Вуди Аллен
Рассказ "Шлюха духа"
Первое дело для частного сыщика: научись доверять интуиции. Ведь екнуло у меня, когда этот кусок вчерашнего холодца ввалился в кабинет, – как я не обратил внимания? Звали его Уорд Бабкок.
– Это вы Кайзер? – он спросил. – Кайзер Любошиц?
– Судя по лицензии, так точно, – согласился я.
– Только на вас надежда. Меня шантажируют. Прошу вас, Кайзер, помогите.
При этом его трясло, как мулата с маракасами, когда играют самбу. Я пододвинул стакан и бутылку водки – всегда держу в аптечке.
– Давайте-ка успокоимся и начнем с самого начала.
– Но вы… вы не расскажете моей жене?
– Поймите меня правильно, Уорд: я не могу давать никаких обещаний.
Он попытался было налить, но только задребезжал горлышком о стакан, так что было слышно на улице, и пролил почти все себе на ботинки.
– Я сам работяга, – сказал он. – Маленькая мастерская – сборка, установка, техобслуживание пистонов. Знаете? Забавная штука, безобидный розыгрыш. Незаметно кидаешь кому-нибудь под ноги, и – бабах, взрыв.
– Понятно.
– Чиновники их часто покупают. Особенно на Уолл-стрит.
– Давайте к делу.
– Да, в общем, в этом все дело и есть. Работаешь, работаешь, ну и, сами понимаете, – одиночество. Нет-нет, не подумайте… Видите ли, Кайзер, я по натуре своей интеллектуал. Конечно, неглупых цыпулек кругом полным-полно, но ведь по-настоящему толковую женщину с одного взгляда не распознаешь.
– Так.
– Ну и вот, как-то мне сказали, что есть одна малышка. Восемнадцать лет, студентка из Вассара. Можно с ней договориться, заплатить, и она готова побеседовать на любую тему: хочешь Пруст, хочешь Йейтс, антропология – что угодно. Небольшой обмен мыслями. Ну, вы поняли.
– Не совсем.
– Не знаю, как вам объяснить. У меня чудесная жена. Чудесная. Но она и слышать не хочет о Паунде. Или об Элиоте. Я же совсем не знал ее с этой стороны до свадьбы. Понимаете, Кайзер, мне нужна женщина, которая возбуждает меня духовно. И я готов за это платить. Никаких церемоний: перекинулись, обменялись – и она сразу уходит. Господи, Кайзер, поверьте, у меня чудесная семья.
– Сколько это продолжалось?
– Полгода. Как только чувствовал, что подступило, я звонил Флосси. Это, так сказать, мадам. Сама доктор искусствоведения. И она присылала собеседницу. Понимаете?
Понимаю. Падок на умных баб. Бедный дурачок. Мне даже стало его жалко. Я подумал, что, наверное, на свете немало таких тронутых, которые пойдут на все ради коротенькой беседы с интеллигентной женщиной.
– Теперь она угрожает, что расскажет моей жене, – закончил он.
– Кто угрожает?
– Флосси. В мотеле были «жучки». Есть запись, как я говорю о «Бесплодной земле», о «Стилях радикальной воли»… Признаюсь вам, я там правда наговорил. Они требуют десять штук или позвонят Карле. Кайзер, умоляю. Карла умрет, если узнает, что не удовлетворяла меня духовно.
Интеллигентши-вымогательницы. Старый трюк. Помнится, был слушок, что ребята из управления вышли на группировку интеллектуалок, но кто-то им помешал.
– Дайте-ка мне побеседовать с вашей Флосси.
– Что?
– Я берусь за это дело, Уорд. Правда, имейте в виду, у меня ставка пятьдесят долларов в день плюс накладные расходы. Вам придется поставить кучу пистонов.
– Я уверен, что десять кусков того стоят, – сказал он с довольной миной, потом пододвинул к себе телефон и набрал номер. Я забрал трубку и подмигнул. Он начинал мне нравиться.
Через мгновенье на том конце ответил нежнейший голосок, и, слово за слово, я рассказал все свои заветные мечты. «Говорят, ты могла бы устроить мне часок хорошей беседы», – закончил я.
