Лев Никулин, сталинский холуй, был фронтовым корреспондентом. А может быть, политработником. В оккупированной Германии проявлял интерес к бронзе, фарфору, наручным часам. Однако более всего хотелось ему иметь заграничную пишущую машинку. Шел он как-то раз по городу. Видит - разгромленная контора. Заглянул. На полу - шикарный ундервуд с развернутой кареткой. Тяжелый, из литого чугуна. Погрузил его Никулин в брезентовый мешок. Думает: "Шрифт в Москве поменяю с латинского на русский". В общем, таскал Лев Никулин этот мешок за собой. Месяца три надрывался. По ночам его караулил. Доставил в Москву. Обратился к механику. Тот говорит: - Это же машинка с еврейским шрифтом. Печатает справа налево. Так наказал политработника еврейский Бог.
Lev Nikulin, Stalin's lackey, was a front-line correspondent. Or maybe a political worker. In occupied Germany showed interest in bronze, china, wrist watches. However, most of all he wanted to have a foreign typewriter. He once walked around the city. He sees - the defeated office. Peeped. On the floor - a chic underwood with a unfolded carriage. Heavy cast iron. Nikulin loaded it in a canvas bag. He thinks: "I will change the font in Moscow from Latin to Russian." In general, Lev Nikulin dragged this bag behind him. Three months screamed. At night he kept watch. Delivered to Moscow. Turned to the mechanic. He says: - This is a machine with a Hebrew font. Prints right to left. That is how the Jewish God punished the political worker.
У записи 3 лайков,
1 репостов.
1 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Владимир Лоторейчик
