В свете последних событий многие бросились перечитывать "Остров Крым" Аксенова. В моем случае параллельно пароксически образовавшемуся крымскому синдрому 2014го произошло чтение романа Ивана Шмелева "Солнце мёртвых". По мне - это лучший вытрезвитель для мозга, опьяненного намеренно-неосознанной симуляцией улучшенной реальности. Тот же Крым, приход "красных", сочные краски Апокалипсиса в емком, хлестком и безжалостном рассказе. Словно вам в лицо внезапно кинули кусок окровавленного человеческого мяса...
Шмелев писал «Солнце мертвых», живя у Бунина в Трасе, мучимый воспоминаниями о голодном залитом кровью Крыме.
Книга вызвала восторг Томаса Манна, А. Амфитеатрова, была тут же переведена на двенадцать языков и принесла Шмелеву европейское признание.
А вот выдержка, сбивчивая речь одного из персонажей - доктора Михаила Васильевича, некогда посадившего роскошные миндальные сады, а нынче изморенного голодом, шатающегося на ветру, одурманенного ядовитым жмыхом и горьким миндалем в отсутствие какой-либо еды:
"Десять дней принимаю один миндаль..горький. Нет, оставьте! Я не имею охоты продолжаться. Обидно, что не кончу работу, потеряю глаза... Заключительной главы - апофеоз русской интеллигенции", не успею! Слепну, ясно.
... Конечно, отвлеченности теперь страшно утомляют, но без них нельзя даже здесь! А теперь обобщения неизбежны, ибо итоги, итоги подводим! Решать надо! Вот вчера умер уже семнадцатый! от голода! Третьего дня в Алупке расстреляли двенадцать офицеров! Вернулись из Болгарии на фелуге, по семьям стосковались. И я раз видел тот самый автомобиль, как поехали расправляться за то, что воротились к родине, от тоски по ней!!! Сидел там...поэт, по виду! Волосы по плечам, как вороново крыло...в глазах - мечтательное, до одухотворенности! что-то такое - не от мира сего! Героическое дерзание! Он, в каких-то облатках пребывающий, приказал!!! рабам приказал убить двенадцать русских героев, к родине воротившихся! Стойте!!! Чего-то мы не учитываем! Не все умирают! Значит, жизнь будет идти...она уже идет, идет уже тем, что есть которые убивают! и только! в этом жизнь - в убивании! Телефоны работают: "Убить?" - "Убить". - "Едем?" - "Торопитесь!" Это уже вид функции принимает!! Значит, ясно: надо...уходить.
- А надежда, доктор? А расплата?
- Функция! - говорю. Какая может быть тут надежда?! А расплата - укрепление функции. Мерси покорно. Гниение конституциональное! Вы имеете понятие о газоидальной гангрене? Вы не слышите этого шипенья? Ну, слушайте. Почему вчера не были на собрании? Смотрите, могут и убить! … Читайте на розовеньком-то: «Явка обязательна, под страхом придания суду революционного трибунала!». Значит, вплоть до…функции! Я не потому пошел, а.. выступал сам маэстро! Н-ну, хоть маэстро функций! Сам товарищ Дерябин! Раньше парнишка с Путиловского заводу наших профессоров пушил и учителям носы утирал, а они улыбались без приятности, а тут сам Дерябин! Все козыри ихние! Чтобы вся интеллигенция явилась! Она любит «Голгофу»-то, ну, с ее вкусами-то и считаются. Ведь они-то, центр-то, психологи! Все перепоночки интеллигенции-то знают.. Все и явились. С зубками больными даже, с катарами…кашлю что было насморку! Они не явились, когда их на борьбу звали, от Дерябиных-то защищать и себя, и…Но тут явились на порку аккуратно, заблаговременно! Хоть и в лоскутках пришли, но в очках! Некоторые воротнички надели, может быть для поддержания достоинства и как бы в протест. Без сапог, но в воротничке, но…покорен! Доктора, учителя, артисты… Эти – с лицом хоть и насмешливо-независимым, но с дрожью губ. В глазах хоть и тревожный блуд, и как бы подобострастие, но и сознание гордое – служение свободному искусству! Кашлянет по театральному, львенком этаким салонным, будто на сцене, и… испугается – будто поперхнется. Товарищ Дерябин в бобровой шапке, шубка