"Русские люди, желавшие революции и возлагавшие на нее великие надежды, верили, что чудовищные образы гоголевской России исчезнут, когда революционная гроза очистит нас от всякой скверны. В Хлестакове и Сквозник-Дмухановском, в Чичикове и Ноздреве видели исключительно образы старой России, воспитанной самовластьем и крепостным правом. В нестерпимой революционной пошлости есть вечно-гоголевское. Тщетны оказались надежды, что революция раскроет в России человеческий образ, что личность человеческая подымется во весь свой рост после того, как падет самовластье. Слишком многое привыкли у нас относить на счет самодержавия, все зло и тьму нашей жизни хотели им объяснить. Но этим только сбрасывали с себя русские люди бремя ответственности и приучили себя к безответственности. Нет уже самодержавия, а русская тьма и русское зло остались. Тьма и зло заложены глубже, не в социальных оболочках народа, а в духовном его ядре. Нет уже старого самодержавия, а самовластье по-прежнему царит на Руси, по-прежнему нет уважения к человеку, к человеческому достоинству, к человеческим правам. Нет уже старого самодержавия, нет старого чиновничества, старой полиции, а взятка по-прежнему является устоем русской жизни, ее основной конституцией. Взятка расцвела еще больше, чем когда-либо".
"Достоевский предвидел торжество не только шигалевщины, но и смердяковщины. Он знал, что подымется в России лакей и в час великой опасности для нашей родины скажет: «я всю Россию ненавижу», «я не только не желаю быть военным гусаром, но желаю, напротив, уничтожения всех солдат-с». На вопрос: «А когда неприятель придет, кто же нас защищать будет?» бунтующий лакей ответил: «В двенадцатом году было на Россию великое нашествие императора Наполеона французского первого, и хорошо кабы нас тогда покорили эти самые французы: умная нация покорила бы весьма глупую-с и присоединила к себе. Совсем даже были бы другие порядки». Пораженчество во время войны и было таким явлением смердяковщины. Смердяковщина и привела к тому, что «умная нация» немецкая покоряет теперь «глупую» нацию русскую. Лакей Смердяков был у нас одним из первых интернационалистов, и весь наш интернационализм получал смердяковскую прививку. Смердяков предъявил право на бесчестье, и за ним многие побежали".
Н. А. Бердяев "Духи русской революции" 1918 г.
"Достоевский предвидел торжество не только шигалевщины, но и смердяковщины. Он знал, что подымется в России лакей и в час великой опасности для нашей родины скажет: «я всю Россию ненавижу», «я не только не желаю быть военным гусаром, но желаю, напротив, уничтожения всех солдат-с». На вопрос: «А когда неприятель придет, кто же нас защищать будет?» бунтующий лакей ответил: «В двенадцатом году было на Россию великое нашествие императора Наполеона французского первого, и хорошо кабы нас тогда покорили эти самые французы: умная нация покорила бы весьма глупую-с и присоединила к себе. Совсем даже были бы другие порядки». Пораженчество во время войны и было таким явлением смердяковщины. Смердяковщина и привела к тому, что «умная нация» немецкая покоряет теперь «глупую» нацию русскую. Лакей Смердяков был у нас одним из первых интернационалистов, и весь наш интернационализм получал смердяковскую прививку. Смердяков предъявил право на бесчестье, и за ним многие побежали".
Н. А. Бердяев "Духи русской революции" 1918 г.
“Russian people, who wished for revolution and had great hopes for it, believed that the monstrous images of Gogol’s Russia would disappear when the revolutionary thunderstorm cleansed us of all filth. In Khlestakov and Skvoznik-Dmukhanovsky, in Chichikov and Nozdrev, they saw exclusively images of old Russia, brought up by autocracy and serfdom. In the intolerable revolutionary vulgarity is eternal Gogol. There were vain hopes that the revolution will reveal in Russia a human image, that a human personality will rise to its full height after how autocracy will fall. We are too accustomed to attributing autocracy to us, they wanted to explain all the evil and darkness of our lives to them. But this was only what the Russian people threw off the burden of responsibility and accustomed themselves to irresponsibility. There is no longer autocracy, but Russian darkness and Russian evil Darkness and evil are laid deeper, not in the social shells of the people, but in its spiritual core. There is no longer the old autocracy, but autocracy still reigns in Russia, as before, there is no respect for man, for human dignity, for human rights. There is no longer the old autocracy, there is no old bureaucracy, the old police, and the bribe is still the foundation of Russian life, its basic constitution. The bribe has bloomed even more than ever. "
"Dostoevsky foresaw the triumph of not only Shigalevschina, but also stinkers. He knew that a footman would rise in Russia and at the time of great danger to our homeland he would say:" I hate all of Russia "," I not only do not want to be a military hussar, but I wish, on the contrary, the destruction of all soldiers, s. ”To the question:“ And when the enemy comes, who will protect us? ” the rebellious footman replied: "In the twelfth year, there was a great invasion of the first emperor Napoleon of France on Russia, and it would be good if these very Frenchmen subjugated us then: a smart nation would conquer a very stupid one and join it. There would even be other orders." during the war it was such a phenomenon of stinkery. Smerdyakovschina also led to the fact that the “smart nation” German conquers the “stupid" Russian nation. Lackey Smerdyakov was one of the first internationalists in our country, and all our internationalism received stink ovsky vaccinated. Smerdjakov lay claim to infamy, and many ran "for him.
N. A. Berdyaev "Spirits of the Russian Revolution" 1918
"Dostoevsky foresaw the triumph of not only Shigalevschina, but also stinkers. He knew that a footman would rise in Russia and at the time of great danger to our homeland he would say:" I hate all of Russia "," I not only do not want to be a military hussar, but I wish, on the contrary, the destruction of all soldiers, s. ”To the question:“ And when the enemy comes, who will protect us? ” the rebellious footman replied: "In the twelfth year, there was a great invasion of the first emperor Napoleon of France on Russia, and it would be good if these very Frenchmen subjugated us then: a smart nation would conquer a very stupid one and join it. There would even be other orders." during the war it was such a phenomenon of stinkery. Smerdyakovschina also led to the fact that the “smart nation” German conquers the “stupid" Russian nation. Lackey Smerdyakov was one of the first internationalists in our country, and all our internationalism received stink ovsky vaccinated. Smerdjakov lay claim to infamy, and many ran "for him.
N. A. Berdyaev "Spirits of the Russian Revolution" 1918
У записи 1 лайков,
1 репостов.
1 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Gregor Greg