– Конечно, киса. Чего бы тебе хотелось?
– Я бы потолковал о Мелвилле.
– «Моби Дик» или что-нибудь покороче?
– Есть разница?
– Цена. Только цена. За символизм надбавка.
– И во что это встанет?
– Пятьдесят. За «Моби Дика», думаю, сотня. А как ты относишься к сравнительному анализу? Мелвилл и Готорн, а? Как раз за сотенку сговоримся.
– Годится. – Я дал ей номер комнаты в «Плазе».
– Хочешь блондинку или брюнетку, киса?
– Хочу удивиться, – ответил я и повесил трубку.
…Я побрился, выпил крепкого кофе, листая школьную хрестоматию по литературе, и поехал в гостиницу. Не прошло и часа, как в номер постучали. На пороге стояла рыжая девица, упакованная в узкие брючки, как две большие порции ванильного мороженого.
– Привет. Меня зовут Шерри.
Черт побери, они знают, как взять за живое. Длинные гладкие волосы, кожаная сумочка, серебряные сережки, никакой косметики.
– Как это тебя в таком виде пустили в гостиницу? – якобы удивился я. – У вышибал на интеллигенток глаз наметан.
– За пятерочку у них развивается близорукость.
– Ну так что, поехали? – Я кивнул на диван.
Она закурила и, не теряя времени, устроилась на подушках.
– Я думаю, можно для начала взять Билли Бада и поговорить о том, что Мелвилл пытался оправдать Бога перед человеком. N'est-ce pas?
– Забавно. Но не в мильтоновском смысле, да?
Я блефовал. Хотелось посмотреть, купится она или нет.
– О да. В «Потерянном рае» нет такого пессимистического подтекста.
Купилась.
– Вот-вот. Ах ты господи, – правильно, так! – пробормотал я.
– Я думаю, Мелвилл сложил гимн невинности – в самом простом, но притом самом глубоком смысле слова. Согласен?
Я не останавливал ее. В свои неполные девятнадцать она уже усвоила манеры и приемчики псевдоинтеллектуалки. Излагала многословно, бойко, без запиночки, но во всем ощущалась наигранность. Стоило мне копнуть поглубже – и рыженькая изображала наслаждение: «О да, да, Кайзер, да, малыш, хорошо! Платонический взгляд на христианство, конечно! – ты просто вырвал у меня изо рта».
Мы разговаривали час, наверное, потом Шерри сказала, что ей пора идти, и встала с дивана. Я протянул сотню.
– Спасибо, малыш, – сказала она.
– У меня таких еще много.
– В каком смысле?
Заинтриговал. Она снова села.
– Что, если бы я затеял… вечеринку?
– Отличная идея. Какую вечеринку?
– Ну, скажем, пригласил двух девушек, чтобы они растолковали мне Наума Чомского.
– Огого!..
– Считай, я ничего не говорил.
– Попробуй позвонить Флосси. Но такая вечеринка тебе влетит.
Пришло время сорвать маску. Я выхватил из внутреннего кармана удостоверение и объявил, что она задержана с поличным.
– Что-что?!
– Я легавый, детка. А платное обсуждение творчества Мелвилла – это восемьсот вторая. Там хорошие сроки.
– Ах, скотина!
– Давай не поднимать пыли. Если, конечно, ты не горишь желанием съездить в контору к Альфреду Кейзину и пересказать все это там. Боюсь, он будет не в восторге.
Она заплакала.
– Не сдавай меня, Кайзер. Мне нужны были деньги, чтобы закончить диплом. Я подавала на грант, но мне отказали. Дважды. Понимаешь? О господи!
Слово за слово, она рассказала мне все. Всю свою жизнь. Детство в районе Центрального парка, соответствующее воспитание, потом летние лагеря от социалистов, Бостонский университет. Обычная история. Сначала они пишут карандашиком «да-да-да!» на полях Канта, потом стоят в очереди на авторское кино… Вот только по пути к кассе эта глупышка сделала неверный шаг.