внакидку лисья, как у Пугачева! Фи-гу-ра! Или мясник он был, или в борцах работал… широкополый, скуластый… Наган на стол! А просвещении народа! Что уж он говорил! .. Ну… Да ка-ак зыкнет! «Такие-сякие…за народную пот-кровь…набили себе головы всяческими науками! Требую!! Раскройте свои мозги и покажите пролетариату! А не раскроете…тогда мы их раскроим!» И наганом! В гроб прямо положил! Ти-ши-на! Ведь рукоплескать бы надо, а? Дождались такого торжества-то! Власть ведь наконец-то на просвещение народное призывает! Ведь, бывало, самоеды как живут, или как свободные американцы гражданские праздники празднуют, и как отдыхают, и развлекаются, и через волшебный фонарь народу показать тщились, как бы хоть кусочком своего ума-знания-мозга поделиться, на ушко шепнуть…из-под полы, за двенадцать верст по грязи бежали, показать истину-то как пытались… а тут все мозги требуется показать, а… И как будто недовольны остались! Не то чтобы недовольны, а…потрясение! Готовность-то изображают, а в кашле-то некоторая тень есть. Но…когда пошли, подхихикивали! А доктор один, Шуталов…и говорит: «А знаете…мне это нравится! Почвенно, а, главное, непосредственности-то сколько! Душа народная пробуждается! Переварка! Рефлексы пора оставить, не угодно ли…в черную работу!» И за товарищем Дерябиным побежал! Ручку потрясти. Что это – подлость или… от благородного покаяния?! В помойке пополоскаться?! Ведь есть такие.. Зовут пополоскаться и потерпеть. Поклонимся голоте бесстыжей и победим..помойкой! Чем и покажем любовь к народу! Правда, у таких головы больше редькой…но если редька начнет долбить и терзаться – простим – простим и претерпим! – так… Источимся в страдании сладостном! Вот она гниль-то мозговая! Ну, с таким матерьяльцем только в помойке и полоскаться. Во что Прометей-то, Каин-то прославленный вылился! – в босяка на сладостной Голгофе – помойке самозабвенно истекающего любовию! К зверям бы ушел…не могу. Не с кем говорить стало… Боятся говорить! И думать скоро будут боятся. Я им пакетик хочу оставить, в назидание. Здешние-то, конечно, и не поймут, поймут мавры-то…а вот бы господам журналистам-то бывшим…Они ведь все по журналистике до кровопуска-то…Интересно, когда они один на один с собой?.. Не волк же или удав? Когда пожрет, только бурчание слушает в дремоте…Если у них человеческое что-то имеется, не могут они, когда перед зеркалом с глазу на глаз…Плюют в себя? Как вы думаете.. или ржут?!! Или перед зеркалом себе успокоительные речи произносят? Во имя, дескать… И шахтер-махер – во имя? И – все? Этот вот смокинг – от всенародного портного, не носят? Человечины не едят? Как же не едят? На каждого из них… сколько сотен тысяч головушек-то российских падает? А они их речами, речами, речами засыпают, песочком красным… Так-таки и не возмерится?! О, как возмерится!.. до седьмого колена возмерится! Те – не задавят! Здешние-то! Но и они наводят на выводы… Вчера иду по мосту. Трое звездносцев обгоняют, в лыках витязей.. в издевке-то этой над давним нашим, - когда лыком сшивали Русь! Про пенсне мое, го-го-чут! Молчу. И вот непристойные звуки стали производить, нарочно! Воздух-то отравили и го-го-чут! Только человеку может такое в башку прийти… Животное есть, вонючка… Так он от смерти этим спасается, жидкостью-то своею! Эти так, а те..слово, душу заразили, все завоняли! И еще весь мир приглашают: дружно будем…вонять! В вони этой даже какое-то искупление и пострадание находят! Возрождение через вонь ждут! Могий вместити! – говорят!! Франциски Ассизские какие..суп себе из вышвырнутых мощей будут кушать.. и плакать!"
Шмелев писал «Солнце мертвых», живя у Бунина в Трасе, мучимый воспоминаниями о голодном залитом кровью Крыме.
Книга вызвала восторг Томаса Манна, А. Амфитеатрова, была тут же переведена на двенадцать языков и принесла Шмелеву европейское признание.
