Царская семья при императоре Александре I благоволила к И.А.Крылову. Баснописец постоянно получал приглашения на обеды к императрице и великим князьям. Тем не менее, суждения его об императорских застольях были весьма критичны и, по-видимому, небезосновательно.
“- Что царские повара! — рассказывал Крылов А. М. Тургеневу. — С обедов этих никогда сытым не возвращался. А я прежде так думал — закормят во дворце. Первый раз поехал и соображаю: какой уже тут ужин — и прислугу отпустил. А вышло что? Убранство, сервировка — одна красота. Сели, — суп подают: на донышке зелень какая-то, морковки фестонами вырезаны, да все так на мели и стоит, потому что супу-то самого только лужица. Ей богу, пять ложек всего набралось. Сомнение взяло: быть может, нашего брата писателя лакеи обносят? Смотрю — нет, у всех такое же мелководье. А пирожки? — не больше грецкого ореха. Захватил я два, а камер-лакей уж удирать норовит. Попридержал я его за пуговицу и еще парочку снял. Тут вырвался он и двух рядом со мною обнес. Верно, отставать лакеям возбраняется.
Рыба хорошая — форели; ведь гатчинские, свои, а такую мелюзгу подают, — куда меньше порционного! Да что тут удивительного, когда все, что покрупней, торговцам спускают. Я сам у Каменного моста покупал.
За рыбою пошли французские финтифлюшки. Как бы горшочек опрокинутый, студнем облицованный, а внутри и зелень, и дичи кусочки, и трюфелей обрезочки — всякие остаточки. На вкус недурно. Хочу второй горшочек взять, а блюдо-то уже далеко. Что же это, думаю, такое?
Здесь только пробовать дают?!
Добрались до индейки. Не плошай, Иван Андреевич, здесь мы отыграемся. Подносят. Хотите верьте или нет — только ножки и крылушки, на маленькие кусочки обкромленные, рядышком лежат, а самая то птица под ними припрятана и не резанная пребывает. Хороши молодчики! Взял я ножку, обглодал и положил на тарелку. Смотрю кругом. У всех по косточке на тарелке. Пустыня пустыней… И стало мне грустно-грустно, чуть слеза не прошибла. А тут вижу, царица-матушка печаль мою подметила и что-то главному лакею говорит и на меня указывает… И что же? Второй раз мне индейку поднесли. Низкий поклон я царице отвесил — ведь жалованная. Хочу брать, а птица так не разрезанная и лежит. Нет, брат, шалишь — меня не проведешь: вот так нарежь и сюда принеси, говорю камер-лакею. Так вот фунтик питательного и заполучил. А все кругом смотрят — завидуют. А индейка-то совсем захудалая, благородной дородности никакой, жарили спозаранку и к обеду, изверги, подогрели!
А сладкое! Стыдно сказать… Пол-апельсина! Нутро природное вынуто, а взамен желе с вареньем набито. Со злости с кожей я его и съел. Плохо царей наших кормят, — надувательство кругом. А вина льют без конца. Только что выпьешь, — смотришь, опять рюмка стоит полная. А почему? Потому что придворная челядь потом их распивает.
Вернулся я домой голодный-преголодный… Как быть? Прислугу отпустил, ничего не припасено… Пришлось в ресторацию поехать. А теперь, когда там обедать приходится, — ждет меня дома всегда ужин. Приедешь, выпьешь рюмочку водки, как будто вовсе и не обедал…»
“- Что царские повара! — рассказывал Крылов А. М. Тургеневу. — С обедов этих никогда сытым не возвращался. А я прежде так думал — закормят во дворце. Первый раз поехал и соображаю: какой уже тут ужин — и прислугу отпустил. А вышло что? Убранство, сервировка — одна красота. Сели, — суп подают: на донышке зелень какая-то, морковки фестонами вырезаны, да все так на мели и стоит, потому что супу-то самого только лужица. Ей богу, пять ложек всего набралось. Сомнение взяло: быть может, нашего брата писателя лакеи обносят? Смотрю — нет, у всех такое же мелководье. А пирожки? — не больше грецкого ореха. Захватил я два, а камер-лакей уж удирать норовит. Попридержал я его за пуговицу и еще парочку снял. Тут вырвался он и двух рядом со мною обнес. Верно, отставать лакеям возбраняется.