– Мне были нужны деньги. Одна подруга сказала, что знает человека, у которого очень недалекая жена, а сам он подвинут на Блейке. Подружка не хотела, а я решила, что за деньги смогу потолковать с ним о «Песнях невинности». Ну, в первый раз ужасно волновалась, конечно. Ничего не чувствовала, только делала вид. Да ему было все равно. Потом подружка предложила познакомить меня с другими. А знаешь, меня ведь уже ловили. Один раз, когда я читала «О насилии», в машине застукали. А потом в Танглвуде остановили и обыскали. Еще разок – и будет три привода.
– Не хочешь? Тогда своди-ка меня к Флосси.
Она закусила губу, потом сказала:
– Книжная лавка в Хантер-колледже – это ширма.
– Ширма?
– Ну, знаешь, как букмекеры устраивают конторы в парикмахерских. Там увидишь.
Я звякнул в управление, а потом сказал ей:
– Ну ладно, зайка. Свободна. Но не вздумай уехать из города.
Она подняла голову и поглядела на меня с благодарностью:
– Хочешь, достану тебе фотографии с вечера Дуайта Макдональда?
– В другой раз.
И я покатил в книжную лавку. Продавец, такой молоденький очкарик с понимающим взглядом, подошел сам:
– Могу я вам помочь?
– Вот ищу одно редкое издание «Рекламы самого себя». Как я понимаю, автор напечатал несколько тысяч экземпляров с золотым обрезом, специально для друзей.
– Попробую разведать, – ответил он. – У нас есть селекторная связь с домом Мейлера.
Я выразительно посмотрел на него и сказал:
– Я от Шерри.
– Ах вот как. В таком случае – прошу.
Он нажал потайную кнопку, стеллаж отъехал в сторону, и невинным агнцем я ступил в чертог немыслимых наслаждений, известный под названием «У Флосси». Красный штоф, мебель в викторианском стиле, все как полагается. На кушетках лежали бледные, коротко стриженные, нервические девушки в очках с черными оправами и соблазнительно перелистывали книжки из серии «Классика» издательства «Пингвин». Одна блондиночка подмигнула мне и, кивнув на лестницу, сказала с роскошной улыбкой: «Может, Уоллес Стивенс, а»?
Как выяснилось, тут знают толк не только в интеллектуальных утехах. Они приторговывали и усладами для души. Мне объяснили, что за пятьдесят баксов можно «перекинуться словечком, не касаясь серьезных тем». За сто девочка даст послушать свою коллекцию Бартока, поужинает с тобой и разрешит недолго понаблюдать, как ею овладевает депрессия. За сто пятьдесят можно послушать симфонию с близняшками. За триста вообще черт знает что: худенькая брюнетка, еврейка, делает вид, что знакомится с тобой в Музее современного искусства, дает прочитать свою дипломную работу, устраивает грандиозный скандал по поводу фрейдовского понимания женственности прямо посреди ресторана «У Элейн», а потом на твоих глазах кончает с собой (способ – по выбору клиента). Это у них называется «досуг». Хороший способ выманивать денежки, а? Все-таки Нью-Йорк великий город.
– Нравится? – спросил кто-то. Я обернулся и увидел прямо перед собой рабочий конец 38-го калибра. У меня нормально с нервами, но тут, как говорится, жила дрогнула. Флосси, догадался я. Я узнал ее по голосу. Впрочем, это был он. Флосси оказался мужчиной. Лицо его скрывала маска.
– Вы не поверите, а я ведь даже ничего н
Рассказ "Шлюха духа"
Первое дело для частного сыщика: научись доверять интуиции. Ведь екнуло у меня, когда этот кусок вчерашнего холодца ввалился в кабинет, – как я не обратил внимания? Звали его Уорд Бабкок.
– Это вы Кайзер? – он спросил. – Кайзер Любошиц?
– Судя по лицензии, так точно, – согласился я.
– Только на вас надежда. Меня шантажируют. Прошу вас, Кайзер, помогите.
При этом его трясло, как мулата с маракасами, когда играют самбу. Я пододвинул стакан и бутылку водки – всегда держу в аптечке.
– Давайте-ка успокоимся и начнем с самого начала.
– Но вы… вы не расскажете моей жене?
– Поймите меня правильно, Уорд: я не могу давать никаких обещаний.