А вот выдержка, сбивчивая речь одного из персонажей - доктора Михаила Васильевича, некогда посадившего роскошные миндальные сады, а нынче изморенного голодом, шатающегося на ветру, одурманенного ядовитым жмыхом и горьким миндалем в отсутствие какой-либо еды:
"Десять дней принимаю один миндаль..горький. Нет, оставьте! Я не имею охоты продолжаться. Обидно, что не кончу работу, потеряю глаза... Заключительной главы - апофеоз русской интеллигенции", не успею! Слепну, ясно.
... Конечно, отвлеченности теперь страшно утомляют, но без них нельзя даже здесь! А теперь обобщения неизбежны, ибо итоги, итоги подводим! Решать надо! Вот вчера умер уже семнадцатый! от голода! Третьего дня в Алупке расстреляли двенадцать офицеров! Вернулись из Болгарии на фелуге, по семьям стосковались. И я раз видел тот самый автомобиль, как поехали расправляться за то, что воротились к родине, от тоски по ней!!! Сидел там...поэт, по виду! Волосы по плечам, как вороново крыло...в глазах - мечтательное, до одухотворенности! что-то такое - не от мира сего! Героическое дерзание! Он, в каких-то облатках пребывающий, приказал!!! рабам приказал убить двенадцать русских героев, к родине воротившихся! Стойте!!! Чего-то мы не учитываем! Не все умирают! Значит, жизнь будет идти...она уже идет, идет уже тем, что есть которые убивают! и только! в этом жизнь - в убивании! Телефоны работают: "Убить?" - "Убить". - "Едем?" - "Торопитесь!" Это уже вид функции принимает!! Значит, ясно: надо...уходить.
- А надежда, доктор? А расплата?
- Функция! - говорю. Какая может быть тут надежда?! А расплата - укрепление функции. Мерси покорно. Гниение конституциональное! Вы имеете понятие о газоидальной гангрене? Вы не слышите этого шипенья? Ну, слушайте. Почему вчера не были на собрании? Смотрите, могут и убить! … Читайте на розовеньком-то: «Явка обязательна, под страхом придания суду революционного трибунала!». Значит, вплоть до…функции! Я не потому пошел, а.. выступал сам маэстро! Н-ну, хоть маэстро функций! Сам товарищ Дерябин! Раньше парнишка с Путиловского заводу наших профессоров пушил и учителям носы утирал, а они улыбались без приятности, а тут сам Дерябин! Все козыри ихние! Чтобы вся интеллигенция явилась! Она любит «Голгофу»-то, ну, с ее вкусами-то и считаются. Ведь они-то, центр-то, психологи! Все перепоночки интеллигенции-то знают.. Все и явились. С зубками больными даже, с катарами…кашлю что было насморку! Они не явились, когда их на борьбу звали, от Дерябиных-то защищать и себя, и…Но тут явились на порку аккуратно, заблаговременно! Хоть и в лоскутках пришли, но в очках! Некоторые воротнички надели, может быть для поддержания достоинства и как бы в протест. Без сапог, но в воротничке, но…покорен! Доктора, учителя, артисты… Эти – с лицом хоть и насмешливо-независимым, но с дрожью губ. В глазах хоть и тревожный блуд, и как бы подобострастие, но и сознание гордое – служение свободному искусству! Кашлянет по театральному, львенком этаким салонным, будто на сцене, и… испугается – будто поперхнется. Товарищ Дерябин в бобровой шапке, шубка внакидку лисья, как у Пугачева! Фи-гу-ра! Или мясник он был, или в борцах работал… широкополый, скуластый… Наган на стол! А просвещении народа! Что уж он говорил! .. Ну… Да ка-ак зыкнет! «Такие-сякие…за народную пот-кровь…набили себе головы всяческими науками! Требую!! Раскройте свои мозги и покажите пролетариату! А не раскроете…тогда мы их раскроим!» И наганом! В гроб прямо положил! Ти-ши-на! Ведь рукоплескать бы надо, а? Дождались такого торжества-то! Власть ведь наконец-то на просвещение народное призывает! Ведь, бывало, самоеды как живут, или как свободные американцы гражданские праздники празднуют, и как отдыхают, и развлекаются, и через волшебный фонарь народу показать тщились, как бы хоть кусочком своего ума-знания-мозга поделиться, на ушко шепнуть…из-под полы, за двенадцать верст по грязи бежали, показать истину-то как пытались… а тут все мозги требуется показать, а… И как будто недовольны остались! Не то чтобы недовольны, а…потрясение! Готовность-то изображают, а в кашле-то некоторая тень есть. Но…когда пошли, подхихикивали! А доктор один, Шуталов…и говорит: «А знаете…мне это нравится! Почвенно, а, главное, непосредственности-то сколько! Душа народная пробуждается! Переварка! Рефлексы пора оставить, не угодно ли…в черную работу!» И за товарищем Дерябиным побежал! Ручку потрясти. Что это – подлость или… от благородного покаяния?! В помойке пополоскаться?! Ведь есть такие.. Зовут пополоскаться и потерпеть. Поклонимся голоте бесстыжей и победим..