Молодая еврейка - муж сдержан и бородат -
о здоровье детей каждый вечер пред Стенкой Плача,
а потом перед синагогой пинает мячик
(за такое, вы знаете, не попадают в ад).
Он идет размышлять о Танахе - она в окно
видит солнечные объятья Иерусалиму:
расстилается день, как плетущееся сукно,
вдаль по улице этим временем нелюдимой.
Пахнет пряной лепешкой, кофе и табаком,
и ворочается под утро малыш в кровати,
Улыбнется, подумав, закутается платком,
что-то рано сегодня, не время ему вставати.
Молодая женщина, гибкая, как цветок,
на плите закипают воды из Иордана,
новый день званым гостем взбирается на порог,
и вот-вот за соседней стеной пропоют "Осанна!"
о здоровье детей каждый вечер пред Стенкой Плача,
а потом перед синагогой пинает мячик
(за такое, вы знаете, не попадают в ад).
Он идет размышлять о Танахе - она в окно
видит солнечные объятья Иерусалиму:
расстилается день, как плетущееся сукно,
вдаль по улице этим временем нелюдимой.
Пахнет пряной лепешкой, кофе и табаком,
и ворочается под утро малыш в кровати,
Улыбнется, подумав, закутается платком,
что-то рано сегодня, не время ему вставати.
Молодая женщина, гибкая, как цветок,
на плите закипают воды из Иордана,
новый день званым гостем взбирается на порог,
и вот-вот за соседней стеной пропоют "Осанна!"
Young Jewess - husband restrained and bearded -
about children's health every evening before the Wailing Wall,
and then before the synagogue kicks the ball
(for this, you know, they don’t go to hell).
He goes to reflect on Tanakh - she is out the window
sees the sunny arms of Jerusalem:
the day is spreading like weaving cloth
into the distance down the street this time unsociable.
It smells like spicy cakes, coffee and tobacco,
and the toddler in the morning turns in bed,
He smiles, thinking, wraps himself in a scarf,
something early today, not the time for him to get up.
Young woman as flexible as a flower
water from the Jordan boils on the stove,
the new day, the invited guest climbs the threshold,
and just about the next wall will sing "Hosanna!"
about children's health every evening before the Wailing Wall,
and then before the synagogue kicks the ball
(for this, you know, they don’t go to hell).
He goes to reflect on Tanakh - she is out the window
sees the sunny arms of Jerusalem:
the day is spreading like weaving cloth
into the distance down the street this time unsociable.
It smells like spicy cakes, coffee and tobacco,
and the toddler in the morning turns in bed,
He smiles, thinking, wraps himself in a scarf,
something early today, not the time for him to get up.
Young woman as flexible as a flower
water from the Jordan boils on the stove,
the new day, the invited guest climbs the threshold,
and just about the next wall will sing "Hosanna!"
У записи 10 лайков,
1 репостов.
1 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Настя Рябцева
