Мой старый дом… Помнил и буду помнить тебя всегда!
Адрес детства: город Архангельск, остров Соломбала, улица Валявкина, строение под номером пять.
В моем детстве ты сверкал зеленой краской (особенно яркой – с приближением к главному революционному празднику года). На твоих лестницах всегда попадались скрипучие половицы. Может, этим звуком ты давал знать жильцам, что живой?
А ты и был живой. С характером мальчишки-озорника. Ну вот входное крыльцо. Сначала ты похитил у мамы перстенек с красным камушком, который ей подарил папа. Она сильно по этому поводу сокрушалась. Потом, представьте себе, взял и перстенек вернул обратно! Мама как-то нашла его в пыли в большой щели, и была счастлива после этой нечаянной уже находки. А вот ее золотая сережка сгинула навсегда. Ха, состоялся честный обмен (по детским правилам): ты - мне, а я - тебе.
Самым таинственным для меня было место под лестницей, что вела от входа в подъезд на наш второй этаж. Там хранили коляски, еще какой-то инвентарь. Под лестницей всегда было сумрачно и пыльно. Что-то временами шуршало… Посидеть под лестницей, в прохладе и тишине, было замирательно-приятно. Но и немного страшно. Все-таки именно там, пожалуй, жил наш домовой. Иначе кто бы шуршал, наводя на меня боязливые мурашки?
Соседи? Вот баба Рая Румянцева (снизу). Она, как говорили взрослые, - наша почтальонка. Любил бегать к ней на первый этаж смотреть мультики по телевизору (еще черно-белому). Другая соседка (рядом по этажу) – баба Аня. Ее сын Женя – мостостроитель – умер молодым, с его гибелью была связана некая тайна, которая волновала одно время мою маму. Баба Аня так часто бывала у нас в гостях. Так часто, что я вполне мог бы считать ее настоящей родственницей.
Были еще подъезды (всего два, кажется). Были, конечно, еще жильцы. Но они отчего-то не оставили следов в моей памяти. Они были дальними, потому и не интересными.
Мы топили печь, мы ходили по воду на колонку. Мыли руки в рукомойнике. А грязную воду ведрами выносили во двор. Спали под перестук колес трамваев (линия рельс была прямо под окнами). Такой был уклад жизни, и он не удивлял. Наоборот, был привычен.
За домом была мусорка. Это такой большой по размеру деревянный ларь с крышкой. Валили туда мусор постоянно. Но я не помню, чтобы его кто-то вывозил. Вопрос-загадка: куда же он девался? Но девался же!
Почему-то совсем рядом с мусоркой была наша делянка. Короткое и капризное северное лето не позволяло огородничать с размахом. Но земля дарила урожай капусты и репы. Все ли сейчас знают, что это за чудо такое – репа? Я уминал ее дольки, окропленные растительным маслицем.
Удобно ли нам было в доме жить? Как пел Володя Высоцкий: «…на 40 комнаток всего одна уборная…» Ну, у нас не было сорока комнат. Наверное, на втором этаже располагалось лишь 4 квартиры. Но уборная была общая. Непонятно как-то была устроена: дверь ведет в крохотное помещение. В нем - просто возвышение с дыркой в полу… Но неприятного запаха на этаже не было. Значит, неглупо было все устроено.
Самое главное богатство жильцов – огромные сараи- дровеники – между тылами сараев. Увы, в одном таком сарае из протечки круши погибла мамина гитара. Жаль, что погибла! За сараями был узкий проход (между забором и их тыльными стенками), и я в начальных классах бесконечное число раз им пользовался. Чтобы побыстрее попасть на уроки в школу №50 на Краснофлотской улице. Это действительно было так! Юркнул – и срезал расстояние!
Стаявший снег в нашем большом дворе оставлял лужи, что долго не просыхали (тут же не грунт, а бывшее болото!). Как здорово было проверять глубину лужиц, смело шлепая по воде в детских резиновых сапожках? Порой набирал воды через край этой обуви, и бежал сушиться.
И я вырос под сенью огромных тополей. На них рассаживались, чтобы вдоволь покаркать, то ли вороны, то ли грачи. Не сильно, конечно, я обращал на них (не на птиц, а на тополя!) свое внимание. Для меня было главным, чтобы они были. Создавали тень. А взрослые вязали к могучим стволам веревки, чтобы потом развешивать белье на просушку (кстати, полоскать стираное белье всегда ходили на речку Кузнечиху).