помойкой! Чем и покажем любовь к народу! Правда, у таких головы больше редькой…но если редька начнет долбить и терзаться – простим – простим и претерпим! – так… Источимся в страдании сладостном! Вот она гниль-то мозговая! Ну, с таким матерьяльцем только в помойке и полоскаться. Во что Прометей-то, Каин-то прославленный вылился! – в босяка на сладостной Голгофе – помойке самозабвенно истекающего любовию! К зверям бы ушел…не могу. Не с кем говорить стало… Боятся говорить! И думать скоро будут боятся. Я им пакетик хочу оставить, в назидание. Здешние-то, конечно, и не поймут, поймут мавры-то…а вот бы господам журналистам-то бывшим…Они ведь все по журналистике до кровопуска-то…Интересно, когда они один на один с собой?.. Не волк же или удав? Когда пожрет, только бурчание слушает в дремоте…Если у них человеческое что-то имеется, не могут они, когда перед зеркалом с глазу на глаз…Плюют в себя? Как вы думаете.. или ржут?!! Или перед зеркалом себе успокоительные речи произносят? Во имя, дескать… И шахтер-махер – во имя? И – все? Этот вот смокинг – от всенародного портного, не носят? Человечины не едят? Как же не едят? На каждого из них… сколько сотен тысяч головушек-то российских падает? А они их речами, речами, речами засыпают, песочком красным… Так-таки и не возмерится?! О, как возмерится!.. до седьмого колена возмерится! Те – не задавят! Здешние-то! Но и они наводят на выводы… Вчера иду по мосту. Трое звездносцев обгоняют, в лыках витязей.. в издевке-то этой над давним нашим, - когда лыком сшивали Русь! Про пенсне мое, го-го-чут! Молчу. И вот непристойные звуки стали производить, нарочно! Воздух-то отравили и го-го-чут! Только человеку может такое в башку прийти… Животное есть, вонючка… Так он от смерти этим спасается, жидкостью-то своею! Эти так, а те..слово, душу заразили, все завоняли! И еще весь мир приглашают: дружно будем…вонять! В вони этой даже какое-то искупление и пострадание находят! Возрождение через вонь ждут! Могий вместити! – говорят!! Франциски Ассизские какие..суп себе из вышвырнутых мощей будут кушать.. и плакать!"
In light of recent events, many rushed to re-read "Island Crimea" Aksenova. In my case, in parallel with the 2014 paroxysmal Syndrome, the reading of Ivan Shmelev’s novel “The Sun of the Dead” took place. For me - this is the best detox for the brain, intoxicated by a deliberately unconscious simulation of improved reality. The same Crimea, the arrival of the "red", juicy colors of the Apocalypse in a capacious, biting and ruthless story. As if a piece of bloodied human meat was suddenly thrown into your face ...
Shmelev wrote “The Sun of the Dead,” living at Bunin’s in Thrace, tormented by the memory of the hungry bloodshot Crimea.
The book delighted Thomas Mann, A. Amfiteatrov, was immediately translated into twelve languages and brought Shmelev European recognition.
And here is an excerpt, confusing speech of one of the characters - Dr. Mikhail Vasilyevich, who had once planted magnificent almond gardens, and now starved with hunger, staggering in the wind, drugged by poisonous oilcake and bitter almonds in the absence of any food:
"Ten days I take one almond .. bitter. No, leave it! I have no desire to continue. It's a shame that I will not finish work, I will lose my eyes ... The final chapter is the apotheosis of the Russian intelligentsia," I won’t have time! I’m blind, clear.
