<...> Маша принесла из столовой печенье, мы пошли в конюшню, сели на забор и стали говорить о литературе.
Литература, считает Маша, лучший способ заработать на собаку. Нам срочно нужна собака, а собаке нужен воздух. Поэтому мы полезли в интернет, нашли домик вблизи от природы, уже с будкой. Осталось написать роман, издать, получить Букера, а лучше Нобелевку. И можно переезжать.
Однажды Маша сама писала книгу. Взяла тетрадь, и два часа велела не шуметь. Иначе работа растянется на три часа. Маша спросила, можем ли мы уже в эту субботу купить домик, если к вечеру она закончит. Я ответил, что да. Если к вечеру.
Тогда Маша сказала:
- Удивительно, уже в субботу мы будем спрашивать друг друга, чья это лохматая рожа сгрызла тапки.
И уселась за роман.
Название пришло сразу – «Кот Чуня». Очень логично, ведь именно коты самые прекрасные существа на свете, а не эта фиолетовая Джоконда Рафаэля.
Кот спал на холодильнике безучастно, будто не он тут главная действующая морда, а просто устал. По-хорошему, должен был сесть и рассказать самое волнующее из биографии. О детстве и матери. Про фантазии и комплексы. Про трёхцветную Мурку с упоительно кривыми ногами, конфликт с психическим котом Матвеем и ужасный характер латышских дворников. В развязке романа кот получил бы приглашение пожить у одной девочки и почти добровольно принял таблетку от глистов, этот символ кошачьего счастья. Но кот молчал, и Маше пришлось опять всё делать самой.
Может поэтому, всё перипетии и коллизии уместились в четыре слова:
«Мой кот очень хороший».
Получился шедевр конструктивизма. Экзистенциалисты и последователи поэта Брюсова в тот день проснулись в слезах. Разбавлять повествование какими-то соплями, значило всё испортить.
Нести роман в мир было невозможно, мир не созрел ещё покупать столь пронзительное искусство.
Маша посидела-посидела и тоже заплакала. От чувств.
И сказала:
- Ты сам садись, сочиняй. Ты же отец. А я стану о тебе заботиться. Всё-таки, я женщина.
И ушла жарить яичницу. В холодильнике было десять яиц, Маша применила все. Она не знает, сколько надо на отца средних размеров. Она не боится, что на мне вылезут прыщи, лишь бы работал. Всю свою любовь к природе Маша вложила в омлет. Добавила соли, перцу, помидоров, всего побольше. Сама отказалась. Сказала, у неё каникулы, она перебьётся черешней. Кот свою порцию закопал. Не в смысле – спрятал, а навсегда, чтоб никогда не найти. Я же, от обилия соли и яиц стал раздражительным. Назавтра отвёз Машу в лагерь. Там море, воздух и меню разработано в специальном НИИ по воспитанию детей через невзгоды. Особенно гороховая каша.
Сам теперь сижу на диване, мажу спину сметаной и мечтаю растянуть лето хотя бы до октября.
Литература, считает Маша, лучший способ заработать на собаку. Нам срочно нужна собака, а собаке нужен воздух. Поэтому мы полезли в интернет, нашли домик вблизи от природы, уже с будкой. Осталось написать роман, издать, получить Букера, а лучше Нобелевку. И можно переезжать.
Однажды Маша сама писала книгу. Взяла тетрадь, и два часа велела не шуметь. Иначе работа растянется на три часа. Маша спросила, можем ли мы уже в эту субботу купить домик, если к вечеру она закончит. Я ответил, что да. Если к вечеру.
Тогда Маша сказала:
- Удивительно, уже в субботу мы будем спрашивать друг друга, чья это лохматая рожа сгрызла тапки.
И уселась за роман.
Название пришло сразу – «Кот Чуня». Очень логично, ведь именно коты самые прекрасные существа на свете, а не эта фиолетовая Джоконда Рафаэля.
Кот спал на холодильнике безучастно, будто не он тут главная действующая морда, а просто устал. По-хорошему, должен был сесть и рассказать самое волнующее из биографии. О детстве и матери. Про фантазии и комплексы. Про трёхцветную Мурку с упоительно кривыми ногами, конфликт с психическим котом Матвеем и ужасный характер латышских дворников. В развязке романа кот получил бы приглашение пожить у одной девочки и почти добровольно принял таблетку от глистов, этот символ кошачьего счастья. Но кот молчал, и Маше пришлось опять всё делать самой.
Может поэтому, всё перипетии и коллизии уместились в четыре слова:
«Мой кот очень хороший».
Получился шедевр конструктивизма. Экзистенциалисты и последователи поэта Брюсова в тот день проснулись в слезах. Разбавлять повествование какими-то соплями, значило всё испортить.
Нести роман в мир было невозможно, мир не созрел ещё покупать столь пронзительное искусство.
Маша посидела-посидела и тоже заплакала. От чувств.
И сказала:
- Ты сам садись, сочиняй. Ты же отец. А я стану о тебе заботиться. Всё-таки, я женщина.
И ушла жарить яичницу. В холодильнике было десять яиц, Маша применила все. Она не знает, сколько надо на отца средних размеров. Она не боится, что на мне вылезут прыщи, лишь бы работал. Всю свою любовь к природе Маша вложила в омлет. Добавила соли, перцу, помидоров, всего побольше. Сама отказалась. Сказала, у неё каникулы, она перебьётся черешней. Кот свою порцию закопал. Не в смысле – спрятал, а навсегда, чтоб никогда не найти. Я же, от обилия соли и яиц стал раздражительным. Назавтра отвёз Машу в лагерь. Там море, воздух и меню разработано в специальном НИИ по воспитанию детей через невзгоды. Особенно гороховая каша.
