Александр Блок
НЕЗНАКОМКА
По вечерам над ресторанами
Горячий воздух дик и глух,
И правит окриками пьяными
Весенний и тлетворный дух.
Вдали, над пылью переулочной,
Над скукой загородных дач,
Чуть золотится крендель булочной,
И раздается детский плач.
И каждый вечер, за шлагбаумами,
Заламывая котелки,
Среди канав гуляют с дамами
Испытанные остряки.
Над озером скрипят уключины,
И раздается женский визг,
А в небе, ко всему приученный,
Бессмысленно кривится диск.
И каждый вечер друг единственный
В моем стакане отражен
И влагой терпкой и таинственной,
Как я, смирён и оглушен.
А рядом у соседних столиков
Лакеи сонные торчат,
И пьяницы с глазами кроликов
"In vino veritas!"* кричат.
{* - "Истина в вине!" (лат.)}
И каждый вечер, в час назначенный
(Иль это только снится мне?),
Девичий стан, шелками схваченный,
В туманном движется окне.
И медленно, пройдя меж пьяными,
Всегда без спутников, одна,
Дыша духами и туманами,
Она садится у окна.
И веют древними поверьями
Ее упругие шелка,
И шляпа с траурными перьями,
И в кольцах узкая рука.
И странной близостью закованный,
Смотрю за темную вуаль,
И вижу берег очарованный
И очарованную даль.
Глухие тайны мне поручены,
Мне чье-то солнце вручено,
И все души моей излучины
Пронзило терпкое вино.
И перья страуса склоненные
В моем качаются мозгу,
И очи синие бездонные
Цветут на дальнем берегу.
В моей душе лежит сокровище,
И ключ поручен только мне!
Ты право, пьяное чудовище!
Я знаю: истина в вине.
24 апреля 1906. Озерки
НЕЗНАКОМКА
По вечерам над ресторанами
Горячий воздух дик и глух,
И правит окриками пьяными
Весенний и тлетворный дух.
Вдали, над пылью переулочной,
Над скукой загородных дач,
Чуть золотится крендель булочной,
И раздается детский плач.
И каждый вечер, за шлагбаумами,
Заламывая котелки,
Среди канав гуляют с дамами
Испытанные остряки.
Над озером скрипят уключины,
И раздается женский визг,
А в небе, ко всему приученный,
Бессмысленно кривится диск.
И каждый вечер друг единственный
В моем стакане отражен
И влагой терпкой и таинственной,
Как я, смирён и оглушен.
А рядом у соседних столиков
Лакеи сонные торчат,
И пьяницы с глазами кроликов
"In vino veritas!"* кричат.
{* - "Истина в вине!" (лат.)}
И каждый вечер, в час назначенный
(Иль это только снится мне?),
Девичий стан, шелками схваченный,
В туманном движется окне.
И медленно, пройдя меж пьяными,
Всегда без спутников, одна,
Дыша духами и туманами,
Она садится у окна.
И веют древними поверьями
Ее упругие шелка,
И шляпа с траурными перьями,
И в кольцах узкая рука.
И странной близостью закованный,
Смотрю за темную вуаль,
И вижу берег очарованный
И очарованную даль.
Глухие тайны мне поручены,
Мне чье-то солнце вручено,
И все души моей излучины
Пронзило терпкое вино.
И перья страуса склоненные
В моем качаются мозгу,
И очи синие бездонные
Цветут на дальнем берегу.
В моей душе лежит сокровище,
И ключ поручен только мне!
Ты право, пьяное чудовище!
Я знаю: истина в вине.
24 апреля 1906. Озерки
Alexander Blok
The stranger
In the evenings over restaurants
Hot air is wild and deaf
And rules over shouts drunk
Spring and corruptive spirit.
In the distance, above the dust of the lane
Over the boredom of country cottages
The pretzel of the bakery is a little golden
And there is a cry for children.
And every night, behind the barriers,
Basting pots,
Among the ditches walk with the ladies
Tested wits.
Oarlocks creak over the lake
And a female screech sounds
And in the sky, accustomed to everything,
The disk makes no sense.
And every night the only friend
In my glass is reflected
And moisture tart and mysterious,
Like me, humble and stunned.
And next to the neighboring tables
Sleepy footmen stick out,
And drunkards with rabbit eyes
"In vino veritas!" * Scream.
{* - "The truth is in the fault!" (lat.)}
And every night, at the appointed hour
(Or is it just me dreaming?)
A girl’s camp, captured by silks,
In a foggy window moves.
And slowly, passing between the drunk,
Always without satellites, alone,
Breathing in perfumes and mists
She sits by the window.
And they blow ancient beliefs
Her elastic silk
And a hat with mourning feathers
And in the rings is a narrow hand.
And chained by a strange proximity,
Watching the dark veil
And I see the beach charmed
And the enchanted distance.
Deaf secrets entrusted to me
Someone handed me the sun
And all the souls of my bend
Pierced tart wine.
And ostrich feathers bowed
In my brain sway
And the blue eyes are bottomless
Blooming on the far shore.
There's a treasure in my soul
And the key is entrusted only to me!
You're right, drunken monster!
I know: the truth is guilty.
April 24, 1906. Ozerki
The stranger
In the evenings over restaurants
Hot air is wild and deaf
And rules over shouts drunk
Spring and corruptive spirit.
In the distance, above the dust of the lane
Over the boredom of country cottages
The pretzel of the bakery is a little golden
And there is a cry for children.
And every night, behind the barriers,
Basting pots,
Among the ditches walk with the ladies
Tested wits.
Oarlocks creak over the lake
And a female screech sounds
And in the sky, accustomed to everything,
The disk makes no sense.
And every night the only friend
In my glass is reflected
And moisture tart and mysterious,
Like me, humble and stunned.
And next to the neighboring tables
Sleepy footmen stick out,
And drunkards with rabbit eyes
"In vino veritas!" * Scream.
{* - "The truth is in the fault!" (lat.)}
And every night, at the appointed hour
(Or is it just me dreaming?)
A girl’s camp, captured by silks,
In a foggy window moves.
And slowly, passing between the drunk,
Always without satellites, alone,
Breathing in perfumes and mists
She sits by the window.
And they blow ancient beliefs
Her elastic silk
And a hat with mourning feathers
And in the rings is a narrow hand.
And chained by a strange proximity,
Watching the dark veil
And I see the beach charmed
And the enchanted distance.
Deaf secrets entrusted to me
Someone handed me the sun
And all the souls of my bend
Pierced tart wine.
And ostrich feathers bowed
In my brain sway
And the blue eyes are bottomless
Blooming on the far shore.
There's a treasure in my soul
And the key is entrusted only to me!
You're right, drunken monster!
I know: the truth is guilty.
April 24, 1906. Ozerki
У записи 3 лайков,
0 репостов.
0 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Михаил Алфёров
