По стенам двора скользнули отсветы фар разворачивающегося автомобиля. В отсветах тех очертились две фигуры, пробирающиеся между осенних луж.
- Вот какого, простите, Иван Арнольдович, пса нужно было заколчаивать парадную дверь? – недовольно бурчал Преображенский, - Впрочем, вопрос скорее риторический и я его вам уже задавал.
- Полностью согласен с вами, профессор, - доктор Борментать тихо икнул, - Чёрная лестница категорически неудобна. Третьего дня встретил там мадам Курицыну, так не разминулись, зацепил её по лицу ногой, которую нёс на исследования. Мадам Курицына кричала и плакала. Некрасиво вышло.
- Добрый вечер, профессор! – от стены отделилась невысокая фигура в фуражке,- Я как раз вас искал.
- О, вот и он, - Борменталь повернулся телом к приближающемуся, - Швондер, коровий сын, когда парадную лестницу откроешь?
- И вам доброго вечера, Иван Арнольдович, - Швондер встал на всякий случай подальше от доктора, - Профессор, я хочу вам напомнить и вашем долге.
- О врачебном надеюсь долге, - Преображенский подбоченился, - Где болит, показывайте!
- Да он денег клянчить собрался, каналья, - Борменталь принялся натягивать потуже перчатки, - Позвольте, Филипп Филиппович, я его присмирю разок!
- Профессор, это несмешно, - уже наученный Швондер сделал шаг вбок и снова спрятался за Преображенским, - Во-первых, вы не уплатили квартплату за август, а во-вторых – за кровь!
- Ну насчёт квартплаты я вам уже говорил, любезный, - Филипп Филиппович назидательно поднял указательный палец, - Свой скотский ценник в семнадцать копеек за метр засуньте себе в ректум!
- Ценник утверждён декретом! – перешёл на визг Швондер, - А за кровь?! Весь домком сдавал кровь, товарищ Цендерман даже сознание потеряла! Вы обещали возместить!
- Ну хорошо, хорошо, милейший Швондер, - Преображенский примирительно похлопал Швондера по плечу, - Ваша взяла. Только денег с собой нет. Дома есть.
- Дома? – Швондер недоверчиво покосился на Борменталя.
- Дома. – тот разжал кулаки и сделал приглашающий жест в сторону подъезда, - Пойдёмте, расплатимся.
*
Из дневника доктора Борменталя
03.11
Дорогой дневник, это прорыв!
Как ты уже знаешь, мы с проф. Преображенским давно уже наблюдаем сахарозаводчика Невозбужденного. Бедолага мучается почечной недостаточностью. Профессор неустанно искал способы облегчить состояние больного. Было неоднократно проведено переливание крови. И, наконец, неделю назад больному была пересажена здоровая почка! Она прижилась, идёт восстановление, Невозбужденный явно пошёл на поправку! Невозможно переоценить значение случившегося для мировой науки!
04.11
Да, а донором послужил этот дурак и пройдоха Швондер. Представляешь, дневник, этот нахал пытался в хамской манере вымогать у нас с проф. Преображенским деньги за кровь, которую они сдавали этим своим идиотским домкомом. С кровью давнишняя история, мы взяли материал с ебланов с целью подбора донора для Невозбужденного, прикрываясь помощью красноармейцам и посулив им оплату. С овцы-мужланки Цендерман для смеху грамм семьсот слили, чтобы она отрубилась. Иначе наличие у неё vagina было не доказать, а мы с профессором поспорили на деньги (он утверждал что это содомит).
Впрочем, я отвлёкся. Итак, Швондер, опять же купившись на возможные деньги, был завлечён в квартиру профессора, где я и бахнул алчного мудозвона формалином. Остальное было, как говорится, делом техники и медицинского гения Филиппа Филипповича.
Кстати, заживает всё на Швондере как на собаке. Мы его объёбывали морфием, чтобы не мандил. А вчера оттащили в дворницкую, пусть там валяется, говно.
