спасибо, моя дорогая Катрин
В человеке, в его внешности, красивое – это то, что бросает вызов и внушает беспокойство, переходящее в желание, что заставляет рисковать, заглядываться–слепнуть–поклоняться; красивое – значит юное или величественное (полубожественное); это гладкое = новое = блестящее = острое, то есть агрессивное и опасно ранящее; это двойственность и контрасты между нежным-хрупким и смелым-грубым, присущим одному и тому же телу; это странное, тревожное единство (амальгама) живого-индивидуального и аляповато-декоративного, отвлеченно безличного; краска поражает холодностью и мрачностью, стоит на грани уродства; она таит в себе экспансию и вместе с тем равнодушна; зрелище ее вызывает ощущение внутренней судороги, словно в момент перехода из одной среды в другую.
... Однако такое умирание как нечто прекрасное (переживание, образ, мотив) возможно только в этом, материальном, в таком мире, каков он есть. Красота наивысшая, наиболее проникновенная загорается на сломе жизни, на границе жизни и смерти. Судьба красоты в том, чтобы умереть, отцвести, заболеть, быть в изгнании, и свой триумф она справляет в тот момент, когда "искажается". Красота – это знак повышения чувства жизни. (И.Д. Чечот "Эгон Шиле: заметки в кабинете")
В человеке, в его внешности, красивое – это то, что бросает вызов и внушает беспокойство, переходящее в желание, что заставляет рисковать, заглядываться–слепнуть–поклоняться; красивое – значит юное или величественное (полубожественное); это гладкое = новое = блестящее = острое, то есть агрессивное и опасно ранящее; это двойственность и контрасты между нежным-хрупким и смелым-грубым, присущим одному и тому же телу; это странное, тревожное единство (амальгама) живого-индивидуального и аляповато-декоративного, отвлеченно безличного; краска поражает холодностью и мрачностью, стоит на грани уродства; она таит в себе экспансию и вместе с тем равнодушна; зрелище ее вызывает ощущение внутренней судороги, словно в момент перехода из одной среды в другую.
... Однако такое умирание как нечто прекрасное (переживание, образ, мотив) возможно только в этом, материальном, в таком мире, каков он есть. Красота наивысшая, наиболее проникновенная загорается на сломе жизни, на границе жизни и смерти. Судьба красоты в том, чтобы умереть, отцвести, заболеть, быть в изгнании, и свой триумф она справляет в тот момент, когда "искажается". Красота – это знак повышения чувства жизни. (И.Д. Чечот "Эгон Шиле: заметки в кабинете")
thank you my dear Catherine
In a person, in his appearance, beautiful is that which challenges and inspires anxiety, turning into desire, which makes one take risks, peep — blind — worship; beautiful means young or majestic (semi-divine); it is smooth = new = brilliant = sharp, that is, aggressive and dangerously injuring; it is duality and contrasts between the delicate-fragile and the bold-rude, inherent in the same body; this strange, disturbing unity (amalgam) of the living individual and clumsy-decorative, abstractly impersonal; the paint strikes with coldness and gloom, is on the verge of ugliness; it is fraught with expansion and at the same time indifferent; her sight causes a feeling of inner cramp, as if at the moment of transition from one environment to another.
... However, such a dying as something beautiful (experience, image, motive) is possible only in this material, in such a world as it is. The highest beauty, the most soulful, lights up at the breakdown of life, at the border of life and death. The fate of beauty is to die, bloom, fall ill, be in exile, and she celebrates her triumph at the moment when she is “distorted”. Beauty is a sign of increasing the feeling of life. (I.D. Chechot "Egon Schiele: notes in the office")
In a person, in his appearance, beautiful is that which challenges and inspires anxiety, turning into desire, which makes one take risks, peep — blind — worship; beautiful means young or majestic (semi-divine); it is smooth = new = brilliant = sharp, that is, aggressive and dangerously injuring; it is duality and contrasts between the delicate-fragile and the bold-rude, inherent in the same body; this strange, disturbing unity (amalgam) of the living individual and clumsy-decorative, abstractly impersonal; the paint strikes with coldness and gloom, is on the verge of ugliness; it is fraught with expansion and at the same time indifferent; her sight causes a feeling of inner cramp, as if at the moment of transition from one environment to another.
... However, such a dying as something beautiful (experience, image, motive) is possible only in this material, in such a world as it is. The highest beauty, the most soulful, lights up at the breakdown of life, at the border of life and death. The fate of beauty is to die, bloom, fall ill, be in exile, and she celebrates her triumph at the moment when she is “distorted”. Beauty is a sign of increasing the feeling of life. (I.D. Chechot "Egon Schiele: notes in the office")
У записи 13 лайков,
0 репостов,
496 просмотров.
0 репостов,
496 просмотров.
Эту запись оставил(а) на своей стене Святослава Деркач