Не знаю, были ли в других городах тротуары, сделанные из деревянных досок? У нас в Соломбале такие были. Как-то мне подарили забавные детские ролики – это резиновые колесики с рамкой и на ремешках. Их надо было просто крепить к обуви, на левую и правую ноги. И носись потом по улице на здоровье! Катание на роликах – это праздник и радость. Пока.. пока вдруг колесико не попадало в щель дощатого тротуара. Тогда – падение! Ссадины на коленках и локтях юного гонщика. Его боль и слезы. Но в детстве я считал, что это в порядке вещей. Случайность! Кто обращает внимание на всякие случайности?
С одной из сторон к нашему дому примыкал одноэтажный дом. Там жил священник. Само название его рода занятий было удивительным (советской власти уж исполнилось 60 лет!). Но не в служителе культа дело. Дело было… в рябине. Она росла у священника в садике, за забором. А я любил и люблю наше северное варенье – из ягод красной рябины. Мама старательно и умело его готовила на зиму. Вот и лазил к соседу, когда осень, когда время собирать ягоду. Экспедиция за рябиной. Это отнюдь не поощрялось взрослыми. А почему не мог просто попроситься по-соседски, чтобы нарвать ягод, я не знаю…
Плохо было одно. В моем дворе не было сверстников. Вспоминается, что вообще с детьми у соседей было как-то плохо. Наверное, их отпрыски просто выросли и разъехались по нашей большой стране. Потому я сам приглашал друзей-одногодков во двор или ходил к ним гости. Такие походы становились событиями, оставляли немало впечатлений. К счастью, часть одноклассников жила неподалеку, и это было удобно.
Наш дом, подведомственный отделению Госбанка (оцените!), обещали снести много раз и всех наконец-то расселить. А он простоял, наверное, целый век. Дом размещался на улице, названной именем архангельского революционера. Она, эта улица, не переименована, к счастью, и сегодня, когда вроде бы борцы с царизмом уже не в чести.
Другого дома, с которым были бы связаны горести и радости моих славных детских лет, у меня уже не будет.
Хорошо, что есть фото этого жилища (сделаны друзьями 8 и 9 мая 2019 года, за что им ну просто огромное спасибо). Судьба дома вообще-то решена, раз рядом возводятся одна за другой пятиэтажки. И раз вокруг уже нет домов-соседей, тоже деревянных. Тоже - с давней и уникальной историей.
…Все исчезнет, но память-то останется. Должна остаться!
Адрес детства: город Архангельск, остров Соломбала, улица Валявкина, строение под номером пять.
В моем детстве ты сверкал зеленой краской (особенно яркой – с приближением к главному революционному празднику года). На твоих лестницах всегда попадались скрипучие половицы. Может, этим звуком ты давал знать жильцам, что живой?
А ты и был живой. С характером мальчишки-озорника. Ну вот входное крыльцо. Сначала ты похитил у мамы перстенек с красным камушком, который ей подарил папа. Она сильно по этому поводу сокрушалась. Потом, представьте себе, взял и перстенек вернул обратно! Мама как-то нашла его в пыли в большой щели, и была счастлива после этой нечаянной уже находки. А вот ее золотая сережка сгинула навсегда. Ха, состоялся честный обмен (по детским правилам): ты - мне, а я - тебе.
Самым таинственным для меня было место под лестницей, что вела от входа в подъезд на наш второй этаж. Там хранили коляски, еще какой-то инвентарь. Под лестницей всегда было сумрачно и пыльно. Что-то временами шуршало… Посидеть под лестницей, в прохладе и тишине, было замирательно-приятно. Но и немного страшно. Все-таки именно там, пожалуй, жил наш домовой. Иначе кто бы шуршал, наводя на меня боязливые мурашки?
Соседи? Вот баба Рая Румянцева (снизу). Она, как говорили взрослые, - наша почтальонка. Любил бегать к ней на первый этаж смотреть мультики по телевизору (еще черно-белому). Другая соседка (рядом по этажу) – баба Аня. Ее сын Женя – мостостроитель – умер молодым, с его гибелью была связана некая тайна, которая волновала одно время мою маму. Баба Аня так часто бывала у нас в гостях. Так часто, что я вполне мог бы считать ее настоящей родственницей.
Были еще подъезды (всего два, кажется). Были, конечно, еще жильцы. Но они отчего-то не оставили следов в моей памяти. Они были дальними, потому и не интересными.
Мы топили печь, мы ходили по воду на колонку. Мыли руки в рукомойнике. А грязную воду ведрами выносили во двор. Спали под перестук колес трамваев (линия рельс была прямо под окнами). Такой был уклад жизни, и он не удивлял. Наоборот, был привычен.