Засим позволь раскланяться, дорогой дневник, профессор зовёт, он уже сварил что-то из таблеток от кашля. Твой Бор.
05.11
приходил швондер мандить и жаловаться а я его уболтал что он нам три целковых должен за бинты пойду скажу профессору пусть ещё сварит.
- Вот какого, простите, Иван Арнольдович, пса нужно было заколчаивать парадную дверь? – недовольно бурчал Преображенский, - Впрочем, вопрос скорее риторический и я его вам уже задавал.
- Полностью согласен с вами, профессор, - доктор Борментать тихо икнул, - Чёрная лестница категорически неудобна. Третьего дня встретил там мадам Курицыну, так не разминулись, зацепил её по лицу ногой, которую нёс на исследования. Мадам Курицына кричала и плакала. Некрасиво вышло.
- Добрый вечер, профессор! – от стены отделилась невысокая фигура в фуражке,- Я как раз вас искал.
- О, вот и он, - Борменталь повернулся телом к приближающемуся, - Швондер, коровий сын, когда парадную лестницу откроешь?
- И вам доброго вечера, Иван Арнольдович, - Швондер встал на всякий случай подальше от доктора, - Профессор, я хочу вам напомнить и вашем долге.
- О врачебном надеюсь долге, - Преображенский подбоченился, - Где болит, показывайте!
- Да он денег клянчить собрался, каналья, - Борменталь принялся натягивать потуже перчатки, - Позвольте, Филипп Филиппович, я его присмирю разок!
- Профессор, это несмешно, - уже наученный Швондер сделал шаг вбок и снова спрятался за Преображенским, - Во-первых, вы не уплатили квартплату за август, а во-вторых – за кровь!
- Ну насчёт квартплаты я вам уже говорил, любезный, - Филипп Филиппович назидательно поднял указательный палец, - Свой скотский ценник в семнадцать копеек за метр засуньте себе в ректум!
- Ценник утверждён декретом! – перешёл на визг Швондер, - А за кровь?! Весь домком сдавал кровь, товарищ Цендерман даже сознание потеряла! Вы обещали возместить!
- Ну хорошо, хорошо, милейший Швондер, - Преображенский примирительно похлопал Швондера по плечу, - Ваша взяла. Только денег с собой нет. Дома есть.
- Дома? – Швондер недоверчиво покосился на Борменталя.
- Дома. – тот разжал кулаки и сделал приглашающий жест в сторону подъезда, - Пойдёмте, расплатимся.
*
Из дневника доктора Борменталя
03.11
Дорогой дневник, это прорыв!
Как ты уже знаешь, мы с проф. Преображенским давно уже наблюдаем сахарозаводчика Невозбужденного. Бедолага мучается почечной недостаточностью. Профессор неустанно искал способы облегчить состояние больного. Было неоднократно проведено переливание крови. И, наконец, неделю назад больному была пересажена здоровая почка! Она прижилась, идёт восстановление, Невозбужденный явно пошёл на поправку! Невозможно переоценить значение случившегося для мировой науки!
04.11
Да, а донором послужил этот дурак и пройдоха Швондер. Представляешь, дневник, этот нахал пытался в хамской манере вымогать у нас с проф. Преображенским деньги за кровь, которую они сдавали этим своим идиотским домкомом. С кровью давнишняя история, мы взяли материал с ебланов с целью подбора донора для Невозбужденного, прикрываясь помощью красноармейцам и посулив им оплату. С овцы-мужланки Цендерман для смеху грамм семьсот слили, чтобы она отрубилась. Иначе наличие у неё vagina было не доказать, а мы с профессором поспорили на деньги (он утверждал что это содомит).
Впрочем, я отвлёкся. Итак, Швондер, опять же купившись на возможные деньги, был завлечён в квартиру профессора, где я и бахнул алчного мудозвона формалином. Остальное было, как говорится, делом техники и медицинского гения Филиппа Филипповича.