... Of course, abstractions are now terribly tiring, but without them it is impossible even here! And now generalizations are inevitable, because we are summing up the results! You have to decide! Yesterday the seventeenth died yesterday! from hunger! On the third day, twelve officers were shot in Alupka! They returned from Bulgaria in the Felug, homesick for families. And I just saw the same car, how they went to deal with it because they returned to their homeland, from longing for it !!! Sat there ... the poet, by sight! Hair over his shoulders, like a raven’s wing ... in his eyes - dreamy, to spirituality! something like that - not from this world! Heroic daring! He, staying in some wafers, ordered !!! ordered the slaves to kill twelve Russian heroes who returned to their homeland! Wait !!! Something we do not take into account! Not everyone is dying! So, life will go on ... it is already on, it is already on the fact that there are people who kill! only! in this life is in killing! Phones work: "Kill?" - "Kill." - "Are we going?" - "Hurry up!" This is already the kind of function it takes !! So it’s clear: you have to ... leave.
“And hope, doctor?” And the reckoning?
- Function! - I say. What hope can there be here ?! And retribution is a strengthening of function. Mercy submissively. Rotting is constitutional! Do you have a concept about gasoid gangrene? You do not hear this hiss? Well, listen. Why weren't you in the meeting yesterday? Look, they can and kill! ... Read on the pink one: "Appearance is obligatory, under pain of bringing to trial a revolutionary tribunal!". So, up to ... function! This is not why I went, but ... the maestro himself spoke! Well, at least the maestro of functions! Comrade Deryabin himself! Previously, the guy from Putilovsky pushed the factory of our professors and wiped the noses of the teachers, but they smiled without pleasantness, and here Deryabin himself! All their trump cards! For the whole intelligentsia to appear! She loves Golgotha, well, they count with her tastes. After all, they are the center, psychologists! All the little membranes of the intelligentsia know something ... Everyone came. With sick teeth, even with catarrh ... cough that was runny nose! They did not come when they were called to fight, to protect themselves from the Deryabins, and ... But then they came to the flogging carefully, in advance! Although they came in shreds, but in glasses! Some collars are worn, perhaps to maintain dignity and, as it were, in protest. Without boots, but in a collar, but ... submissive! Doctors, teachers, artists ... These - with a face, though mockingly independent, but with a quiver of lips. In the eyes, though, is an alarming fornication, and, as it were, servility, but also a proud consciousness - serving free art! He coughs around the theater, a lion cub like a parlor, as if on stage, and ... he is frightened - as if choking. Comrade Deryabin in a beaver hat, a fox-like fur coat like Pugachev’s! Figure! Either he was a butcher, or he worked in fighters ... broad-shouldered, cheeky ... Nagan on the table! And the enlightenment of the people! What did he say! .. Well ... Yes, ak! “Such and such ... for the people's sweat-blood ... stuffed their heads with all kinds of sciences! I demand !! Open your brains and show the proletariat! But don’t open it ... then we will open it! ” And crap! I put it straight into the coffin! Silence! After all, it would be necessary to applaud, huh? Waited for such a celebration! After all, the authorities are finally calling on the people to enlightenment! After all, it happened that the Samoyeds live, or how free Americans celebrate civil holidays, and how they relax, have fun, and through the magic lantern, people tried to show people how to at least share a piece of their mind-knowledge-brain, whisper in your ear ... from under the floors, over twelve versts ran through the mud, to show the truth as they tried ... and then all the brains are required to be shown, but ... And as if they were not satisfied! Not that unhappy, but ... shock! Preparedness is portrayed, but there is some shadow in the cough. But ... when they went, they giggled! And the doctor is one, Shutalov ... and says: “You know ... I like it! Soil, and, most importantly, how much immediacy! The soul of the people awakens!
Shmelev wrote “The Sun of the Dead,” living at Bunin’s in Thrace, tormented by the memory of the hungry bloodshot Crimea.
The book delighted Thomas Mann, A. Amfiteatrov, was immediately translated into twelve languages and brought Shmelev European recognition.
