Людмила Гурченко.
"Моё взрослое детство".
....
"...Из роддома меня привезли на извозчике.. Такси в Харькове в 1935 году были еще редкостью. Привезли меня в нашу маленькую комнатку в большом доме по Мордвиновскому переулку, № 17. С этой комнатой у меня связаны самые светлые и прекрасные воспоминания в жизни.
....
Комната была подвальной, с одним окном. Я видела в окно только ноги прохожих, было интересно определять по обуви и юбкам своих соседей.
....
Прямо под окном стоял стол. Слева — буфет. В буфете на верхней полке в вазе постоянно лежали конфеты. Я их получала за свои «выступления».
....
А выступала я перед всеми, кто попадал к нам в дом. Тут же папа ему:
— Ну куда, куда ты бежишь? Ну чиво? Сядь, передохни! Голова ты... Усех дел не переделаишь... Давай, садися... Щас тебе моя дочурка концертик устругнеть...
..
И начиналось! Папа ставил стул посередине комнаты, я быстро вскарабкивалась на него, руки назад, глаза широко открыты, улыбка самая веселая. Я все делала так, как учил меня папа: «Дочурка, глаза распрастри ширей, весело влыбайсь и дуй свое!»
....
Начинала я со стихотворения:
Жук-рогач, жук-рогач — Самый первый силач; У него, у жука, На головушке — рога!
И в конце стиха надо было приставить к вискам два указательных пальца. Гость вежливо улыбался: «очень мило, очень мило», — и собирался уходить. «Куда ты? Не-е, брат, ще тока начало! Давай, дочурчинка, песенку з чечёточкую!» Это означало, что в конце песни, какой бы она ни была, надо «дать» кусок чечетки.
....
Я хлопала себя почти одновременно по груди, коленям и, выбросив ногу вперед, а руки в стороны, громко выкрикивала: «Х-х-ха!!!»
Эх, Андрюша, нам ли быть в печали, Возьми гармонь, играй на все лады, Так играй, чтобы горы заплясали, Чтоб зашумели зеленые сады!
Папа на баяне — «тари, дари, дери-дам!» И я свое «х-х-ха!»
После этого гость обязательно смеялся.
....
Больше всех радовался и подыгрывал мне папа: «Не, актрисую будить, точно. Ето як закон! Усе песни на лету береть, як зверь. Ну, вокурат актриса!»
....
И человек, который к нам заходил на минуту, уже через четверть часа под папиным обаянием и натиском совершенно забывал, куда и зачем он шел, почему он оказался у нас, и, конечно, оставался...
Папа выразительно смотрел на маму. Мама бежала в магазин... а я продолжала свое выступление...
Домой человек уходил лишь поздно вечером, держась за стенки, хвалил маму, восхищался"
"Моё взрослое детство".
....
"...Из роддома меня привезли на извозчике.. Такси в Харькове в 1935 году были еще редкостью. Привезли меня в нашу маленькую комнатку в большом доме по Мордвиновскому переулку, № 17. С этой комнатой у меня связаны самые светлые и прекрасные воспоминания в жизни.
....
Комната была подвальной, с одним окном. Я видела в окно только ноги прохожих, было интересно определять по обуви и юбкам своих соседей.
....
Прямо под окном стоял стол. Слева — буфет. В буфете на верхней полке в вазе постоянно лежали конфеты. Я их получала за свои «выступления».
....
А выступала я перед всеми, кто попадал к нам в дом. Тут же папа ему:
— Ну куда, куда ты бежишь? Ну чиво? Сядь, передохни! Голова ты... Усех дел не переделаишь... Давай, садися... Щас тебе моя дочурка концертик устругнеть...
..
И начиналось! Папа ставил стул посередине комнаты, я быстро вскарабкивалась на него, руки назад, глаза широко открыты, улыбка самая веселая. Я все делала так, как учил меня папа: «Дочурка, глаза распрастри ширей, весело влыбайсь и дуй свое!»
....
Начинала я со стихотворения:
Жук-рогач, жук-рогач — Самый первый силач; У него, у жука, На головушке — рога!
И в конце стиха надо было приставить к вискам два указательных пальца. Гость вежливо улыбался: «очень мило, очень мило», — и собирался уходить. «Куда ты? Не-е, брат, ще тока начало! Давай, дочурчинка, песенку з чечёточкую!» Это означало, что в конце песни, какой бы она ни была, надо «дать» кусок чечетки.
....
Я хлопала себя почти одновременно по груди, коленям и, выбросив ногу вперед, а руки в стороны, громко выкрикивала: «Х-х-ха!!!»
Эх, Андрюша, нам ли быть в печали, Возьми гармонь, играй на все лады, Так играй, чтобы горы заплясали, Чтоб зашумели зеленые сады!
Папа на баяне — «тари, дари, дери-дам!» И я свое «х-х-ха!»
После этого гость обязательно смеялся.
....
Больше всех радовался и подыгрывал мне папа: «Не, актрисую будить, точно. Ето як закон! Усе песни на лету береть, як зверь. Ну, вокурат актриса!»
....