За домом была мусорка. Это такой большой по размеру деревянный ларь с крышкой. Валили туда мусор постоянно. Но я не помню, чтобы его кто-то вывозил. Вопрос-загадка: куда же он девался? Но девался же!
Почему-то совсем рядом с мусоркой была наша делянка. Короткое и капризное северное лето не позволяло огородничать с размахом. Но земля дарила урожай капусты и репы. Все ли сейчас знают, что это за чудо такое – репа? Я уминал ее дольки, окропленные растительным маслицем.
Удобно ли нам было в доме жить? Как пел Володя Высоцкий: «…на 40 комнаток всего одна уборная…» Ну, у нас не было сорока комнат. Наверное, на втором этаже располагалось лишь 4 квартиры. Но уборная была общая. Непонятно как-то была устроена: дверь ведет в крохотное помещение. В нем - просто возвышение с дыркой в полу… Но неприятного запаха на этаже не было. Значит, неглупо было все устроено.
Самое главное богатство жильцов – огромные сараи- дровеники – между тылами сараев. Увы, в одном таком сарае из протечки круши погибла мамина гитара. Жаль, что погибла! За сараями был узкий проход (между забором и их тыльными стенками), и я в начальных классах бесконечное число раз им пользовался. Чтобы побыстрее попасть на уроки в школу №50 на Краснофлотской улице. Это действительно было так! Юркнул – и срезал расстояние!
Стаявший снег в нашем большом дворе оставлял лужи, что долго не просыхали (тут же не грунт, а бывшее болото!). Как здорово было проверять глубину лужиц, смело шлепая по воде в детских резиновых сапожках? Порой набирал воды через край этой обуви, и бежал сушиться.
И я вырос под сенью огромных тополей. На них рассаживались, чтобы вдоволь покаркать, то ли вороны, то ли грачи. Не сильно, конечно, я обращал на них (не на птиц, а на тополя!) свое внимание. Для меня было главным, чтобы они были. Создавали тень. А взрослые вязали к могучим стволам веревки, чтобы потом развешивать белье на просушку (кстати, полоскать стираное белье всегда ходили на речку Кузнечиху).
Не знаю, были ли в других городах тротуары, сделанные из деревянных досок? У нас в Соломбале такие были. Как-то мне подарили забавные детские ролики – это резиновые колесики с рамкой и на ремешках. Их надо было просто крепить к обуви, на левую и правую ноги. И носись потом по улице на здоровье! Катание на роликах – это праздник и радость. Пока.. пока вдруг колесико не попадало в щель дощатого тротуара. Тогда – падение! Ссадины на коленках и локтях юного гонщика. Его боль и слезы. Но в детстве я считал, что это в порядке вещей. Случайность! Кто обращает внимание на всякие случайности?
С одной из сторон к нашему дому примыкал одноэтажный дом. Там жил священник. Само название его рода занятий было удивительным (советской власти уж исполнилось 60 лет!). Но не в служителе культа дело. Дело было… в рябине. Она росла у священника в садике, за забором. А я любил и люблю наше северное варенье – из ягод красной рябины. Мама старательно и умело его готовила на зиму. Вот и лазил к соседу, когда осень, когда время собирать ягоду. Экспедиция за рябиной. Это отнюдь не поощрялось взрослыми. А почему не мог просто попроситься по-соседски, чтобы нарвать ягод, я не знаю…
Плохо было одно. В моем дворе не было сверстников. Вспоминается, что вообще с детьми у соседей было как-то плохо. Наверное, их отпрыски просто выросли и разъехались по нашей большой стране. Потому я сам приглашал друзей-одногодков во двор или ходил к ним гости. Такие походы становились событиями, оставляли немало впечатлений. К счастью, часть одноклассников жила неподалеку, и это было удобно.
Наш дом, подведомственный отделению Госбанка (оцените!), обещали снести много раз и всех наконец-то расселить. А он простоял, наверное, целый век. Дом размещался на улице, названной именем архангельского революционера. Она, эта улица, не переименована, к счастью, и сегодня, когда вроде бы борцы с царизмом уже не в чести.
Другого дома, с которым были бы связаны горести и радости моих славных детских лет, у меня уже не будет.
Хорошо, что есть фото этого жилища (сделаны друзьями 8 и 9 мая 2019 года, за что им ну просто огромное спасибо). Судьба дома вообще-то решена, раз рядом возводятся одна за другой пятиэтажки. И раз вокруг уже нет домов-соседей, тоже деревянных. Тоже - с давней и уникальной историей.
…Все исчезнет, но память-то останется. Должна остаться!
My old house ... I remembered and will always remember you!