Рыба хорошая — форели; ведь гатчинские, свои, а такую мелюзгу подают, — куда меньше порционного! Да что тут удивительного, когда все, что покрупней, торговцам спускают. Я сам у Каменного моста покупал.
За рыбою пошли французские финтифлюшки. Как бы горшочек опрокинутый, студнем облицованный, а внутри и зелень, и дичи кусочки, и трюфелей обрезочки — всякие остаточки. На вкус недурно. Хочу второй горшочек взять, а блюдо-то уже далеко. Что же это, думаю, такое?
Здесь только пробовать дают?!
Добрались до индейки. Не плошай, Иван Андреевич, здесь мы отыграемся. Подносят. Хотите верьте или нет — только ножки и крылушки, на маленькие кусочки обкромленные, рядышком лежат, а самая то птица под ними припрятана и не резанная пребывает. Хороши молодчики! Взял я ножку, обглодал и положил на тарелку. Смотрю кругом. У всех по косточке на тарелке. Пустыня пустыней… И стало мне грустно-грустно, чуть слеза не прошибла. А тут вижу, царица-матушка печаль мою подметила и что-то главному лакею говорит и на меня указывает… И что же? Второй раз мне индейку поднесли. Низкий поклон я царице отвесил — ведь жалованная. Хочу брать, а птица так не разрезанная и лежит. Нет, брат, шалишь — меня не проведешь: вот так нарежь и сюда принеси, говорю камер-лакею. Так вот фунтик питательного и заполучил. А все кругом смотрят — завидуют. А индейка-то совсем захудалая, благородной дородности никакой, жарили спозаранку и к обеду, изверги, подогрели!
А сладкое! Стыдно сказать… Пол-апельсина! Нутро природное вынуто, а взамен желе с вареньем набито. Со злости с кожей я его и съел. Плохо царей наших кормят, — надувательство кругом. А вина льют без конца. Только что выпьешь, — смотришь, опять рюмка стоит полная. А почему? Потому что придворная челядь потом их распивает.
Вернулся я домой голодный-преголодный… Как быть? Прислугу отпустил, ничего не припасено… Пришлось в ресторацию поехать. А теперь, когда там обедать приходится, — ждет меня дома всегда ужин. Приедешь, выпьешь рюмочку водки, как будто вовсе и не обедал…»
The royal family under Emperor Alexander I favored IA Krylov. The fabulist constantly received invitations to dinners to the empress and grand dukes. Nevertheless, his judgments about the imperial feasts were very critical and, apparently, not unreasonably.
“- What a royal cook! - told Krylov A. M. Turgenev. - From these dinners I never returned full. And I used to think so - they will feed in the palace. The first time I went and wondered: what dinner was already here - and the servant let him go. What happened? Decoration, serving - one beauty. They sat down, - the soup is served: some greens are carved on the bottom, carrots are cut out with scallops, and everything is aground and stands, because the soup itself is only a puddle. By God, five spoons of all gathered. Doubt has taken: perhaps, the lackeys are carving our writer's brother? I look - no, everyone has the same shallow water. And the pies? - no more walnut. I grabbed two, but the camera-lackey is trying to get away. I kept him for a button and took a couple more. Then he broke out and surrounded the two next to me. True, it is forbidden to lag behind the lackeys.
Fish is good - trout; after all, the Gatchina, their own, and such a small fodder is served - far less portions! But what's so surprising when everything that is larger, the merchants down. I myself bought from the Stone Bridge.
Behind the fish went French trinkets. As if the pot is tipped, the jelly is lined, and inside the greens, game pieces, and truffle pruning are all sorts of residues. The taste is not bad. I want to take the second pot, but the dish is already far away. What is this, I think, is it?
Here, just try to give ?!