И человек, который к нам заходил на минуту, уже через четверть часа под папиным обаянием и натиском совершенно забывал, куда и зачем он шел, почему он оказался у нас, и, конечно, оставался...
Папа выразительно смотрел на маму. Мама бежала в магазин... а я продолжала свое выступление...
Домой человек уходил лишь поздно вечером, держась за стенки, хвалил маму, восхищался"
Lyudmila Gurchenko.
"My adult childhood."
....
"... They brought me from the hospital in a cab .. Taxis in Kharkov in 1935 were still rare. They brought me to our small room in a large house on Mordvinovsky Lane, No. 17. I have the brightest and most beautiful memories in this room. of life.
....
The room was a basement with one window. I saw only the feet of passers-by through the window, it was interesting to identify my neighbors by the shoes and skirts.
....
There was a table right under the window. On the left is a buffet. In the cupboard on the top shelf in the vase were constantly candy. I received them for my “appearances”.
....
And I spoke to everyone who got into our house. Immediately dad to him:
- Well, where, where are you running? Well, what is it? Sit down, take a break! You’re the head ... You won’t be able to redo things ... Come on, sit down ... Right now, you should round up my little daughter a concert ...
..
And it began! Dad put a chair in the middle of the room, I quickly climbed up on it, hands back, eyes wide open, the most cheerful smile. I did everything as my dad taught me: "Daughter, open your eyes wide, cheerfully smile and blow your own!"
....
I began with a poem:
Stag beetle, stag beetle - The very first strongman; He, the bug, On the head - horns!
And at the end of the verse it was necessary to put two index fingers to the temples. The guest smiled politely: "very nice, very nice," and was about to leave. "Where are you going? Nah, brother, the current has begun! Come on, little girl, a little song with tap-and-talk! ” This meant that at the end of the song, whatever it was, it was necessary to “give” a piece of tap dance.
....
I clapped myself almost simultaneously on my chest, knees and, throwing my leg forward, and arms to the sides, I shouted out loud: "H-ha-ha !!!"
Ah, Andryusha, should we be sad, Take the accordion, play in every way, So play so that the mountains dance, So that the green gardens make a noise!
Dad on the button accordion - “tari, give, take-dam!” And I’m my “xh ha!”
After that, the guest must laugh.
....
Most of all, my father was happy and played along with me: “No, I wake up the actress, for sure. This is the law! Mustache to take songs on the fly, like a beast. Well, a vokurat actress! ”
....
And the man who came to us for a minute, after a quarter of an hour, under his father's charm and onslaught, completely forgot where and why he was going, why he was with us, and, of course, remained ...
Dad looked expressively at his mother. Mom ran to the store ... and I continued my speech ...
A man left only late at night, holding onto the walls, praising his mother, admiring "
"My adult childhood."
....
"... They brought me from the hospital in a cab .. Taxis in Kharkov in 1935 were still rare. They brought me to our small room in a large house on Mordvinovsky Lane, No. 17. I have the brightest and most beautiful memories in this room. of life.
....
The room was a basement with one window. I saw only the feet of passers-by through the window, it was interesting to identify my neighbors by the shoes and skirts.
....
There was a table right under the window. On the left is a buffet. In the cupboard on the top shelf in the vase were constantly candy. I received them for my “appearances”.
....
And I spoke to everyone who got into our house. Immediately dad to him:
- Well, where, where are you running? Well, what is it? Sit down, take a break! You’re the head ... You won’t be able to redo things ... Come on, sit down ... Right now, you should round up my little daughter a concert ...
..
And it began! Dad put a chair in the middle of the room, I quickly climbed up on it, hands back, eyes wide open, the most cheerful smile. I did everything as my dad taught me: "Daughter, open your eyes wide, cheerfully smile and blow your own!"
....
I began with a poem:
Stag beetle, stag beetle - The very first strongman; He, the bug, On the head - horns!
And at the end of the verse it was necessary to put two index fingers to the temples. The guest smiled politely: "very nice, very nice," and was about to leave. "Where are you going? Nah, brother, the current has begun! Come on, little girl, a little song with tap-and-talk! ” This meant that at the end of the song, whatever it was, it was necessary to “give” a piece of tap dance.
....
I clapped myself almost simultaneously on my chest, knees and, throwing my leg forward, and arms to the sides, I shouted out loud: "H-ha-ha !!!"
Ah, Andryusha, should we be sad, Take the accordion, play in every way, So play so that the mountains dance, So that the green gardens make a noise!
Dad on the button accordion - “tari, give, take-dam!” And I’m my “xh ha!”
After that, the guest must laugh.
....
Most of all, my father was happy and played along with me: “No, I wake up the actress, for sure. This is the law! Mustache to take songs on the fly, like a beast. Well, a vokurat actress! ”
....
And the man who came to us for a minute, after a quarter of an hour, under his father's charm and onslaught, completely forgot where and why he was going, why he was with us, and, of course, remained ...
Dad looked expressively at his mother. Mom ran to the store ... and I continued my speech ...
A man left only late at night, holding onto the walls, praising his mother, admiring "
У записи 11 лайков,
0 репостов,
451 просмотров.
0 репостов,
451 просмотров.
Эту запись оставил(а) на своей стене Любовь Першина