Childhood address: Arkhangelsk city, Solombala island, Valyavkina street, building number five.
In my childhood you sparkled with green paint (especially bright - with approaching the main revolutionary holiday of the year). Squeaky floorboards have always come across your stairs. Maybe with this sound you let the tenants know that you were alive?
And you were alive. With the character of a mischievous boy. Well here is the entrance porch. First, you stole from your mother a little ring with a red pebble that her father gave her. She was very sad about this. Then, imagine, he took and the ring returned back! Mom somehow found him in the dust in a large crevice, and was happy after this accidental find. But her golden earring is gone forever. Ha, an honest exchange took place (according to children's rules): you - to me, and I - to you.
The most mysterious place for me was under the stairs that led from the entrance to the entrance to our second floor. Strollers were stored there, some other equipment. Under the stairs it was always gloomy and dusty. Something rustled at times ... To sit under the stairs, in coolness and silence, was breathtakingly pleasant. But a little scary. Still, it was there, perhaps, that our brownie lived. Otherwise, who would rustle, giving me fearful goosebumps?
Neighbors? Here is the woman of Paradise Rumyantsev (below). She, as adults said, is our postman. He liked to run to her on the first floor to watch cartoons on TV (still black and white). Another neighbor (next to the floor) is Baba Anya. Her son Zhenya - the bridge builder - died young, a certain secret was connected with his death, which worried my mother at one time. Baba Anya visited us so often. So often that I could well consider her a real relative.
There were still porches (only two, it seems). There were, of course, more residents. But for some reason they left no trace in my memory. They were distant, and therefore not interesting.
We drowned the stove, we walked on the water to the column. They washed their hands in the washstand. And dirty water was carried out into buckets in buckets. We slept under the rattle of tram wheels (the rail line was right under the windows). Such was the way of life, and he was not surprised. On the contrary, was familiar.
There was a trash bin behind the house. This is such a large wooden chest with a lid. They dumped garbage there constantly. But I do not remember anyone taking it out. Riddle: where did he go? But he disappeared!
For some reason, our plot was very close to the trash. The short and capricious northern summer did not allow gardening on a grand scale. But the land gave a harvest of cabbage and turnips. Does everyone now know what kind of miracle this is - turnip? I beat her slices, sprinkled with vegetable oil.
Was it convenient for us to live in a house? As Volodya Vysotsky sang: “... there is only one restroom for 40 rooms ...” Well, we did not have forty rooms. Probably, on the second floor there were only 4 apartments. But the restroom was shared. It was not clear how it was arranged: the door leads to a tiny room. In it - just an elevation with a hole in the floor ... But there was no unpleasant smell on the floor. So, everything was arranged stupidly.
The most important wealth of the residents is the huge sheds between the rear of the sheds. Alas, in one such barn, a mother’s guitar died from a crash leak. It’s a pity that she died! Behind the barns there was a narrow passage (between the fence and their rear walls), and I used it in the elementary grades an infinite number of times. To quickly get to classes at school number 50 on Krasnoflotskaya street. It really was like that! He flashed - and cut the distance!
The melted snow in our large yard left puddles that did not dry out for a long time (here not the soil, but the former swamp!). How great was it to check the depth of the puddles, boldly slapping on the water in children's rubber boots? Sometimes he drank water over the edge of this shoe, and ran to dry.
And I grew up in the shadow of huge poplars. They were seated on them to shuffle, either crows or rooks. Not much, of course, I turned my attention to them (not birds, but to poplars!). For me it was important that they were. They created a shadow. And adults knitted to the powerful trunks of the rope, so that later they would hang the laundry to dry (by the way, always go to the Kuznechikha river to rinse the laundry).
I don’t know if there were sidewalks made of wooden boards in other cities? We had them in Solombal. Somehow, they presented me with funny children's videos - these are rubber wheels with a frame and straps. They just had to be attached to the shoes, on the left and right legs. And then rush along the street to your health! Skating is a celebration and a joy. Bye ... bye suddenly the wheel did not fall into the gap of the boardwalk. Then fall! Abrasions on the knees and elbows of the young rider. His pain and tears. But as a child, I believed that it was in the order of things. An accident! Who pays attention to all sorts of accidents?
On one side, a one-story house adjoined our house. There lived a priest. The very name of his occupation was amazing (the Soviet government was already 60 years old!). But it is not in the worshiper. It was ... in the mountain ash. She grew up with a priest in a kindergarten, behind a fence. And I loved and love our northern jam - from berries kr
Childhood address: Arkhangelsk city, Solombala island, Valyavkina street, building number five.