And here is an excerpt, confusing speech of one of the characters - Dr. Mikhail Vasilyevich, who had once planted magnificent almond gardens, and now starved with hunger, staggering in the wind, drugged by poisonous oilcake and bitter almonds in the absence of any food:
"Ten days I take one almond .. bitter. No, leave it! I have no desire to continue. It's a shame that I will not finish work, I will lose my eyes ... The final chapter is the apotheosis of the Russian intelligentsia," I won’t have time! I’m blind, clear.
... Of course, abstractions are now terribly tiring, but without them it is impossible even here! And now generalizations are inevitable, because we are summing up the results! You have to decide! Yesterday the seventeenth died yesterday! from hunger! On the third day, twelve officers were shot in Alupka! They returned from Bulgaria in the Felug, homesick for families. And I just saw the same car, how they went to deal with it because they returned to their homeland, from longing for it !!! Sat there ... the poet, by sight! Hair over his shoulders, like a raven’s wing ... in his eyes - dreamy, to spirituality! something like that - not from this world! Heroic daring! He, staying in some wafers, ordered !!! ordered the slaves to kill twelve Russian heroes who returned to their homeland! Wait !!! Something we do not take into account! Not everyone is dying! So, life will go on ... it is already on, it is already on the fact that there are people who kill! only! in this life is in killing! Phones work: "Kill?" - "Kill." - "Are we going?" - "Hurry up!" This is already the kind of function it takes !! So it’s clear: you have to ... leave.
“And hope, doctor?” And the reckoning?
- Function! - I say. What hope can there be here ?! And retribution is a strengthening of function. Mercy submissively. Rotting is constitutional! Do you have a concept about gasoid gangrene? You do not hear this hiss? Well, listen. Why weren't you in the meeting yesterday? Look, they can and kill! ... Read on the pink one: "Appearance is obligatory, under pain of bringing to trial a revolutionary tribunal!". So, up to ... function! This is not why I went, but ... the maestro himself spoke! Well, at least the maestro of functions! Comrade Deryabin himself! Previously, the guy from Putilovsky pushed the factory of our professors and wiped the noses of the teachers, but they smiled without pleasantness, and here Deryabin himself! All their trump cards! For the whole intelligentsia to appear! She loves Golgotha, well, they count with her tastes. After all, they are the center, psychologists! All the little membranes of the intelligentsia know something ... Everyone came. With sick teeth, even with catarrh ... cough that was runny nose! They did not come when they were called to fight, to protect themselves from the Deryabins, and ... But then they came to the flogging carefully, in advance! Although they came in shreds, but in glasses! Some collars are worn, perhaps to maintain dignity and, as it were, in protest. Without boots, but in a collar, but ... submissive! Doctors, teachers, artists ... These - with a face, though mockingly independent, but with a quiver of lips. In the eyes, though, is an alarming fornication, and, as it were, servility, but also a proud consciousness - serving free art! He coughs around the theater, a lion cub like a parlor, as if on stage, and ... he is frightened - as if choking. Comrade Deryabin in a beaver hat, a fox-like fur coat like Pugachev’s! Figure! Either he was a butcher, or he worked in fighters ... broad-shouldered, cheeky ... Nagan on the table! And the enlightenment of the people! What did he say! .. Well ... Yes, ak! “Such and such ... for the people's sweat-blood ... stuffed their heads with all kinds of sciences! I demand !! Open your brains and show the proletariat! But don’t open it ... then we will open it! ” And crap! I put it straight into the coffin! Silence! After all, it would be necessary to applaud, huh? Waited for such a celebration! After all, the authorities are finally calling on the people to enlightenment! After all, it happened that the Samoyeds live, or how free Americans celebrate civil holidays, and how they relax, have fun, and through the magic lantern, people tried to show people how to at least share a piece of their mind-knowledge-brain, whisper in your ear ... from under the floors, over twelve versts ran through the mud, to show the truth as they tried ... and then all the brains are required to be shown, but ... And as if they were not satisfied! Not that unhappy, but ... shock! Preparedness is portrayed, but there is some shadow in the cough. But ... when they went, they giggled! And the doctor is one, Shutalov ... and says: “You know ... I like it! Soil, and, most importantly, how much immediacy! The soul of the people awakens!
У записи 6 лайков,
0 репостов.
0 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Ольга Фоминых
![Евгения Акопова [949]](https://pp.userapi.com/c638822/v638822481/6a67b/OQD1HbIJI2M.jpg "Евгения Акопова [949]")