В стране Ксанад благословенной
Дворец построил Кубла Хан,
Где Альф бежит, поток священный,
Сквозь мглу пещер гигантских, пенный,
Впадает в сонный океан.
На десять миль оградой стен и башен
Оазис плодородный окружен,
Садами и ручьями он украшен.
В нем фимиам цветы струят сквозь сон,
И древний лес, роскошен и печален,
Блистает там воздушностью прогалин.
Но между кедров, полных тишиной,
Расщелина по склону ниспадала.
О, никогда под бледною луной
Так пышен не был тот уют лесной,
Где женщина о демоне рыдала.
Пленительное место! Из него,
В кипенье беспрерывного волненья,
Земля, как бы не в силах своего
Сдержать неумолимого мученья,
Роняла вниз обломки, точно звенья
Тяжелой цепи: между этих скал,
Где камень с камнем бешено плясал,
Рождалося внезапное теченье,
Поток священный быстро воды мчал,
И на пять миль, изгибами излучин,
Поток бежал, пронзив лесной туман,
И вдруг, как бы усилием замучен,
Сквозь мглу пещер, где мрак от влаги звучен,
В безжизненный впадал он океан.
И из пещер, где человек не мерял
Ни призрачный объем, ни глубину,
Рождались крики: вняв им, Кубла верил,
Что возвещают праотцы войну.
И тень чертогов наслажденья
Плыла по глади влажных сфер,
И стройный гул вставал от пенья,
И странно-слитен был размер
В напеве влаги и пещер.
Какое странное виденье —
Дворец любви и наслажденья
Меж вечных льдов и влажных сфер.
Стройно-звучные напевы
Раз услышал я во сне,
Абиссинской нежной девы,
Певшей в ясной тишине,
Под созвучья гуслей сонных,
Многопевных, многозвонных,
Ливших зов струны к струне.
О, когда б я вспомнил взоры
Девы, певшей мне во сне
О Горе святой Аборы,
Дух мой вспыхнул бы в огне,
Все возможно было б мне.
В полнозвучные размеры
Заключить тогда б я мог
Эти льдистые пещеры,
Этот солнечный чертог
Их все бы ясно увидали
Над зыбью, полной звонов, дали,
И крик пронесся б, как гроза:
Сюда, скорей сюда, глядите,
О, как горят его глаза!
Пред песнопевцем взор склоните,
И этой грезы слыша звон,
Сомкнемся тесным хороводом,
Затем что он воскормлен медом
И млеком рая напоен!
Дворец построил Кубла Хан,
Где Альф бежит, поток священный,
Сквозь мглу пещер гигантских, пенный,
Впадает в сонный океан.
На десять миль оградой стен и башен
Оазис плодородный окружен,
Садами и ручьями он украшен.
В нем фимиам цветы струят сквозь сон,
И древний лес, роскошен и печален,
Блистает там воздушностью прогалин.
Но между кедров, полных тишиной,
Расщелина по склону ниспадала.
О, никогда под бледною луной
Так пышен не был тот уют лесной,
Где женщина о демоне рыдала.
Пленительное место! Из него,
В кипенье беспрерывного волненья,
Земля, как бы не в силах своего
Сдержать неумолимого мученья,
Роняла вниз обломки, точно звенья
Тяжелой цепи: между этих скал,
Где камень с камнем бешено плясал,
Рождалося внезапное теченье,
Поток священный быстро воды мчал,
И на пять миль, изгибами излучин,
Поток бежал, пронзив лесной туман,
И вдруг, как бы усилием замучен,
Сквозь мглу пещер, где мрак от влаги звучен,
В безжизненный впадал он океан.
И из пещер, где человек не мерял
Ни призрачный объем, ни глубину,
Рождались крики: вняв им, Кубла верил,
Что возвещают праотцы войну.
И тень чертогов наслажденья
Плыла по глади влажных сфер,
И стройный гул вставал от пенья,
И странно-слитен был размер
В напеве влаги и пещер.
Какое странное виденье —
Дворец любви и наслажденья
Меж вечных льдов и влажных сфер.
Стройно-звучные напевы
Раз услышал я во сне,
Абиссинской нежной девы,
Певшей в ясной тишине,
Под созвучья гуслей сонных,
Многопевных, многозвонных,
Ливших зов струны к струне.
О, когда б я вспомнил взоры
Девы, певшей мне во сне
О Горе святой Аборы,
Дух мой вспыхнул бы в огне,
Все возможно было б мне.
В полнозвучные размеры
Заключить тогда б я мог
Эти льдистые пещеры,
Этот солнечный чертог
Их все бы ясно увидали
Над зыбью, полной звонов, дали,
И крик пронесся б, как гроза:
Сюда, скорей сюда, глядите,
О, как горят его глаза!
