В Венеции мы не впервые, но до «острова мёртвых» доплыли в первый раз.
Кладбище, окружённое водой, где кроме могил, склепов, чаек и ящериц будто бы никого нет.
Тишина, даже плещущихся волн не слышно. Лишь изредка молчание прерывается шорохом в траве и истошными криками чаек над головой. Одна такая хранительница острова прогоняла нас, когда мы задержались на греческом кладбище.
Редкие туристы доплывают сюда. Хотя на катере не дольше десяти минут от основного острова.
Сан-Микеле разделён на три части: католическое, протестантское и греческое (православное) кладбище.
Мы приплыли сюда в поисках могилы Бродского. Он умер Нью-Йорке и там же был изначально похоронен, но его вдова спустя полгода после кончины поэта организовала перезахоронение в Венеции, которую Бродский очень любил, посвящал ей строки. Так и получилось, что хотел поэт был погребённым на острове, там и оказался после смерти. Правда, не на Васильевском, куда он, как известно, собирался «прийти умирать».
По логике искать могилу Бродского нужно на православном кладбище, да? А вот и нет. Он покоится на протестантском.
На православном - Игорь Стравинский с супругой, Ведова. Стоит пышное надгробие Сергея Дягилева. Его похороны устраивала Коко Шанель, которая все делала со вкусом. Теперь на могиле импресарио лежат почерневшие от времени пуанты и рассыпаны рубли.
Символично, конечно. Как и фонарь на могиле Иосифа.
Долго на Сан-Микеле не пробудешь. Ощущения все равно тяжелые. Пройдя через захоронения военных и детское кладбище, что в части католической, мы запрыгнули в первый же трамвайчик и уже через 15 минут оказались возле дворца Дожей на Сан-Марко.
Пока возвращались, перечитывала то, что писал Бродский о Венеции:
«Венеция сама по себе так хороша, что там можно жить, не испытывая потребности в иного рода любви, в любви к женщине. Она так прекрасна, что понимаешь: ты не в состоянии отыскать в своей жизни — и тем более не в состоянии сам создать — ничего, что сравнилось бы с этой красотой. Венеция недосягаема. Если существует перевоплощение, я хотел бы свою следующую жизнь прожить в Венеции — быть там кошкой, чем угодно, даже крысой, но обязательно в Венеции».
Кладбище, окружённое водой, где кроме могил, склепов, чаек и ящериц будто бы никого нет.
Тишина, даже плещущихся волн не слышно. Лишь изредка молчание прерывается шорохом в траве и истошными криками чаек над головой. Одна такая хранительница острова прогоняла нас, когда мы задержались на греческом кладбище.
Редкие туристы доплывают сюда. Хотя на катере не дольше десяти минут от основного острова.
Сан-Микеле разделён на три части: католическое, протестантское и греческое (православное) кладбище.
Мы приплыли сюда в поисках могилы Бродского. Он умер Нью-Йорке и там же был изначально похоронен, но его вдова спустя полгода после кончины поэта организовала перезахоронение в Венеции, которую Бродский очень любил, посвящал ей строки. Так и получилось, что хотел поэт был погребённым на острове, там и оказался после смерти. Правда, не на Васильевском, куда он, как известно, собирался «прийти умирать».
По логике искать могилу Бродского нужно на православном кладбище, да? А вот и нет. Он покоится на протестантском.
На православном - Игорь Стравинский с супругой, Ведова. Стоит пышное надгробие Сергея Дягилева. Его похороны устраивала Коко Шанель, которая все делала со вкусом. Теперь на могиле импресарио лежат почерневшие от времени пуанты и рассыпаны рубли.
Символично, конечно. Как и фонарь на могиле Иосифа.
Долго на Сан-Микеле не пробудешь. Ощущения все равно тяжелые. Пройдя через захоронения военных и детское кладбище, что в части католической, мы запрыгнули в первый же трамвайчик и уже через 15 минут оказались возле дворца Дожей на Сан-Марко.
Пока возвращались, перечитывала то, что писал Бродский о Венеции:
«Венеция сама по себе так хороша, что там можно жить, не испытывая потребности в иного рода любви, в любви к женщине. Она так прекрасна, что понимаешь: ты не в состоянии отыскать в своей жизни — и тем более не в состоянии сам создать — ничего, что сравнилось бы с этой красотой. Венеция недосягаема. Если существует перевоплощение, я хотел бы свою следующую жизнь прожить в Венеции — быть там кошкой, чем угодно, даже крысой, но обязательно в Венеции».
