1931 год. В СССР запрещен Рахманинов
Живущий за границей великий русский композитор подписал критикующее СССР печатное заявление. Рахманинова на родине решено больше не исполнять и не издавать. Запрета ослушается только главный дирижер Большого театра
======================
Сергей Рахманинов эмигрировал уже в конце 1917 года, жил в Швейцарии и США. Никогда не делал политических заявлений — возможно, из опасений за оставшихся на родине мать и брата. Но в начале 1931-го подписывает коллективное письмо «Тагор в СССР» (полемика с индийским писателем, пропагандистом советских достижений). Текст напечатан в «Нью-Йорк Таймс» 15 января. Реакция последовала, когда 5 и 6 марта в Большом зале Московской консерватории оркестр и хор Большого театра исполнили симфоническую поэму Рахманинова «Колокола» на стихи Эдгара По в переводе Константина Бальмонта, ныне тоже эмигранта. Видимо, властные инстанции довели содержание американского письма до лояльной музыкальной общественности и заказали проведение пропагандистской кампании.
Журнал «За пролетарскую музыку» выходит с подборкой публикаций. Саму поэму журнал называет «музыкальным символом интервентов». Рахманинов и Бальмонт аттестуются «заклятыми врагами советской власти, белоэмигрантами-фашистами». Далее следует заявление партийно-комсомольского собрания Высшей музыкальной школы имени Ф. Кона (польский и русский революционер) — так в это время называется Московская консерватория. Исполнение «Колоколов» «в момент обостреннейшей классовой борьбы» оценено как «попытка сплочения и организации враждебных нам сил реакции». Третья заметка — единогласное постановление общего собрания педагогов и студентов бывшей консерватории. Коллектив требует «прекратить исполнение и печатание творчества матерого врага советской власти — белогвардейца Рахманинова». В связи с «контрреволюционным выступлением» правление «Музгиза» (Музыкальное государственное издательство) постановляет запретить «перепечатку произведений Рахманинова», а выпущенные ноты — «изъять из продажи».
Однако дирижер Большого театра Николай Голованов (вызвавшие скандал концерты проходили не под его управлением) продолжит исполнять «композитора-белоэмигранта». «Колокола», конечно, пока невозможны, но звучат «Три русские песни», «Утес», Вторая симфония. Романсы Рахманинова и арию из оперы «Франческа да Римини» поет жена Голованова, Антонина Нежданова. Полная советская реабилитация произойдет во время войны, когда сборы от своих концертов Рахманинов будет передавать на закупки медикаментов для Красной армии.
Из книги Л.Парфенова «Намедни. Наша эра»
#ссср #рахманинов #запрет
Живущий за границей великий русский композитор подписал критикующее СССР печатное заявление. Рахманинова на родине решено больше не исполнять и не издавать. Запрета ослушается только главный дирижер Большого театра
======================
Сергей Рахманинов эмигрировал уже в конце 1917 года, жил в Швейцарии и США. Никогда не делал политических заявлений — возможно, из опасений за оставшихся на родине мать и брата. Но в начале 1931-го подписывает коллективное письмо «Тагор в СССР» (полемика с индийским писателем, пропагандистом советских достижений). Текст напечатан в «Нью-Йорк Таймс» 15 января. Реакция последовала, когда 5 и 6 марта в Большом зале Московской консерватории оркестр и хор Большого театра исполнили симфоническую поэму Рахманинова «Колокола» на стихи Эдгара По в переводе Константина Бальмонта, ныне тоже эмигранта. Видимо, властные инстанции довели содержание американского письма до лояльной музыкальной общественности и заказали проведение пропагандистской кампании.
Журнал «За пролетарскую музыку» выходит с подборкой публикаций. Саму поэму журнал называет «музыкальным символом интервентов». Рахманинов и Бальмонт аттестуются «заклятыми врагами советской власти, белоэмигрантами-фашистами». Далее следует заявление партийно-комсомольского собрания Высшей музыкальной школы имени Ф. Кона (польский и русский революционер) — так в это время называется Московская консерватория. Исполнение «Колоколов» «в момент обостреннейшей классовой борьбы» оценено как «попытка сплочения и организации враждебных нам сил реакции». Третья заметка — единогласное постановление общего собрания педагогов и студентов бывшей консерватории. Коллектив требует «прекратить исполнение и печатание творчества матерого врага советской власти — белогвардейца Рахманинова». В связи с «контрреволюционным выступлением» правление «Музгиза» (Музыкальное государственное издательство) постановляет запретить «перепечатку произведений Рахманинова», а выпущенные ноты — «изъять из продажи».
Однако дирижер Большого театра Николай Голованов (вызвавшие скандал концерты проходили не под его управлением) продолжит исполнять «композитора-белоэмигранта». «Колокола», конечно, пока невозможны, но звучат «Три русские песни», «Утес», Вторая симфония. Романсы Рахманинова и арию из оперы «Франческа да Римини» поет жена Голованова, Антонина Нежданова. Полная советская реабилитация произойдет во время войны, когда сборы от своих концертов Рахманинов будет передавать на закупки медикаментов для Красной армии.
