Все дело в памяти. Однажды утром ты просыпаешься (наверно, даже лучше, если ты не выспался, да ты и не можешь больше спать этим утром) и вдруг ловишь себя на том, что твое прошлое, и будущее, и настоящее они едины и они вот тут - в сегодняшнем утре. Что все одинаково живо.
Однажды утром ты просыпаешься в другой стране и вдруг понимаешь, что ты одновременно и скучаешь по дому (одновременно по всем - по всем домам, которые у тебя когда-либо были: в Петербурге, в Великом Новгороде, в Москве, в Америке, в палатке на Соловках; в 4, в 7, в 19, в 22 или в 24 года) и одновременно тоска эта не переправляет тебя туда, но делает тебя словно бы шире здесь. Делает тебя таким мультичеловеком с абсолютной памятью, который носит с собой знание о том, что его прошлое до мельчайших жестов, минут, фраз и запахов - есть часть любимого целого, а значит - его будущему ничего не остается, кроме как отразиться, преломиться и тоже стать целым в этом сияющем клубке памяти, который словно бы уже существует, но невидим, как паутина, пока в нее не врезались лучи солнца.
Да-да, это как снег зимним ясным утром, как сверкающая паутина света от рыжего фонаря за окном, как скрип ботинок по снегу, когда ты и вправду начинаешь новый год, как запах весны в январе, как летний вечер, как остановка поезда прямо на закате на какой-то станции между двумя пунктами, где у тебя никогда не было повода побывать, но за 15 минут ты прожил и увидел тут больше, чем нежели если бы гостил неделю, как вечер в марте, когда вдруг не стемнело рано, как растрогаться, увидев незнакомого красивого человека с чашкой какао в окно кафе, как продолжение разговора, который начал несколько лет назад и вдруг продолжил уже со знанием ответов. Это как предчувствие Рождества и наряженная живая елка до потолка в детстве, как дождь, лупящий о стекла дачной веранды, как мама, которая рассказывает про то, как ездила к папе в тайгу, как города, в которые возвращаешься раз за разом, но словно бы впервые, как присутствие, в котором присутствующие даже не знают, что им нравится больше: молчать или говорить, как сесть в поезд, отправившись провожать на него друга, как завтрак за круглым столом и вдруг понять, что он очень похож на другой круглый стол в просторной кухне на Кузнечном переулке, как случайно встретиться и не пойти каждому по своим делам, как солнце после казавшегося беспробудным дождя на острове Коневец, как выйти из чужого дома, в котором был впервые и подумать: "Я обязательно сюда вернусь" и возвращаться потом еще сотни раз, как ехать на лыжах по зимнему лесу, а потом остановиться от того, что хочется слушать звуки, как ручеек в Абхазии, как петь ночью русские песни на далеком берегу Атлантики, как сидеть на крыше рядом с прилипшим осенним листом Петроградской стороны, как карабкаться под сваями железнодорожного моста, как петляющая дорога среди леса, под которой светится Иерусалим, как качать ногами с парапета Невы и хохотать до слез, как выйти из огромной квартиры, в которой живет время, съев на завтрак фильм, от которого забыл, где находишься, и уткнуться в Чистые пруды, как теплый ветер в лицо скатывающейся с холма на дурацком розовом велосипеде, как в море плавать спустя годы и как капли дождя на лопухах, которые выше тебя.
Да что я в самом деле? Хотела написать, что сегодня очень хорошее утро, а пока писала, уже почти вечер наступил.
Время, я тебя люблю.
Однажды утром ты просыпаешься в другой стране и вдруг понимаешь, что ты одновременно и скучаешь по дому (одновременно по всем - по всем домам, которые у тебя когда-либо были: в Петербурге, в Великом Новгороде, в Москве, в Америке, в палатке на Соловках; в 4, в 7, в 19, в 22 или в 24 года) и одновременно тоска эта не переправляет тебя туда, но делает тебя словно бы шире здесь. Делает тебя таким мультичеловеком с абсолютной памятью, который носит с собой знание о том, что его прошлое до мельчайших жестов, минут, фраз и запахов - есть часть любимого целого, а значит - его будущему ничего не остается, кроме как отразиться, преломиться и тоже стать целым в этом сияющем клубке памяти, который словно бы уже существует, но невидим, как паутина, пока в нее не врезались лучи солнца.