In Venice, we are not the first time, but we reached the “island of the dead” for the first time.
A cemetery surrounded by water, where there is no one except graves, crypts, gulls and lizards.
Silence, even splashing waves can not be heard. Only occasionally silence is interrupted by rustling in the grass and heart-rending cries of seagulls overhead. One such keeper of the island chased us away when we lingered in a Greek cemetery.
Rare tourists swim here. Although the boat is no longer than ten minutes from the main island.
San Michele is divided into three parts: the Catholic, Protestant and Greek (Orthodox) cemetery.
We sailed here in search of Brodsky's grave. He died in New York and was buried there initially, but his widow six months after the death of the poet organized a reburial in Venice, which Brodsky loved, dedicated to her lines. So it happened that the poet wanted was buried on the island, and there he was after death. True, not on Vasilyevsky, where he, as you know, was going to “come to die.”
Logically, it’s necessary to look for Brodsky’s grave in an Orthodox cemetery, right? And no. He rests on Protestant.
On the Orthodox - Igor Stravinsky with his wife, Vedova. There is a magnificent gravestone of Sergey Dyagilev. His funeral was arranged by Coco Chanel, who did everything with taste. Now on the tomb of the impresario are pointe shoes blackened by time and rubles are scattered.
It is symbolic of course. Like the lantern on the tomb of Joseph.
You won't stay long on San Michele. Feelings are still heavy. Passing through the burial of the military and the children's cemetery, which is part of the Catholic, we jumped on the first tram and after 15 minutes we were near the Doge's Palace on San Marco.
While returning, I reread what Brodsky wrote about Venice:
“Venice itself is so good that you can live there without experiencing the need for a different kind of love, for the love of a woman. She is so beautiful that you understand: you are not able to find in your life - and especially not being able to create - anything that would compare with this beauty. Venice is out of reach. If there is reincarnation, I would like to live my next life in Venice - to be there a cat, anything, even a rat, but definitely in Venice. ”
A cemetery surrounded by water, where there is no one except graves, crypts, gulls and lizards.
Silence, even splashing waves can not be heard. Only occasionally silence is interrupted by rustling in the grass and heart-rending cries of seagulls overhead. One such keeper of the island chased us away when we lingered in a Greek cemetery.
Rare tourists swim here. Although the boat is no longer than ten minutes from the main island.
San Michele is divided into three parts: the Catholic, Protestant and Greek (Orthodox) cemetery.
We sailed here in search of Brodsky's grave. He died in New York and was buried there initially, but his widow six months after the death of the poet organized a reburial in Venice, which Brodsky loved, dedicated to her lines. So it happened that the poet wanted was buried on the island, and there he was after death. True, not on Vasilyevsky, where he, as you know, was going to “come to die.”
Logically, it’s necessary to look for Brodsky’s grave in an Orthodox cemetery, right? And no. He rests on Protestant.
On the Orthodox - Igor Stravinsky with his wife, Vedova. There is a magnificent gravestone of Sergey Dyagilev. His funeral was arranged by Coco Chanel, who did everything with taste. Now on the tomb of the impresario are pointe shoes blackened by time and rubles are scattered.
It is symbolic of course. Like the lantern on the tomb of Joseph.
You won't stay long on San Michele. Feelings are still heavy. Passing through the burial of the military and the children's cemetery, which is part of the Catholic, we jumped on the first tram and after 15 minutes we were near the Doge's Palace on San Marco.
While returning, I reread what Brodsky wrote about Venice:
“Venice itself is so good that you can live there without experiencing the need for a different kind of love, for the love of a woman. She is so beautiful that you understand: you are not able to find in your life - and especially not being able to create - anything that would compare with this beauty. Venice is out of reach. If there is reincarnation, I would like to live my next life in Venice - to be there a cat, anything, even a rat, but definitely in Venice. ”
У записи 14 лайков,
0 репостов,
317 просмотров.
0 репостов,
317 просмотров.
Эту запись оставил(а) на своей стене Дарья Яушева