Кстати, заживает всё на Швондере как на собаке. Мы его объёбывали морфием, чтобы не мандил. А вчера оттащили в дворницкую, пусть там валяется, говно.
Засим позволь раскланяться, дорогой дневник, профессор зовёт, он уже сварил что-то из таблеток от кашля. Твой Бор.
05.11
приходил швондер мандить и жаловаться а я его уболтал что он нам три целковых должен за бинты пойду скажу профессору пусть ещё сварит.
Glimpses of headlights of an unfolding car glided along the courtyard walls. In the reflections of those two figures were drawn, wading between the autumn puddles.
- Here's what, excuse me, Ivan Arnoldovich, the dog had to shut the front door? - Preobrazhensky muttered displeasedly, - however, the question is rather a rhetorical one and I have already asked you it.
“I completely agree with you, professor,” Dr. Bormentat quietly hiccuped. “The black staircase is categorically uncomfortable.” On the third day I met Madame Kuritsyna there, they didn’t miss each other, I hooked her on the face with the foot I carried for research. Madame Kuritsyna screamed and cried. Ugly came out.
- Good evening, professor! - a short figure in a cap separated from the wall, - I was just looking for you.
“Oh, there he is,” Bormental turned his body to the approaching one, “Schwonder, cow son, when will you open the main staircase?”
“And good evening to you, Ivan Arnoldovich,” Schwonder stood just in case away from the doctor, “Professor, I want to remind you of your duty.”
“I hope for medical duty,” Preobrazhensky akimbo, “Where it hurts, show me!”
- Yes, he was going to beg for money, Kanalya, - Bormental began to wear tighter gloves, - Allow me, Philipp Philippovich, I will reconcile him once!
“Professor, this is not funny,” Schwonder, already taught, took a side step and again hid behind Preobrazhensky, “First, you did not pay the rent for August, and secondly, for blood!”
“Well, as for the rent, I have already told you, my dear,” Filipp Filippovich raised his index finger instructively, “Put your bestial price of seventeen kopecks per meter into your rectum!”
- The price tag is approved by decree! - Shvonder switched to a screech, - And for the blood ?! The whole house donated blood, comrade Tsenderman even lost consciousness! You promised to reimburse!
“Alright, alright, dear Schwonder,” Preobrazhensky patently patted Schwonder on the shoulder, “Yours took.” Only there is no money with you. There are houses.
- At home? - Schwonder looked incredulously at Bormental.
- At home. - he unclenched his fists and made an inviting gesture towards the entrance, - Come, pay.
*
From the diary of Dr. Bormental
11/3
Dear diary, this is a breakthrough!
As you already know, we are with prof. Preobrazhensky has long been observing the sugar factory of the Unexcited. The poor fellow suffers from renal failure. The professor tirelessly looked for ways to alleviate the condition of the patient. A blood transfusion was performed repeatedly. And, finally, a week ago a healthy kidney was transplanted to the patient! She has taken root, there is a recovery, Unexcited clearly got better! It is impossible to overestimate the significance of what happened for world science!
11/4
Yes, and the fool and the rogue Shvonder served as a donor. Imagine, the diary, this impudent tried to extort with us prof. Preobrazhensky money for the blood that they donated this their idiotic house. With a long history of blood, we took material from eblanes in order to select a donor for the Unexcited, hiding behind the help of the Red Army soldiers and promising them payment. For the laugh of zenderlings, Tsenderman poured seven hundred grams so that it would be chopped off. Otherwise, she could not prove the presence of vagina, and the professor and I argued for money (he claimed that it was sodomy).
However, I was distracted. So, Schwonder, again having bought with possible money, was lured into the professor’s apartment, where I bumped into greedy brains with formalin. The rest was, as they say, a matter of technology and the medical genius of Philip Filippovich.
By the way, everything heals on Shvonder as a dog. We covered him with morphine, so as not to mandate. And yesterday they dragged him into the janitorial room, let it be there, shit.