Да-да, это как снег зимним ясным утром, как сверкающая паутина света от рыжего фонаря за окном, как скрип ботинок по снегу, когда ты и вправду начинаешь новый год, как запах весны в январе, как летний вечер, как остановка поезда прямо на закате на какой-то станции между двумя пунктами, где у тебя никогда не было повода побывать, но за 15 минут ты прожил и увидел тут больше, чем нежели если бы гостил неделю, как вечер в марте, когда вдруг не стемнело рано, как растрогаться, увидев незнакомого красивого человека с чашкой какао в окно кафе, как продолжение разговора, который начал несколько лет назад и вдруг продолжил уже со знанием ответов. Это как предчувствие Рождества и наряженная живая елка до потолка в детстве, как дождь, лупящий о стекла дачной веранды, как мама, которая рассказывает про то, как ездила к папе в тайгу, как города, в которые возвращаешься раз за разом, но словно бы впервые, как присутствие, в котором присутствующие даже не знают, что им нравится больше: молчать или говорить, как сесть в поезд, отправившись провожать на него друга, как завтрак за круглым столом и вдруг понять, что он очень похож на другой круглый стол в просторной кухне на Кузнечном переулке, как случайно встретиться и не пойти каждому по своим делам, как солнце после казавшегося беспробудным дождя на острове Коневец, как выйти из чужого дома, в котором был впервые и подумать: "Я обязательно сюда вернусь" и возвращаться потом еще сотни раз, как ехать на лыжах по зимнему лесу, а потом остановиться от того, что хочется слушать звуки, как ручеек в Абхазии, как петь ночью русские песни на далеком берегу Атлантики, как сидеть на крыше рядом с прилипшим осенним листом Петроградской стороны, как карабкаться под сваями железнодорожного моста, как петляющая дорога среди леса, под которой светится Иерусалим, как качать ногами с парапета Невы и хохотать до слез, как выйти из огромной квартиры, в которой живет время, съев на завтрак фильм, от которого забыл, где находишься, и уткнуться в Чистые пруды, как теплый ветер в лицо скатывающейся с холма на дурацком розовом велосипеде, как в море плавать спустя годы и как капли дождя на лопухах, которые выше тебя.
Да что я в самом деле? Хотела написать, что сегодня очень хорошее утро, а пока писала, уже почти вечер наступил.
Время, я тебя люблю.
It's all in the memory. One morning you wake up (it’s probably even better if you didn’t get enough sleep, and you can’t sleep anymore this morning) and suddenly catch yourself on the fact that your past, future and present are one and they’re here in today's in the morning. That everything is equally alive.
One morning you wake up in another country and suddenly realize that you are simultaneously homesick (all at the same time - all the houses you have ever had: in St. Petersburg, in Veliky Novgorod, in Moscow, in America, in a tent on Solovki; at 4, at 7, at 19, at 22 or at 24) and at the same time this longing does not redirect you there, but makes you seem to be wider here. It makes you such a multi-person with absolute memory, who carries with him the knowledge that his past, to the smallest gestures, minutes, phrases and smells, is part of his beloved whole, which means that there is nothing left for his future but to reflect, to be refracted, too to become whole in this shining ball of memory, which as if already exists, but is invisible, like a web, until the rays of the sun crashed into it.