Got to the turkey. Not done, Ivan Andreevich, here we will win. Tray. Believe it or not, only the legs and wings, in small pieces obkromlennye, lie side by side, and the very bird under them is hidden and not cut remains. Good rogues! I took the leg, gnawed it and put it on the plate. I look around. Everyone has a bone on a plate. Desert desert ... And I became sad, sad, almost tears did not break. And then I see, the mother queen, she noticed my sadness and said something to the chief lackey and pointed to me ... So what? The second time they brought me a turkey. I gave a low bow to the queen — after all, the one who had been worn. I want to take, and the bird is not so cut and lies. No, brother, you misbehave - you can't fool me: cut it like this and bring it here, I say to the camera-lackey. So here's a nutritious nib and got hold And all around looking - envy. And the turkey is quite shabby, no noble dignity, fried early in the morning and for dinner, fiends, warmed up!
And sweet! I am ashamed to say ... Half an orange! The natural nut is taken out, but instead of jelly and jam stuffed. With anger with my skin, I ate it. Poorly our kings are fed, - cheating around. And the wine is poured without end. Just drink, - you look, again the glass is full. And why? Because the court servants then drank them.
I returned home hungry-hungry ... How to be? Servant let go, nothing in store ... I had to go to the restaurant. And now, when it is necessary to have lunch there, dinner is always waiting for me at home. You come, you drink a glass of vodka, as if you had never dined at all ... "
“- What a royal cook! - told Krylov A. M. Turgenev. - From these dinners I never returned full. And I used to think so - they will feed in the palace. The first time I went and wondered: what dinner was already here - and the servant let him go. What happened? Decoration, serving - one beauty. They sat down, - the soup is served: some greens are carved on the bottom, carrots are cut out with scallops, and everything is aground and stands, because the soup itself is only a puddle. By God, five spoons of all gathered. Doubt has taken: perhaps, the lackeys are carving our writer's brother? I look - no, everyone has the same shallow water. And the pies? - no more walnut. I grabbed two, but the camera-lackey is trying to get away. I kept him for a button and took a couple more. Then he broke out and surrounded the two next to me. True, it is forbidden to lag behind the lackeys.
Fish is good - trout; after all, the Gatchina, their own, and such a small fodder is served - far less portions! But what's so surprising when everything that is larger, the merchants down. I myself bought from the Stone Bridge.
Behind the fish went French trinkets. As if the pot is tipped, the jelly is lined, and inside the greens, game pieces, and truffle pruning are all sorts of residues. The taste is not bad. I want to take the second pot, but the dish is already far away. What is this, I think, is it?
Here, just try to give ?!
Got to the turkey. Not done, Ivan Andreevich, here we will win. Tray. Believe it or not, only the legs and wings, in small pieces obkromlennye, lie side by side, and the very bird under them is hidden and not cut remains. Good rogues! I took the leg, gnawed it and put it on the plate. I look around. Everyone has a bone on a plate. Desert desert ... And I became sad, sad, almost tears did not break. And then I see, the mother queen, she noticed my sadness and said something to the chief lackey and pointed to me ... So what? The second time they brought me a turkey. I gave a low bow to the queen — after all, the one who had been worn. I want to take, and the bird is not so cut and lies. No, brother, you misbehave - you can't fool me: cut it like this and bring it here, I say to the camera-lackey. So here's a nutritious nib and got hold And all around looking - envy. And the turkey is quite shabby, no noble dignity, fried early in the morning and for dinner, fiends, warmed up!
And sweet! I am ashamed to say ... Half an orange! The natural nut is taken out, but instead of jelly and jam stuffed. With anger with my skin, I ate it. Poorly our kings are fed, - cheating around. And the wine is poured without end. Just drink, - you look, again the glass is full. And why? Because the court servants then drank them.
I returned home hungry-hungry ... How to be? Servant let go, nothing in store ... I had to go to the restaurant. And now, when it is necessary to have lunch there, dinner is always waiting for me at home. You come, you drink a glass of vodka, as if you had never dined at all ... "
У записи 8 лайков,
1 репостов.
1 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Александр Захов
