Прокатился вечером на лясопеде по всему проспекту Ветеранов, на углу одного дома внимание остановилось на синем ящике Почты. Тот самый #ящик в который опускают #письма.
В тот самый ящик в который я в детстве опускал письмо Хохе, Тотошке и Веснушке из "Большого Фестиваля" (*передача а-ля "Спокойной Ночи, голыши!", по Питерскому телеканалу) на Чапыгина д.6. Бабушкам, родственникам опускал я письма в этот ящик лет 30 назад.
А он стоит с облезшей, вспучевшийся слоями краской, словно чешуя толщиной в 0,7 см и жалестно мне его стало, грусть обуяла, то ли по счастливому детству, то ли жалко стало этого трудягу, в котором открывалось забрало и туда с такой приятной надеждой кидались письма с рисунками, написанные вручную и тревожные доли секунды сменялись чувством выполненного долга когда запущенное с силой письмо, падало на дно и издавало звук, по которому мы сразу определяли полный ли ящик писем или пустой, а два раза в день или раз почтальон подставлял сумку снизу и письма высыпались тоннами за все это время и доходили до адресатов открытки и письма даря еще радость и чтение по вечерам на всю семью, служащему солдату #надежду, что любимая дождется возвращения после двух лет разлуки. Почтовый ящик, пухленький, сделанный из благородного, толстого металла советской эпохи, броня!
И трудится этот почтовый ящик до сих пор и пережил СССР, не предал Великую страну, советского рабочего, прекрепившего герб на лицевую сторону, который новый строй закрашивал краской и уверен переживет еще РФ.
А вот телефоны стоящие на другом конце этого дома не сохранились. Вот я древний то, все это помню.
В тот самый ящик в который я в детстве опускал письмо Хохе, Тотошке и Веснушке из "Большого Фестиваля" (*передача а-ля "Спокойной Ночи, голыши!", по Питерскому телеканалу) на Чапыгина д.6. Бабушкам, родственникам опускал я письма в этот ящик лет 30 назад.
А он стоит с облезшей, вспучевшийся слоями краской, словно чешуя толщиной в 0,7 см и жалестно мне его стало, грусть обуяла, то ли по счастливому детству, то ли жалко стало этого трудягу, в котором открывалось забрало и туда с такой приятной надеждой кидались письма с рисунками, написанные вручную и тревожные доли секунды сменялись чувством выполненного долга когда запущенное с силой письмо, падало на дно и издавало звук, по которому мы сразу определяли полный ли ящик писем или пустой, а два раза в день или раз почтальон подставлял сумку снизу и письма высыпались тоннами за все это время и доходили до адресатов открытки и письма даря еще радость и чтение по вечерам на всю семью, служащему солдату #надежду, что любимая дождется возвращения после двух лет разлуки. Почтовый ящик, пухленький, сделанный из благородного, толстого металла советской эпохи, броня!
И трудится этот почтовый ящик до сих пор и пережил СССР, не предал Великую страну, советского рабочего, прекрепившего герб на лицевую сторону, который новый строй закрашивал краской и уверен переживет еще РФ.
А вот телефоны стоящие на другом конце этого дома не сохранились. Вот я древний то, все это помню.
In the evening I rode a lasoped on the whole Veterans Avenue, on the corner of one house, my attention stopped at the blue mailbox. The same # box in which # letters are dropped.
In the same box in which I dropped a letter to Hohe, Totoshka and Freckle from the "Big Festival" in my childhood (* broadcast a la "Good Night, naked!", On the St. Petersburg TV channel) on Chapygin d.6. To grandmothers, relatives, I dropped letters in this box about 30 years ago.
And he stands with a shabby paint, swollen with layers of paint, like 0.7 cm thick scales and felt sorry for him, saddened me, either because of a happy childhood, or it was a pity for this hard worker in whom he opened and there with such pleasant hope letters with pictures, written by hand, were thrown, and alarming fractions of a second were replaced by a sense of accomplishment when a letter launched with force fell to the bottom and made a sound by which we immediately determined whether the mailbox was full or empty, and twice a day or once the postman substituted a bag from below and letters spilled out in tons for all this time and reached the addressees of postcards and letters giving still joy and reading in the evenings for the whole family serving the soldier # hope that the beloved will wait for return after two years of separation. A chubby mailbox made of noble, thick metal from the Soviet era, armor!
And this mailbox is still working and survived the USSR, did not betray the Great Country, the Soviet worker, who strengthened the coat of arms on the front side, which he painted over the new system and is sure to survive the Russian Federation.
But the phones standing on the other end of this house have not been preserved. Here I am ancient then, I remember all this.
In the same box in which I dropped a letter to Hohe, Totoshka and Freckle from the "Big Festival" in my childhood (* broadcast a la "Good Night, naked!", On the St. Petersburg TV channel) on Chapygin d.6. To grandmothers, relatives, I dropped letters in this box about 30 years ago.
And he stands with a shabby paint, swollen with layers of paint, like 0.7 cm thick scales and felt sorry for him, saddened me, either because of a happy childhood, or it was a pity for this hard worker in whom he opened and there with such pleasant hope letters with pictures, written by hand, were thrown, and alarming fractions of a second were replaced by a sense of accomplishment when a letter launched with force fell to the bottom and made a sound by which we immediately determined whether the mailbox was full or empty, and twice a day or once the postman substituted a bag from below and letters spilled out in tons for all this time and reached the addressees of postcards and letters giving still joy and reading in the evenings for the whole family serving the soldier # hope that the beloved will wait for return after two years of separation. A chubby mailbox made of noble, thick metal from the Soviet era, armor!
And this mailbox is still working and survived the USSR, did not betray the Great Country, the Soviet worker, who strengthened the coat of arms on the front side, which he painted over the new system and is sure to survive the Russian Federation.
But the phones standing on the other end of this house have not been preserved. Here I am ancient then, I remember all this.
У записи 56 лайков,
1 репостов,
1189 просмотров.
1 репостов,
1189 просмотров.
Эту запись оставил(а) на своей стене Александр Ханенко
