собирать вещей не больше, чем входит к тебе в рюкзак,
не заводить собак и детей,
не толстей, не привязывайся, не богатей,
уходи в такую ночь: серебристый зигзаг
молнии, оборванные линии электропередач,
дождь в лицо и немного град.
позади лежат восемь жизней твоих удач
и горят.
в детстве казалось: самое страшное - обрасти жирком,
врасти в свой чрезмерно уютный дом,
помнишь, как читал "Цитадель",
как боялся, что герой так и останется капиталистом и мудаком,
и как радовался, когда он сбежал, прорвался,
не растворился в мире густом,
утек, просочился в щель.
в детстве думал: самое верное - рвать узлы,
перекусывать зубами или перерезать ножом.
дети все, как волчата, голодны, крепки, злы,
не отягощены воспоминаниями и багажом.
в детстве думал: самое страшное -
город один навсегда,
человек один навсегда,
дом один навсегда.
думал: надо менять квартиры и города,
телефонные номера,
пейзажи двора -
именно в тот момент, когда ты понял: пора.
а теперь в двадцать три считают тридцатилетним,
а теперь стоишь на камушке предпоследнем,
если дальше прыгать - то в темноту, от которой болят глаза,
из которой ни голосов, ни вестей.
и стоишь, повторяя все громче и все сильней:
"собирать вещей не больше, чем входит к тебе в рюкзак,
не заводить собак и детей".
(с) Лемерт 2012
не заводить собак и детей,
не толстей, не привязывайся, не богатей,
уходи в такую ночь: серебристый зигзаг
молнии, оборванные линии электропередач,
дождь в лицо и немного град.
позади лежат восемь жизней твоих удач
и горят.
в детстве казалось: самое страшное - обрасти жирком,
врасти в свой чрезмерно уютный дом,
помнишь, как читал "Цитадель",
как боялся, что герой так и останется капиталистом и мудаком,
и как радовался, когда он сбежал, прорвался,
не растворился в мире густом,
утек, просочился в щель.
в детстве думал: самое верное - рвать узлы,
перекусывать зубами или перерезать ножом.
дети все, как волчата, голодны, крепки, злы,
не отягощены воспоминаниями и багажом.
в детстве думал: самое страшное -
город один навсегда,
человек один навсегда,
дом один навсегда.
думал: надо менять квартиры и города,
телефонные номера,
пейзажи двора -
именно в тот момент, когда ты понял: пора.
а теперь в двадцать три считают тридцатилетним,
а теперь стоишь на камушке предпоследнем,
если дальше прыгать - то в темноту, от которой болят глаза,
из которой ни голосов, ни вестей.
и стоишь, повторяя все громче и все сильней:
"собирать вещей не больше, чем входит к тебе в рюкзак,
не заводить собак и детей".
(с) Лемерт 2012
to collect things no more than comes into your backpack,
do not have dogs and children,
don't get fat, don't get attached, don't get rich
go that night: silver zigzag
lightning, dangling power lines,
rain in the face and a little hail.
behind are the eight lives of your luck
and burn.
in childhood it seemed: the worst thing is to grow fat
grow into your overly comfortable home
Remember reading Citadel
how afraid that the hero would remain a capitalist and an asshole,
and how happy when he escaped, broke through,
not dissolved in a thick world,
leaked, leaked into the gap.
in childhood I thought: the most true thing is to tear the knots,
bite with your teeth or cut with a knife.
children are all like a wolf cub, hungry, strong, evil,
not burdened with memories and baggage.
in childhood I thought: the worst thing is
city alone forever
man alone forever
home alone forever.
I thought: it’s necessary to change apartments and cities,
phone numbers,
landscapes of the yard -
exactly at that moment when you understood: it’s time.
and now at twenty-three they’re considered thirty years old,
and now you’re standing on the last but one pebble,
if you jump further, then into the darkness from which your eyes hurt,
from which no votes, no news.
and stand, repeating louder and stronger:
"to collect things no more than comes in your backpack,
don't have dogs or children. "
(c) Lemert 2012
do not have dogs and children,
don't get fat, don't get attached, don't get rich
go that night: silver zigzag
lightning, dangling power lines,
rain in the face and a little hail.
behind are the eight lives of your luck
and burn.
in childhood it seemed: the worst thing is to grow fat
grow into your overly comfortable home
Remember reading Citadel
how afraid that the hero would remain a capitalist and an asshole,
and how happy when he escaped, broke through,
not dissolved in a thick world,
leaked, leaked into the gap.
in childhood I thought: the most true thing is to tear the knots,
bite with your teeth or cut with a knife.
children are all like a wolf cub, hungry, strong, evil,
not burdened with memories and baggage.
in childhood I thought: the worst thing is
city alone forever
man alone forever
home alone forever.
I thought: it’s necessary to change apartments and cities,
phone numbers,
landscapes of the yard -
exactly at that moment when you understood: it’s time.
and now at twenty-three they’re considered thirty years old,
and now you’re standing on the last but one pebble,
if you jump further, then into the darkness from which your eyes hurt,
from which no votes, no news.
and stand, repeating louder and stronger:
"to collect things no more than comes in your backpack,
don't have dogs or children. "
(c) Lemert 2012
У записи 2 лайков,
0 репостов.
0 репостов.
Романыч Кот оставил(а) запись на стене пользователя Дарья Корабань