Пред песнопевцем взор склоните,
И этой грезы слыша звон,
Сомкнемся тесным хороводом,
Затем что он воскормлен медом
И млеком рая напоен!
In the land of Xanad blessed
The palace was built by Kubla Khan,
Where Alf runs, sacred stream,
Through the gloom of giant caves, foamy,
It falls into the sleepy ocean.
For ten miles of walls and towers
The oasis is fertile surrounded
It is decorated with gardens and streams.
In it, incense flowers flow through a dream,
And the ancient forest, luxurious and sad,
The clearing shines there with airiness.
But between the cedars, full of silence,
The cleft fell down the slope.
Oh never under the pale moon
So that forest comfort was not magnificent
Where a woman sobbed about a demon.
A captivating place! Out of him,
In a boil of unceasing excitement
Earth, as if not in its own strength
To restrain inexorable torment
Dropped down the wreckage, like links
The heavy chain: between these rocks,
Where stone to stone danced frantically
A sudden current was born
A stream of sacred water rushed fast
And for five miles, by the bends of bends,
The stream ran through the forest fog
And suddenly, as if tortured by effort,
Through the darkness of the caves, where the darkness of moisture is heard,
He fell into the lifeless ocean.
And from the caves where man didn’t measure
Neither ghostly volume nor depth,
Cries were born: heeding them, Kubla believed
What the forefathers declare war.
And the shadow of the halls of pleasure
Sailing along the surface of wet spheres
And the slender hum rose from singing,
And the size was oddly fused
In a tune of moisture and caves.
What a strange vision -
Palace of love and pleasure
Between eternal ice and wet spheres.
Slender-tune tunes
Since I heard in a dream
Abyssinian gentle maiden
Singer in clear silence
To the consonance of the sleepy gusli
Multi-chant, multi-chime,
Whoever calls the string to the string.
Oh when I remembered the eyes
Virgin singing to me in a dream
About Mount Abora,
My spirit would have burst into flames
Everything was possible for me.
In full sounding sizes
Then I could conclude
These ice caves
This solar chamber
They would all be clearly seen
Over a swell full of jingle, given
And a scream flashed like a thunderstorm:
Here, rather, look here
Oh, how his eyes burn!
Before the songwriter look down,
And hearing this dream ringing
Let's close a round dance
Then that he is fed honey
And the milk of paradise is drunk!
The palace was built by Kubla Khan,
Where Alf runs, sacred stream,
Through the gloom of giant caves, foamy,
It falls into the sleepy ocean.
For ten miles of walls and towers
The oasis is fertile surrounded
It is decorated with gardens and streams.
In it, incense flowers flow through a dream,
And the ancient forest, luxurious and sad,
The clearing shines there with airiness.
But between the cedars, full of silence,
The cleft fell down the slope.
Oh never under the pale moon
So that forest comfort was not magnificent
Where a woman sobbed about a demon.
A captivating place! Out of him,
In a boil of unceasing excitement
Earth, as if not in its own strength
To restrain inexorable torment
Dropped down the wreckage, like links
The heavy chain: between these rocks,
Where stone to stone danced frantically
A sudden current was born
A stream of sacred water rushed fast
And for five miles, by the bends of bends,
The stream ran through the forest fog
And suddenly, as if tortured by effort,
Through the darkness of the caves, where the darkness of moisture is heard,
He fell into the lifeless ocean.
And from the caves where man didn’t measure
Neither ghostly volume nor depth,
Cries were born: heeding them, Kubla believed
What the forefathers declare war.
And the shadow of the halls of pleasure
Sailing along the surface of wet spheres
And the slender hum rose from singing,
And the size was oddly fused
In a tune of moisture and caves.
What a strange vision -
Palace of love and pleasure
Between eternal ice and wet spheres.
Slender-tune tunes
Since I heard in a dream
Abyssinian gentle maiden
Singer in clear silence
To the consonance of the sleepy gusli
Multi-chant, multi-chime,
Whoever calls the string to the string.
Oh when I remembered the eyes
Virgin singing to me in a dream
About Mount Abora,
My spirit would have burst into flames
Everything was possible for me.
In full sounding sizes
Then I could conclude
These ice caves
This solar chamber
They would all be clearly seen
Over a swell full of jingle, given
And a scream flashed like a thunderstorm:
Here, rather, look here
Oh, how his eyes burn!
Before the songwriter look down,
And hearing this dream ringing
Let's close a round dance
Then that he is fed honey
And the milk of paradise is drunk!
У записи 4 лайков,
0 репостов.
0 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Оксана Валериус