In my childhood you sparkled with green paint (especially bright - with approaching the main revolutionary holiday of the year). Squeaky floorboards have always come across your stairs. Maybe with this sound you let the tenants know that you were alive?
And you were alive. With the character of a mischievous boy. Well here is the entrance porch. First, you stole from your mother a little ring with a red pebble that her father gave her. She was very sad about this. Then, imagine, he took and the ring returned back! Mom somehow found him in the dust in a large crevice, and was happy after this accidental find. But her golden earring is gone forever. Ha, an honest exchange took place (according to children's rules): you - to me, and I - to you.
The most mysterious place for me was under the stairs that led from the entrance to the entrance to our second floor. Strollers were stored there, some other equipment. Under the stairs it was always gloomy and dusty. Something rustled at times ... To sit under the stairs, in coolness and silence, was breathtakingly pleasant. But a little scary. Still, it was there, perhaps, that our brownie lived. Otherwise, who would rustle, giving me fearful goosebumps?
Neighbors? Here is the woman of Paradise Rumyantsev (below). She, as adults said, is our postman. He liked to run to her on the first floor to watch cartoons on TV (still black and white). Another neighbor (next to the floor) is Baba Anya. Her son Zhenya - the bridge builder - died young, a certain secret was connected with his death, which worried my mother at one time. Baba Anya visited us so often. So often that I could well consider her a real relative.
There were still porches (only two, it seems). There were, of course, more residents. But for some reason they left no trace in my memory. They were distant, and therefore not interesting.
We drowned the stove, we walked on the water to the column. They washed their hands in the washstand. And dirty water was carried out into buckets in buckets. We slept under the rattle of tram wheels (the rail line was right under the windows). Such was the way of life, and he was not surprised. On the contrary, was familiar.
There was a trash bin behind the house. This is such a large wooden chest with a lid. They dumped garbage there constantly. But I do not remember anyone taking it out. Riddle: where did he go? But he disappeared!
For some reason, our plot was very close to the trash. The short and capricious northern summer did not allow gardening on a grand scale. But the land gave a harvest of cabbage and turnips. Does everyone now know what kind of miracle this is - turnip? I beat her slices, sprinkled with vegetable oil.
Was it convenient for us to live in a house? As Volodya Vysotsky sang: “... there is only one restroom for 40 rooms ...” Well, we did not have forty rooms. Probably, on the second floor there were only 4 apartments. But the restroom was shared. It was not clear how it was arranged: the door leads to a tiny room. In it - just an elevation with a hole in the floor ... But there was no unpleasant smell on the floor. So, everything was arranged stupidly.
The most important wealth of the residents is the huge sheds between the rear of the sheds. Alas, in one such barn, a mother’s guitar died from a crash leak. It’s a pity that she died! Behind the barns there was a narrow passage (between the fence and their rear walls), and I used it in the elementary grades an infinite number of times. To quickly get to classes at school number 50 on Krasnoflotskaya street. It really was like that! He flashed - and cut the distance!
The melted snow in our large yard left puddles that did not dry out for a long time (here not the soil, but the former swamp!). How great was it to check the depth of the puddles, boldly slapping on the water in children's rubber boots? Sometimes he drank water over the edge of this shoe, and ran to dry.
And I grew up in the shadow of huge poplars. They were seated on them to shuffle, either crows or rooks. Not much, of course, I turned my attention to them (not birds, but to poplars!). For me it was important that they were. They created a shadow. And adults knitted to the powerful trunks of the rope, so that later they would hang the laundry to dry (by the way, always go to the Kuznechikha river to rinse the laundry).
I don’t know if there were sidewalks made of wooden boards in other cities? We had them in Solombal. Somehow, they presented me with funny children's videos - these are rubber wheels with a frame and straps. They just had to be attached to the shoes, on the left and right legs. And then rush along the street to your health! Skating is a celebration and a joy. Bye ... bye suddenly the wheel did not fall into the gap of the boardwalk. Then fall! Abrasions on the knees and elbows of the young rider. His pain and tears. But as a child, I believed that it was in the order of things. An accident! Who pays attention to all sorts of accidents?
On one side, a one-story house adjoined our house. There lived a priest. The very name of his occupation was amazing (the Soviet government was already 60 years old!). But it is not in the worshiper. It was ... in the mountain ash. She grew up with a priest in a kindergarten, behind a fence. And I loved and love our northern jam - from berries kr
У записи 69 лайков,
4 репостов,
2425 просмотров.
4 репостов,
2425 просмотров.
Эту запись оставил(а) на своей стене Валерий Крапивцев
