ОЗАРЕНИЕ
Все пуговки, все блохи, все предметы что-то значат.
И неспроста одни ползут, другие скачут.
Я различаю в очертаниях неслышный разговор:
О чем-то сообщает хвост, на что-то намекает бритвенный прибор.
Тебе селедку подали. Ты рад.
Но не спеши ее отправить в рот.
Гляди, гляди! Она тебе сигналы подает.
1932, Николай Макарович Олейников.
Все пуговки, все блохи, все предметы что-то значат.
И неспроста одни ползут, другие скачут.
Я различаю в очертаниях неслышный разговор:
О чем-то сообщает хвост, на что-то намекает бритвенный прибор.
Тебе селедку подали. Ты рад.
Но не спеши ее отправить в рот.
Гляди, гляди! Она тебе сигналы подает.
1932, Николай Макарович Олейников.
Enlightenment
All buttons, all fleas, all objects mean something.
And it’s not without reason that some are crawling, others are jumping.
I distinguish in outline an inaudible conversation:
The tail informs about something, the shaving device hints at something.
You got herring. You're glad
But do not rush to send it to your mouth.
Look, look! She gives you signals.
1932, Nikolai Makarovich Oleinikov.
All buttons, all fleas, all objects mean something.
And it’s not without reason that some are crawling, others are jumping.
I distinguish in outline an inaudible conversation:
The tail informs about something, the shaving device hints at something.
You got herring. You're glad
But do not rush to send it to your mouth.
Look, look! She gives you signals.
1932, Nikolai Makarovich Oleinikov.
У записи 4 лайков,
1 репостов.
1 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Настя Рябцева