Он попытался было налить, но только задребезжал горлышком о стакан, так что было слышно на улице, и пролил почти все себе на ботинки.
– Я сам работяга, – сказал он. – Маленькая мастерская – сборка, установка, техобслуживание пистонов. Знаете? Забавная штука, безобидный розыгрыш. Незаметно кидаешь кому-нибудь под ноги, и – бабах, взрыв.
– Понятно.
– Чиновники их часто покупают. Особенно на Уолл-стрит.
– Давайте к делу.
– Да, в общем, в этом все дело и есть. Работаешь, работаешь, ну и, сами понимаете, – одиночество. Нет-нет, не подумайте… Видите ли, Кайзер, я по натуре своей интеллектуал. Конечно, неглупых цыпулек кругом полным-полно, но ведь по-настоящему толковую женщину с одного взгляда не распознаешь.
– Так.
– Ну и вот, как-то мне сказали, что есть одна малышка. Восемнадцать лет, студентка из Вассара. Можно с ней договориться, заплатить, и она готова побеседовать на любую тему: хочешь Пруст, хочешь Йейтс, антропология – что угодно. Небольшой обмен мыслями. Ну, вы поняли.
– Не совсем.
– Не знаю, как вам объяснить. У меня чудесная жена. Чудесная. Но она и слышать не хочет о Паунде. Или об Элиоте. Я же совсем не знал ее с этой стороны до свадьбы. Понимаете, Кайзер, мне нужна женщина, которая возбуждает меня духовно. И я готов за это платить. Никаких церемоний: перекинулись, обменялись – и она сразу уходит. Господи, Кайзер, поверьте, у меня чудесная семья.
– Сколько это продолжалось?
– Полгода. Как только чувствовал, что подступило, я звонил Флосси. Это, так сказать, мадам. Сама доктор искусствоведения. И она присылала собеседницу. Понимаете?
Понимаю. Падок на умных баб. Бедный дурачок. Мне даже стало его жалко. Я подумал, что, наверное, на свете немало таких тронутых, которые пойдут на все ради коротенькой беседы с интеллигентной женщиной.
– Теперь она угрожает, что расскажет моей жене, – закончил он.
– Кто угрожает?
– Флосси. В мотеле были «жучки». Есть запись, как я говорю о «Бесплодной земле», о «Стилях радикальной воли»… Признаюсь вам, я там правда наговорил. Они требуют десять штук или позвонят Карле. Кайзер, умоляю. Карла умрет, если узнает, что не удовлетворяла меня духовно.
Интеллигентши-вымогательницы. Старый трюк. Помнится, был слушок, что ребята из управления вышли на группировку интеллектуалок, но кто-то им помешал.
– Дайте-ка мне побеседовать с вашей Флосси.
– Что?
– Я берусь за это дело, Уорд. Правда, имейте в виду, у меня ставка пятьдесят долларов в день плюс накладные расходы. Вам придется поставить кучу пистонов.
– Я уверен, что десять кусков того стоят, – сказал он с довольной миной, потом пододвинул к себе телефон и набрал номер. Я забрал трубку и подмигнул. Он начинал мне нравиться.
Через мгновенье на том конце ответил нежнейший голосок, и, слово за слово, я рассказал все свои заветные мечты. «Говорят, ты могла бы устроить мне часок хорошей беседы», – закончил я.
– Конечно, киса. Чего бы тебе хотелось?
– Я бы потолковал о Мелвилле.
– «Моби Дик» или что-нибудь покороче?
– Есть разница?
– Цена. Только цена. За символизм надбавка.
– И во что это встанет?
– Пятьдесят. За «Моби Дика», думаю, сотня. А как ты относишься к сравнительному анализу? Мелвилл и Готорн, а? Как раз за сотенку сговоримся.
– Годится. – Я дал ей номер комнаты в «Плазе».
– Хочешь блондинку или брюнетку, киса?
– Хочу удивиться, – ответил я и повесил трубку.
…Я побрился, выпил крепкого кофе, листая школьную хрестоматию по литературе, и поехал в гостиницу. Не прошло и часа, как в номер постучали. На пороге стояла рыжая девица, упакованная в узкие брючки, как две большие порции ванильного мороженого.