Yes, it's like snow on a clear winter winter, like a sparkling web of light from a red lamp outside a window, like a creak of a shoe in the snow when you really start a new year, like the smell of spring in January, like a summer evening, like a train stop right on sunset at some station between two points where you never had a reason to visit, but in 15 minutes you lived and saw here more than if you had been staying a week, like the evening in March, when it suddenly didn’t get dark early, how to move seeing an unfamiliar handsome man with a cup of cocoa in the cafe window, as a continuation of a conversation that he began several years ago and suddenly continued with knowledge of the answers. It’s like a premonition of Christmas and a dressed-up living tree to the ceiling in childhood, like rain pounding on the glass of a summer terrace, like a mother who talks about how she went to dad in the taiga, like cities that you return to over and over again, but as if for the first time, as a presence in which those present do not even know what they like best: to be silent or to say how to get on a train, going to see off a friend at it, like breakfast at a round table and suddenly realize that it is very similar to another round table in a spacious kitchen on Kuznechny Lane, how to meet each other and not to go about their business, like the sun after the seemingly unstoppable rain on Konevets Island, how to get out of someone else’s house in which I was for the first time and thought: “I will definitely come back here” and come back later hundreds of times how to ski in the winter forest, and then stop from wanting to listen to sounds, like a trickle in Abkhazia, how to sing Russian songs at night on the far coast of the Atlantic, how to sit on the roof next with a stuck autumn leaf of the Petrograd side, how to climb under the piles of a railway bridge, like a winding road in the middle of a forest under which Jerusalem shines, how to swing legs from the Neva parapet and laugh loudly to tears, how to get out of a huge apartment in which time lives, having eaten for breakfast a film from which I forgot where you are and bury yourself in Chistye Prudy, like a warm wind in the face of a stupid pink bike sliding down a hill, like swimming in the sea after years, and like raindrops on mugs that are taller than you.
What am I really? I wanted to write that today is a very good morning, and while I was writing, it was almost evening already.
Time I love you.
One morning you wake up in another country and suddenly realize that you are simultaneously homesick (all at the same time - all the houses you have ever had: in St. Petersburg, in Veliky Novgorod, in Moscow, in America, in a tent on Solovki; at 4, at 7, at 19, at 22 or at 24) and at the same time this longing does not redirect you there, but makes you seem to be wider here. It makes you such a multi-person with absolute memory, who carries with him the knowledge that his past, to the smallest gestures, minutes, phrases and smells, is part of his beloved whole, which means that there is nothing left for his future but to reflect, to be refracted, too to become whole in this shining ball of memory, which as if already exists, but is invisible, like a web, until the rays of the sun crashed into it.
Yes, it's like snow on a clear winter winter, like a sparkling web of light from a red lamp outside a window, like a creak of a shoe in the snow when you really start a new year, like the smell of spring in January, like a summer evening, like a train stop right on sunset at some station between two points where you never had a reason to visit, but in 15 minutes you lived and saw here more than if you had been staying a week, like the evening in March, when it suddenly didn’t get dark early, how to move seeing an unfamiliar handsome man with a cup of cocoa in the cafe window, as a continuation of a conversation that he began several years ago and suddenly continued with knowledge of the answers. It’s like a premonition of Christmas and a dressed-up living tree to the ceiling in childhood, like rain pounding on the glass of a summer terrace, like a mother who talks about how she went to dad in the taiga, like cities that you return to over and over again, but as if for the first time, as a presence in which those present do not even know what they like best: to be silent or to say how to get on a train, going to see off a friend at it, like breakfast at a round table and suddenly realize that it is very similar to another round table in a spacious kitchen on Kuznechny Lane, how to meet each other and not to go about their business, like the sun after the seemingly unstoppable rain on Konevets Island, how to get out of someone else’s house in which I was for the first time and thought: “I will definitely come back here” and come back later hundreds of times how to ski in the winter forest, and then stop from wanting to listen to sounds, like a trickle in Abkhazia, how to sing Russian songs at night on the far coast of the Atlantic, how to sit on the roof next with a stuck autumn leaf of the Petrograd side, how to climb under the piles of a railway bridge, like a winding road in the middle of a forest under which Jerusalem shines, how to swing legs from the Neva parapet and laugh loudly to tears, how to get out of a huge apartment in which time lives, having eaten for breakfast a film from which I forgot where you are and bury yourself in Chistye Prudy, like a warm wind in the face of a stupid pink bike sliding down a hill, like swimming in the sea after years, and like raindrops on mugs that are taller than you.
What am I really? I wanted to write that today is a very good morning, and while I was writing, it was almost evening already.
Time I love you.
У записи 3 лайков,
1 репостов.
1 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Настя Рябцева