Из книги Л.Парфенова «Намедни. Наша эра»
#ссср #рахманинов #запрет
1931 Rakhmaninov banned in USSR
The great Russian composer who lives abroad signed a printed statement criticizing the USSR. Rachmaninov decided not to perform or publish again in his homeland. The prohibition disobeys only the main conductor of the Bolshoi Theater
======================
Sergey Rakhmaninov emigrated at the end of 1917, he lived in Switzerland and the United States. I never made political statements - perhaps out of fear for the mother and brother who remained in their homeland. But in early 1931, he signed a collective letter, Tagore in the USSR (a controversy with the Indian writer, propagandist of Soviet achievements). The text is printed in the New York Times on January 15th. The reaction followed when, on March 5 and 6 in the Great Hall of the Moscow Conservatory, the orchestra and the choir of the Bolshoi Theater performed the Rachmaninov symphonic poem “Bells” to the verses of Edgar Allan Poe in translation by Konstantin Balmont, now also an emigrant. Apparently, the authorities brought the contents of the American letter to the loyal music community and ordered a propaganda campaign.
The magazine “For Proletarian Music” comes out with a selection of publications. The magazine itself calls the poem "the musical symbol of the interventionists." Rachmaninoff and Balmont are certified by "sworn enemies of Soviet power, white emigre fascists." The following is a statement of the party-Komsomol meeting of the F. Cohn High Music School (Polish and Russian revolutionary) - this is what the Moscow Conservatory is called at this time. The performance of the “Bells” “at the time of the most acute class struggle” was assessed as “an attempt to unite and organize hostile reaction forces”. The third note is a unanimous resolution of the general meeting of teachers and students of the former conservatory. The team demands “to stop the execution and printing of the creative work of the experienced enemy of the Soviet power, the White Guard Rachmaninoff.” In connection with the "counter-revolutionary performance", the board of Muzgiz (Musical State Publishing House) decides to ban "reprinting Rachmaninov's works" and issuing notes to "withdraw from sale."
However, the conductor of the Bolshoi Theater Nikolai Golovanov (the concerts that caused the scandal did not take place under his direction) will continue to perform the “white emigre composer”. “The Bells,” of course, is not yet possible, but “Three Russian Songs,” “Rock,” and the Second Symphony sound. Romankh Rachmaninoff and aria from the opera Francesca da Rimini are sung by Golovanov’s wife, Antonina Nezhdanova. Complete Soviet rehabilitation will occur during the war, when Rachmaninoff will transfer fees from his concerts for the purchase of medicines for the Red Army.
From the book of L. Parfenov “The other day. Our era"
#SSSR # rakhmaninov # ban
The great Russian composer who lives abroad signed a printed statement criticizing the USSR. Rachmaninov decided not to perform or publish again in his homeland. The prohibition disobeys only the main conductor of the Bolshoi Theater
======================
Sergey Rakhmaninov emigrated at the end of 1917, he lived in Switzerland and the United States. I never made political statements - perhaps out of fear for the mother and brother who remained in their homeland. But in early 1931, he signed a collective letter, Tagore in the USSR (a controversy with the Indian writer, propagandist of Soviet achievements). The text is printed in the New York Times on January 15th. The reaction followed when, on March 5 and 6 in the Great Hall of the Moscow Conservatory, the orchestra and the choir of the Bolshoi Theater performed the Rachmaninov symphonic poem “Bells” to the verses of Edgar Allan Poe in translation by Konstantin Balmont, now also an emigrant. Apparently, the authorities brought the contents of the American letter to the loyal music community and ordered a propaganda campaign.
The magazine “For Proletarian Music” comes out with a selection of publications. The magazine itself calls the poem "the musical symbol of the interventionists." Rachmaninoff and Balmont are certified by "sworn enemies of Soviet power, white emigre fascists." The following is a statement of the party-Komsomol meeting of the F. Cohn High Music School (Polish and Russian revolutionary) - this is what the Moscow Conservatory is called at this time. The performance of the “Bells” “at the time of the most acute class struggle” was assessed as “an attempt to unite and organize hostile reaction forces”. The third note is a unanimous resolution of the general meeting of teachers and students of the former conservatory. The team demands “to stop the execution and printing of the creative work of the experienced enemy of the Soviet power, the White Guard Rachmaninoff.” In connection with the "counter-revolutionary performance", the board of Muzgiz (Musical State Publishing House) decides to ban "reprinting Rachmaninov's works" and issuing notes to "withdraw from sale."
However, the conductor of the Bolshoi Theater Nikolai Golovanov (the concerts that caused the scandal did not take place under his direction) will continue to perform the “white emigre composer”. “The Bells,” of course, is not yet possible, but “Three Russian Songs,” “Rock,” and the Second Symphony sound. Romankh Rachmaninoff and aria from the opera Francesca da Rimini are sung by Golovanov’s wife, Antonina Nezhdanova. Complete Soviet rehabilitation will occur during the war, when Rachmaninoff will transfer fees from his concerts for the purchase of medicines for the Red Army.
From the book of L. Parfenov “The other day. Our era"
#SSSR # rakhmaninov # ban
У записи 18 лайков,
0 репостов,
1102 просмотров.
0 репостов,
1102 просмотров.
Эту запись оставил(а) на своей стене Михаил Чупраков