– Привет. Меня зовут Шерри.
Черт побери, они знают, как взять за живое. Длинные гладкие волосы, кожаная сумочка, серебряные сережки, никакой косметики.
– Как это тебя в таком виде пустили в гостиницу? – якобы удивился я. – У вышибал на интеллигенток глаз наметан.
– За пятерочку у них развивается близорукость.
– Ну так что, поехали? – Я кивнул на диван.
Она закурила и, не теряя времени, устроилась на подушках.
– Я думаю, можно для начала взять Билли Бада и поговорить о том, что Мелвилл пытался оправдать Бога перед человеком. N'est-ce pas?
– Забавно. Но не в мильтоновском смысле, да?
Я блефовал. Хотелось посмотреть, купится она или нет.
– О да. В «Потерянном рае» нет такого пессимистического подтекста.
Купилась.
– Вот-вот. Ах ты господи, – правильно, так! – пробормотал я.
– Я думаю, Мелвилл сложил гимн невинности – в самом простом, но притом самом глубоком смысле слова. Согласен?
Я не останавливал ее. В свои неполные девятнадцать она уже усвоила манеры и приемчики псевдоинтеллектуалки. Излагала многословно, бойко, без запиночки, но во всем ощущалась наигранность. Стоило мне копнуть поглубже – и рыженькая изображала наслаждение: «О да, да, Кайзер, да, малыш, хорошо! Платонический взгляд на христианство, конечно! – ты просто вырвал у меня изо рта».
Мы разговаривали час, наверное, потом Шерри сказала, что ей пора идти, и встала с дивана. Я протянул сотню.
– Спасибо, малыш, – сказала она.
– У меня таких еще много.
– В каком смысле?
Заинтриговал. Она снова села.
– Что, если бы я затеял… вечеринку?
– Отличная идея. Какую вечеринку?
– Ну, скажем, пригласил двух девушек, чтобы они растолковали мне Наума Чомского.
– Огого!..
– Считай, я ничего не говорил.
– Попробуй позвонить Флосси. Но такая вечеринка тебе влетит.
Пришло время сорвать маску. Я выхватил из внутреннего кармана удостоверение и объявил, что она задержана с поличным.
– Что-что?!
– Я легавый, детка. А платное обсуждение творчества Мелвилла – это восемьсот вторая. Там хорошие сроки.
– Ах, скотина!
– Давай не поднимать пыли. Если, конечно, ты не горишь желанием съездить в контору к Альфреду Кейзину и пересказать все это там. Боюсь, он будет не в восторге.
Она заплакала.
– Не сдавай меня, Кайзер. Мне нужны были деньги, чтобы закончить диплом. Я подавала на грант, но мне отказали. Дважды. Понимаешь? О господи!
Слово за слово, она рассказала мне все. Всю свою жизнь. Детство в районе Центрального парка, соответствующее воспитание, потом летние лагеря от социалистов, Бостонский университет. Обычная история. Сначала они пишут карандашиком «да-да-да!» на полях Канта, потом стоят в очереди на авторское кино… Вот только по пути к кассе эта глупышка сделала неверный шаг.
– Мне были нужны деньги. Одна подруга сказала, что знает человека, у которого очень недалекая жена, а сам он подвинут на Блейке. Подружка не хотела, а я решила, что за деньги смогу потолковать с ним о «Песнях невинности». Ну, в первый раз ужасно волновалась, конечно. Ничего не чувствовала, только делала вид. Да ему было все равно. Потом подружка предложила познакомить меня с другими. А знаешь, меня ведь уже ловили. Один раз, когда я читала «О насилии», в машине застукали. А потом в Танглвуде остановили и обыскали. Еще разок – и будет три привода.
– Не хочешь? Тогда своди-ка меня к Флосси.
Она закусила губу, потом сказала:
– Книжная лавка в Хантер-колледже – это ширма.
– Ширма?
– Ну, знаешь, как букмекеры устраивают конторы в парикмахерских. Там увидишь.
Я звякнул в управление, а потом сказал ей:
– Ну ладно, зайка. Свободна. Но не вздумай уехать из города.