Сам теперь сижу на диване, мажу спину сметаной и мечтаю растянуть лето хотя бы до октября.
<...> Masha brought cookies from the dining room, we went to the stable, sat on the fence and started talking about literature.
Literature, says Masha, is the best way to make money on a dog. We urgently need a dog, and the dog needs air. Therefore, we climbed onto the Internet, found a house near nature, already with a booth. It remains to write a novel, publish, get Booker, and better Nobel. And you can move.
Once Masha herself wrote a book. She took a notebook, and for two hours ordered not to make noise. Otherwise, the work will stretch for three hours. Masha asked if we could buy a house this Saturday, if she finished by the evening. I answered yes. If by the evening.
Then Masha said:
- It's amazing, already on Saturday we will ask each other whose shaggy mug has bitten the slippers.
And sat down for a novel.
The name came right away - "Cat Chunya." It is very logical, after all, cats are the most beautiful creatures in the world, and not this violet Gioconda Raphael.
The cat was sleeping indifferently on the refrigerator, as if he wasn’t the main acting face here, but was just tired. In a good way, I had to sit down and tell the most exciting of the biography. About childhood and mother. About fantasies and complexes. About tricolor Murka with delightfully crooked legs, a conflict with the psychic cat Matvey and the terrible character of the Latvian janitors. At the end of the novel, the cat would receive an invitation to live with one girl and almost voluntarily take a pill from worms, this symbol of cat's happiness. But the cat was silent, and Masha again had to do everything herself.
Maybe that's why all the ups and downs fit in four words:
"My cat is very good."
It turned out to be a masterpiece of constructivism. The existentialists and followers of the poet Bryusov woke up in tears that day. To dilute the narrative with some snot meant to ruin everything.
It was impossible to carry the novel into the world, the world was not ripe yet to buy such a piercing art.
Masha sat and sat and cried too. From the senses.
And she said:
- You yourself sit down, compose. You are a father. And I will take care of you. Still, I'm a woman.
And she left to fry the eggs. There were ten eggs in the refrigerator, Masha used everything. She does not know how much is needed for a father of medium size. She is not afraid that acne will come out for me, if only she works. Masha put all her love for nature into an omelet. Added salt, pepper, tomatoes, a whole lot. She herself refused. She said she had a vacation, she would be killed by cherries. The cat buried his portion. Not in the sense - he hid it, but forever, so as never to be found. I, from the abundance of salt and eggs, became irritable. Tomorrow I took Masha to the camp. There, sea, air and menus are developed in a special research institute for raising children through adversity. Especially pea porridge.
Now I’m sitting on the sofa myself, smearing sour cream on my back and dreaming of stretching the summer even to October.
Literature, says Masha, is the best way to make money on a dog. We urgently need a dog, and the dog needs air. Therefore, we climbed onto the Internet, found a house near nature, already with a booth. It remains to write a novel, publish, get Booker, and better Nobel. And you can move.
Once Masha herself wrote a book. She took a notebook, and for two hours ordered not to make noise. Otherwise, the work will stretch for three hours. Masha asked if we could buy a house this Saturday, if she finished by the evening. I answered yes. If by the evening.
Then Masha said:
- It's amazing, already on Saturday we will ask each other whose shaggy mug has bitten the slippers.
And sat down for a novel.
The name came right away - "Cat Chunya." It is very logical, after all, cats are the most beautiful creatures in the world, and not this violet Gioconda Raphael.
The cat was sleeping indifferently on the refrigerator, as if he wasn’t the main acting face here, but was just tired. In a good way, I had to sit down and tell the most exciting of the biography. About childhood and mother. About fantasies and complexes. About tricolor Murka with delightfully crooked legs, a conflict with the psychic cat Matvey and the terrible character of the Latvian janitors. At the end of the novel, the cat would receive an invitation to live with one girl and almost voluntarily take a pill from worms, this symbol of cat's happiness. But the cat was silent, and Masha again had to do everything herself.
Maybe that's why all the ups and downs fit in four words:
"My cat is very good."
It turned out to be a masterpiece of constructivism. The existentialists and followers of the poet Bryusov woke up in tears that day. To dilute the narrative with some snot meant to ruin everything.
It was impossible to carry the novel into the world, the world was not ripe yet to buy such a piercing art.
Masha sat and sat and cried too. From the senses.
And she said:
- You yourself sit down, compose. You are a father. And I will take care of you. Still, I'm a woman.
And she left to fry the eggs. There were ten eggs in the refrigerator, Masha used everything. She does not know how much is needed for a father of medium size. She is not afraid that acne will come out for me, if only she works. Masha put all her love for nature into an omelet. Added salt, pepper, tomatoes, a whole lot. She herself refused. She said she had a vacation, she would be killed by cherries. The cat buried his portion. Not in the sense - he hid it, but forever, so as never to be found. I, from the abundance of salt and eggs, became irritable. Tomorrow I took Masha to the camp. There, sea, air and menus are developed in a special research institute for raising children through adversity. Especially pea porridge.
Now I’m sitting on the sofa myself, smearing sour cream on my back and dreaming of stretching the summer even to October.
У записи 6 лайков,
0 репостов.
0 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Маша Ковалёва
