She chewed her lips on the young man’s ear and whispered:
- You're good.
The young man, not taking his eyes off the cakes, raised his eyebrow a little and asked her:
- You think so?
The girl suddenly narrowed her eyes sharply, made a decisive and stubborn mouth with her lips, and struck out this stubborn mouth:
- This is the wrong answer! Correct: "You are also good!"
***
- How do I live? - the woman at the next table asked her vis-a-vis and drew in the air with a fork, on which a leaf of salad was impaled, something like a dead loop.
“How I live, honey ...”
She carefully removed the leaf from the fork with her full lips and began to chew it thoughtfully.
- I live, Sanya, like a phone with two SIM cards. One SIM card’s name is Serezha, and the other is Maxim Leonidovich.
The woman lived on the salad and asked her companion:
- Or maybe we Larisa Petrovna is still cognac?
The man raised his hand and began to make signs to the waiter.
***
- No, I can not! - the girl shouted into the phone and cut the air with her free hand. - I have to understand what is in my head!
She paused and said thoughtfully:
- Suddenly I need to show off ...
***
“The new year is coming soon, but there’s no snow,” complained a saleswoman selling chicken parts on the market.
“Yes ...” her neighbor selling sausage thoughtfully answered, “it is bad when there is no snow.” Drunk Santa Claus and nothing to lie about.
***
“What,” said the girl with ears in numerous earrings, addressing her friend. - Inflated cowards and flew away. You saw him.
The girlfriend nodded silently, and the red-blue butterfly, tattooed on her thin shoulder, folded her wings.
“Well, you fool,” said the girl in the earrings, and resolutely pushed the door of the pizzeria.
***
“You, Roma, are refreshed,” said a man with a wrinkled face to another man with a pink half-naked head covered with rare whitish bushes. - Not a booze, or what?
- I was sick for two weeks. He lay, - answered the person with bushes on his head in an apologetic tone, - did not go out.
***
- How, well, how could the perimeter be multiplied by the area! It just doesn’t fit in my head! - said a strict-looking woman with glasses to a girl of about fourteen with exactly the same glasses, but smaller.
The girl was silent.
- What next ?! She continued, blocking the sound of wheels, in a loud voice.
The girl stood with her head bowed low, not moving. The white triangular fur ears on her cap were pressed to her head.
- And then you somehow crawl to the end of the school and begin to paint the fences. - the mother was talking to herself. “You won't even marry with such a poor dowry in geometry.”
The girl was still silent, sighed heavily and said:
“I understand you, mom.” If I were you, I would kill me too.
They hugged and drove two stops in silence. Then they announced "Borovitskaya", mother grabbed her daughter by the hand and began to decisively pave the way for the carriage doors.
***
Together with me a couple comes into the elevator - a man with a yellow-green face and a woman with the same face, but a bluish tint. The woman immediately leans against the wall, closes her eyes and begins to sleep. She has to travel far - to the fourteenth floor, and the man, apparently, is tormented by insomnia, and he decides to open his mouth. The mouth, though not immediately, but opens, and the man, having difficulty turning the puddle in it, pushes the name of his companion:
- Marin ... - and trails off.
The woman, without opening her eyes, answers:
- I ask you, Sasha, as a person I ask. Well, do not breathe in the elevator! People, bl ...
“I can't,” Sasha answers. “The mouth is breathing ...” and closes his eyes.
Who then woke them up and said that on the fourteenth elevator stands exactly half a minute - I do not know. I went out on the seventh.
***
“The bell tower,” said the girl with pigtails sticking out in different directions, “this is such a church with bells.” People first make a wish, and then call to make it come true.
(Michael Baru)
“I love you,” the girl said to the boy, in such a loud whisper that even a huge saleswoman in a white cap shuddered. The young man blushed with pleasure and answered:
“Me too.”
The girl's face became like a sweet fruit basket with strawberries, peaches and whipped cream. She chewed her lips on the young man’s ear and whispered:
- You're good.
The young man, not taking his eyes off the cakes, raised his eyebrow a little and asked her:
- You think so?
The girl suddenly narrowed her eyes sharply, made a decisive and stubborn mouth with her lips, and struck out this stubborn mouth:
- This is the wrong answer! Correct: "You are also good!"
***
- How do I live? - the woman at the next table asked her vis-a-vis and drew in the air with a fork, on which a leaf of salad was impaled, something like a dead loop.
“How I live, honey ...”
She carefully removed the leaf from the fork with her full lips and began to chew it thoughtfully.
- I live, Sanya, like a phone with two SIM cards. One SIM card’s name is Serezha, and the other is Maxim Leonidovich.
The woman lived on the salad and asked her companion:
- Or maybe we Larisa Petrovna is still cognac?
The man raised his hand and began to make signs to the waiter.
***
- No, I can not! - the girl shouted into the phone and cut the air with her free hand. - I have to understand what is in my head!
She paused and said thoughtfully:
- Suddenly I need to show off ...
***
“The new year is coming soon, but there’s no snow,” complained a saleswoman selling chicken parts on the market.
“Yes ...” her neighbor selling sausage thoughtfully answered, “it is bad when there is no snow.” Drunk Santa Claus and nothing to lie about.
***
“What,” said the girl with ears in numerous earrings, addressing her friend. - Inflated cowards and flew away. You saw him.
The girlfriend nodded silently, and the red-blue butterfly, tattooed on her thin shoulder, folded her wings.
“Well, you fool,” said the girl in the earrings, and resolutely pushed the door of the pizzeria.
***
“You, Roma, are refreshed,” said a man with a wrinkled face to another man with a pink half-naked head covered with rare whitish bushes. - Not a booze, or what?
- I was sick for two weeks. He lay, - answered the person with bushes on his head in an apologetic tone, - did not go out.
***
- How, well, how could the perimeter be multiplied by the area! It just doesn’t fit in my head! - said a strict-looking woman with glasses to a girl of about fourteen with exactly the same glasses, but smaller.
The girl was silent.
- What next ?! She continued, blocking the sound of wheels, in a loud voice.
The girl stood with her head bowed low, not moving. The white triangular fur ears on her cap were pressed to her head.
- And then you somehow crawl to the end of the school and begin to paint the fences. - the mother was talking to herself. “You won't even marry with such a poor dowry in geometry.”
The girl was still silent, sighed heavily and said:
“I understand you, mom.” If I were you, I would kill me too.
They hugged and drove two stops in silence. Then they announced "Borovitskaya", mother grabbed her daughter by the hand and began to decisively pave the way for the carriage doors.
***
Together with me a couple comes into the elevator - a man with a yellow-green face and a woman with the same face, but a bluish tint. The woman immediately leans against the wall, closes her eyes and begins to sleep. She has to travel far - to the fourteenth floor, and the man, apparently, is tormented by insomnia, and he decides to open his mouth. The mouth, though not immediately, but opens, and the man, having difficulty turning the puddle in it, pushes the name of his companion:
- Marin ... - and trails off.
The woman, without opening her eyes, answers:
- I ask you, Sasha, as a person I ask. Well, do not breathe in the elevator! People, bl ...
“I can't,” Sasha answers. “The mouth is breathing ...” and closes his eyes.
Who then woke them up and said that on the fourteenth elevator stands exactly half a minute - I do not know. I went out on the seventh.
***
“The bell tower,” said the girl with pigtails sticking out in different directions, “this is such a church with bells.” People first make a wish, and then call to make it come true.
(Michael Baru)
У записи 8 лайков,
0 репостов,
464 просмотров.
0 репостов,
464 просмотров.
Эту запись оставил(а) на своей стене Любовь Першина