Она подняла голову и поглядела на меня с благодарностью:
– Хочешь, достану тебе фотографии с вечера Дуайта Макдональда?
– В другой раз.
И я покатил в книжную лавку. Продавец, такой молоденький очкарик с понимающим взглядом, подошел сам:
– Могу я вам помочь?
– Вот ищу одно редкое издание «Рекламы самого себя». Как я понимаю, автор напечатал несколько тысяч экземпляров с золотым обрезом, специально для друзей.
– Попробую разведать, – ответил он. – У нас есть селекторная связь с домом Мейлера.
Я выразительно посмотрел на него и сказал:
– Я от Шерри.
– Ах вот как. В таком случае – прошу.
Он нажал потайную кнопку, стеллаж отъехал в сторону, и невинным агнцем я ступил в чертог немыслимых наслаждений, известный под названием «У Флосси». Красный штоф, мебель в викторианском стиле, все как полагается. На кушетках лежали бледные, коротко стриженные, нервические девушки в очках с черными оправами и соблазнительно перелистывали книжки из серии «Классика» издательства «Пингвин». Одна блондиночка подмигнула мне и, кивнув на лестницу, сказала с роскошной улыбкой: «Может, Уоллес Стивенс, а»?
Как выяснилось, тут знают толк не только в интеллектуальных утехах. Они приторговывали и усладами для души. Мне объяснили, что за пятьдесят баксов можно «перекинуться словечком, не касаясь серьезных тем». За сто девочка даст послушать свою коллекцию Бартока, поужинает с тобой и разрешит недолго понаблюдать, как ею овладевает депрессия. За сто пятьдесят можно послушать симфонию с близняшками. За триста вообще черт знает что: худенькая брюнетка, еврейка, делает вид, что знакомится с тобой в Музее современного искусства, дает прочитать свою дипломную работу, устраивает грандиозный скандал по поводу фрейдовского понимания женственности прямо посреди ресторана «У Элейн», а потом на твоих глазах кончает с собой (способ – по выбору клиента). Это у них называется «досуг». Хороший способ выманивать денежки, а? Все-таки Нью-Йорк великий город.
– Нравится? – спросил кто-то. Я обернулся и увидел прямо перед собой рабочий конец 38-го калибра. У меня нормально с нервами, но тут, как говорится, жила дрогнула. Флосси, догадался я. Я узнал ее по голосу. Впрочем, это был он. Флосси оказался мужчиной. Лицо его скрывала маска.
– Вы не поверите, а я ведь даже ничего н
Woody Allen
The story "Whore of the Spirit"
The first thing for a private investigator: learn to trust intuition. After all, I missed when this piece of yesterday's jelly burst into the office - how did I not pay attention? His name was Ward Babcock.
“Are you Kaiser?” - he asked. - Kaiser Luboschitz?
“Judging by the license, that's right,” I agreed.
“Only hope for you.” I'm being blackmailed. I ask you, Kaiser, help.
At the same time, he was shaking like a mulatto with maracas when they play samba. I pushed a glass and a bottle of vodka - I always keep it in the medicine cabinet.
- Let's calm down and start from the very beginning.
“But you ... you will not tell my wife?”
“Understand me correctly, Ward: I cannot make any promises.”
He tried to pour, but only rattled his neck against a glass, so that was heard on the street, and spilled almost everything on his shoes.
“I'm a hard worker myself,” he said. - Small workshop - assembly, installation, maintenance of pistons. Do you know? Funny thing, a harmless practical joke. Silently throwing someone at his feet, and - broads, an explosion.
- Clear.
- Officials often buy them. Especially on Wall Street.
- Let's get down to business.
- Yes, in general, this is the whole point. You work, work, and, you understand, loneliness. No, no, don’t think ... You see, Kaiser, I am an intellectual by nature. Of course, stupid chickens around are full, but you can’t recognize a truly sensible woman at a glance.
- So.
- Well, then, they once told me that there is one baby. Eighteen years old, a student from Vassar. You can negotiate with her, pay, and she is ready to talk on any topic: if you want Proust, if you want Yates, anthropology - whatever. A small exchange of thoughts. Well, you get the point.
“Not really.”