Then let me bow, dear diary, the professor is calling, he has already boiled some of the cough tablets. Your Bor.
11/05
the schwonder came to mandate and complain, and I chatted that he owed us three rubles for bandages, I’ll go tell the professor and let him cook it.
- Here's what, excuse me, Ivan Arnoldovich, the dog had to shut the front door? - Preobrazhensky muttered displeasedly, - however, the question is rather a rhetorical one and I have already asked you it.
“I completely agree with you, professor,” Dr. Bormentat quietly hiccuped. “The black staircase is categorically uncomfortable.” On the third day I met Madame Kuritsyna there, they didn’t miss each other, I hooked her on the face with the foot I carried for research. Madame Kuritsyna screamed and cried. Ugly came out.
- Good evening, professor! - a short figure in a cap separated from the wall, - I was just looking for you.
“Oh, there he is,” Bormental turned his body to the approaching one, “Schwonder, cow son, when will you open the main staircase?”
“And good evening to you, Ivan Arnoldovich,” Schwonder stood just in case away from the doctor, “Professor, I want to remind you of your duty.”
“I hope for medical duty,” Preobrazhensky akimbo, “Where it hurts, show me!”
- Yes, he was going to beg for money, Kanalya, - Bormental began to wear tighter gloves, - Allow me, Philipp Philippovich, I will reconcile him once!
“Professor, this is not funny,” Schwonder, already taught, took a side step and again hid behind Preobrazhensky, “First, you did not pay the rent for August, and secondly, for blood!”
“Well, as for the rent, I have already told you, my dear,” Filipp Filippovich raised his index finger instructively, “Put your bestial price of seventeen kopecks per meter into your rectum!”
- The price tag is approved by decree! - Shvonder switched to a screech, - And for the blood ?! The whole house donated blood, comrade Tsenderman even lost consciousness! You promised to reimburse!
“Alright, alright, dear Schwonder,” Preobrazhensky patently patted Schwonder on the shoulder, “Yours took.” Only there is no money with you. There are houses.
- At home? - Schwonder looked incredulously at Bormental.
- At home. - he unclenched his fists and made an inviting gesture towards the entrance, - Come, pay.
*
From the diary of Dr. Bormental
11/3
Dear diary, this is a breakthrough!
As you already know, we are with prof. Preobrazhensky has long been observing the sugar factory of the Unexcited. The poor fellow suffers from renal failure. The professor tirelessly looked for ways to alleviate the condition of the patient. A blood transfusion was performed repeatedly. And, finally, a week ago a healthy kidney was transplanted to the patient! She has taken root, there is a recovery, Unexcited clearly got better! It is impossible to overestimate the significance of what happened for world science!
11/4
Yes, and the fool and the rogue Shvonder served as a donor. Imagine, the diary, this impudent tried to extort with us prof. Preobrazhensky money for the blood that they donated this their idiotic house. With a long history of blood, we took material from eblanes in order to select a donor for the Unexcited, hiding behind the help of the Red Army soldiers and promising them payment. For the laugh of zenderlings, Tsenderman poured seven hundred grams so that it would be chopped off. Otherwise, she could not prove the presence of vagina, and the professor and I argued for money (he claimed that it was sodomy).
However, I was distracted. So, Schwonder, again having bought with possible money, was lured into the professor’s apartment, where I bumped into greedy brains with formalin. The rest was, as they say, a matter of technology and the medical genius of Philip Filippovich.
By the way, everything heals on Shvonder as a dog. We covered him with morphine, so as not to mandate. And yesterday they dragged him into the janitorial room, let it be there, shit.
Then let me bow, dear diary, the professor is calling, he has already boiled some of the cough tablets. Your Bor.
11/05
the schwonder came to mandate and complain, and I chatted that he owed us three rubles for bandages, I’ll go tell the professor and let him cook it.
У записи 2 лайков,
0 репостов.
0 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Эндрю Колонтарев