“I don't know how to explain it to you.” I have a wonderful wife. Wonderful. But she doesn’t want to hear about Pound. Or about Eliot. I did not know her from this side before the wedding. You see, Kaiser, I need a woman who excites me spiritually. And I'm ready to pay for it. No ceremonies: exchanged, exchanged - and she immediately leaves. Lord, Kaiser, believe me, I have a wonderful family.
- How long did it last?
- Six months. As soon as I felt it was approaching, I called Flossi. This is, so to speak, Madame. Doctor of Art History herself. And she sent an interlocutor. Do you understand?
Understand. Crash on smart women. Poor fool. I even felt sorry for him. I thought that, probably, there are a lot of those touched in the world who will do anything for a short conversation with an intelligent woman.
“Now she threatens to tell my wife,” he finished.
- Who is threatening?
- Flossi. There were bugs in the motel. There is a record of me talking about “Badlands”, “Styles of Radical Will” ... I confess to you, I really said it there. They require ten pieces or call Karla. Kaiser, I beg. Carla will die if she discovers that she did not satisfy me spiritually.
Intelligent ransomware. The old trick. I remember there was a rumor that the guys from the management went to a group of intellectuals, but someone interfered with them.
“Let me talk to your Flossi.”
- What?
“I take on this business, Ward.” True, keep in mind that I have a rate of fifty dollars a day plus overhead. You will have to put a bunch of caps.
“I'm sure ten pieces are worth it,” he said with a satisfied mine, then he pushed his phone to him and dialed the number. I picked up the phone and winked. I started to like him.
A moment later, at the other end, the most tender voice answered, and, word for word, I told all my cherished dreams. “They say you could give me an hour of good conversation,” I finished.
- Of course, kitty. What would you like?
“I would talk about Melville.”
“Moby Dick, or something shorter?”
- There is a difference?
- Price. Only the price. For symbolism premium.
“And what will it stand in?”
- Fifty. For "Moby Dick", I think a hundred. How do you feel about benchmarking? Melville and Hawthorne, huh? Just a hundred agree.
- It’s good. “I gave her the room number in the Plaza.”
- Do you want a blonde or brunette, kitty?
“I want to be surprised,” I answered and hung up.
... I shaved, drank strong coffee, leafing through a school reading book on literature, and went to the hotel. In less than an hour, they knocked on the room. On the threshold stood a redhead girl, packed in tight trousers, like two large portions of vanilla ice cream.
- Hi. My name is Sherry.
Damn it, they know how to take it for granted. Long smooth hair, a leather handbag, silver earrings, no makeup.
- How is it that you were allowed to go to a hotel like this? - I was supposedly surprised. - Have a bouncer on intelligent women eye is set.
- For five they develop myopia.
- So, let's go? - I nodded to the sofa.
She lit a cigarette and, without wasting time, sat on the pillows.
“I think you can start by taking Billy Bud and talk about Melville trying to justify God before man.” N'est-ce pas?
- It's funny. But not in the Miltonian sense, right?
I was bluffing. I wanted to see if she would buy it or not.
- Oh yeah. There is no such pessimistic subtext in Lost Paradise.
I bought it.
- Exactly. Oh dear, - right, so! I muttered.
- I AM
The story "Whore of the Spirit"
The first thing for a private investigator: learn to trust intuition. After all, I missed when this piece of yesterday's jelly burst into the office - how did I not pay attention? His name was Ward Babcock.
“Are you Kaiser?” - he asked. - Kaiser Luboschitz?
“Judging by the license, that's right,” I agreed.
“Only hope for you.” I'm being blackmailed. I ask you, Kaiser, help.
At the same time, he was shaking like a mulatto with maracas when they play samba. I pushed a glass and a bottle of vodka - I always keep it in the medicine cabinet.
- Let's calm down and start from the very beginning.
“But you ... you will not tell my wife?”
“Understand me correctly, Ward: I cannot make any promises.”
He tried to pour, but only rattled his neck against a glass, so that was heard on the street, and spilled almost everything on his shoes.
“I'm a hard worker myself,” he said. - Small workshop - assembly, installation, maintenance of pistons. Do you know? Funny thing, a harmless practical joke. Silently throwing someone at his feet, and - broads, an explosion.
- Clear.
- Officials often buy them. Especially on Wall Street.
- Let's get down to business.
- Yes, in general, this is the whole point. You work, work, and, you understand, loneliness. No, no, don’t think ... You see, Kaiser, I am an intellectual by nature. Of course, stupid chickens around are full, but you can’t recognize a truly sensible woman at a glance.
- So.
- Well, then, they once told me that there is one baby. Eighteen years old, a student from Vassar. You can negotiate with her, pay, and she is ready to talk on any topic: if you want Proust, if you want Yates, anthropology - whatever. A small exchange of thoughts. Well, you get the point.
“Not really.”
“I don't know how to explain it to you.” I have a wonderful wife. Wonderful. But she doesn’t want to hear about Pound. Or about Eliot. I did not know her from this side before the wedding. You see, Kaiser, I need a woman who excites me spiritually. And I'm ready to pay for it. No ceremonies: exchanged, exchanged - and she immediately leaves. Lord, Kaiser, believe me, I have a wonderful family.
- How long did it last?
- Six months. As soon as I felt it was approaching, I called Flossi. This is, so to speak, Madame. Doctor of Art History herself. And she sent an interlocutor. Do you understand?
Understand. Crash on smart women. Poor fool. I even felt sorry for him. I thought that, probably, there are a lot of those touched in the world who will do anything for a short conversation with an intelligent woman.
“Now she threatens to tell my wife,” he finished.
- Who is threatening?
- Flossi. There were bugs in the motel. There is a record of me talking about “Badlands”, “Styles of Radical Will” ... I confess to you, I really said it there. They require ten pieces or call Karla. Kaiser, I beg. Carla will die if she discovers that she did not satisfy me spiritually.
Intelligent ransomware. The old trick. I remember there was a rumor that the guys from the management went to a group of intellectuals, but someone interfered with them.
“Let me talk to your Flossi.”
- What?
“I take on this business, Ward.” True, keep in mind that I have a rate of fifty dollars a day plus overhead. You will have to put a bunch of caps.
“I'm sure ten pieces are worth it,” he said with a satisfied mine, then he pushed his phone to him and dialed the number. I picked up the phone and winked. I started to like him.
A moment later, at the other end, the most tender voice answered, and, word for word, I told all my cherished dreams. “They say you could give me an hour of good conversation,” I finished.
- Of course, kitty. What would you like?
“I would talk about Melville.”
“Moby Dick, or something shorter?”
- There is a difference?
- Price. Only the price. For symbolism premium.
“And what will it stand in?”
- Fifty. For "Moby Dick", I think a hundred. How do you feel about benchmarking? Melville and Hawthorne, huh? Just a hundred agree.
- It’s good. “I gave her the room number in the Plaza.”
- Do you want a blonde or brunette, kitty?
“I want to be surprised,” I answered and hung up.
... I shaved, drank strong coffee, leafing through a school reading book on literature, and went to the hotel. In less than an hour, they knocked on the room. On the threshold stood a redhead girl, packed in tight trousers, like two large portions of vanilla ice cream.
- Hi. My name is Sherry.
Damn it, they know how to take it for granted. Long smooth hair, a leather handbag, silver earrings, no makeup.
- How is it that you were allowed to go to a hotel like this? - I was supposedly surprised. - Have a bouncer on intelligent women eye is set.
- For five they develop myopia.
- So, let's go? - I nodded to the sofa.
She lit a cigarette and, without wasting time, sat on the pillows.
“I think you can start by taking Billy Bud and talk about Melville trying to justify God before man.” N'est-ce pas?
- It's funny. But not in the Miltonian sense, right?
I was bluffing. I wanted to see if she would buy it or not.
- Oh yeah. There is no such pessimistic subtext in Lost Paradise.
I bought it.
- Exactly. Oh dear, - right, so! I muttered.
- I AM
У записи 8 лайков,
2 репостов.
2 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Александр Гурьев
![Евгения Акопова [949]](https://pp.userapi.com/c638822/v638822481/6a67b/OQD1HbIJI2M.jpg "Евгения Акопова [949]")
