Ей было двенадцать, тринадцать - ему.
Им бы дружить всегда.
Но люди понять не могли: почему
Такая у них вражда?!
Он звал ее Бомбою и весной
Обстреливал снегом талым.
Она в ответ его Сатаной,
Скелетом и Зубоскалом.
Когда он стекло мячом разбивал,
Она его уличала.
А он ей на косы жуков сажал,
Совал ей лягушек и хохотал,
Когда она верещала.
Ей было пятнадцать, шестнадцать - ему,
Но он не менялся никак.
И все уже знали давно, почему
Он ей не сосед, а враг.
Он Бомбой ее по-прежнему звал,
Вгонял насмешками в дрожь.
И только снегом уже не швырял
И диких не корчил рож.
Выйдет порой из подъезда она,
Привычно глянет на крышу,
Где свист, где турманов кружит волна,
И даже сморщится:- У, Сатана!
Как я тебя ненавижу!
А если праздник приходит в дом,
Она нет-нет и шепнет за столом:
- Ах, как это славно, право, что он
К нам в гости не приглашен!
И мама, ставя на стол пироги,
Скажет дочке своей:
- Конечно! Ведь мы приглашаем друзей,
Зачем нам твои враги?!
Ей девятнадцать. Двадцать - ему.
Они студенты уже.
Но тот же холод на их этаже,
Недругам мир ни к чему.
Теперь он Бомбой ее не звал,
Не корчил, как в детстве, рожи,
А тетей Химией величал,
И тетей Колбою тоже.
Она же, гневом своим полна,
Привычкам не изменяла:
И так же сердилась:- У, Сатана! -
И так же его презирала.
Был вечер, и пахло в садах весной.
Дрожала звезда, мигая...
Шел паренек с девчонкой одной,
Домой ее провожая.
Он не был с ней даже знаком почти,
Просто шумел карнавал,
Просто было им по пути,
Девчонка боялась домой идти,
И он ее провожал.
Потом, когда в полночь взошла луна,
Свистя, возвращался назад.
И вдруг возле дома:- Стой, Сатана!
Стой, тебе говорят!
Все ясно, все ясно! Так вот ты какой?
Значит, встречаешься с ней?!
С какой-то фитюлькой, пустой, дрянной!
Не смей! Ты слышишь? Не смей!
Даже не спрашивай почему! -
Сердито шагнула ближе
И вдруг, заплакав, прижалась к нему:
- Мой! Не отдам, не отдам никому!
Как я тебя ненавижу!
Им бы дружить всегда.
Но люди понять не могли: почему
Такая у них вражда?!
Он звал ее Бомбою и весной
Обстреливал снегом талым.
Она в ответ его Сатаной,
Скелетом и Зубоскалом.
Когда он стекло мячом разбивал,
Она его уличала.
А он ей на косы жуков сажал,
Совал ей лягушек и хохотал,
Когда она верещала.
Ей было пятнадцать, шестнадцать - ему,
Но он не менялся никак.
И все уже знали давно, почему
Он ей не сосед, а враг.
Он Бомбой ее по-прежнему звал,
Вгонял насмешками в дрожь.
И только снегом уже не швырял
И диких не корчил рож.
Выйдет порой из подъезда она,
Привычно глянет на крышу,
Где свист, где турманов кружит волна,
И даже сморщится:- У, Сатана!
Как я тебя ненавижу!
А если праздник приходит в дом,
Она нет-нет и шепнет за столом:
- Ах, как это славно, право, что он
К нам в гости не приглашен!
И мама, ставя на стол пироги,
Скажет дочке своей:
- Конечно! Ведь мы приглашаем друзей,
Зачем нам твои враги?!
Ей девятнадцать. Двадцать - ему.
Они студенты уже.
Но тот же холод на их этаже,
Недругам мир ни к чему.
Теперь он Бомбой ее не звал,
Не корчил, как в детстве, рожи,
А тетей Химией величал,
И тетей Колбою тоже.
Она же, гневом своим полна,
Привычкам не изменяла:
И так же сердилась:- У, Сатана! -
И так же его презирала.
Был вечер, и пахло в садах весной.
Дрожала звезда, мигая...
Шел паренек с девчонкой одной,
Домой ее провожая.
Он не был с ней даже знаком почти,
Просто шумел карнавал,
Просто было им по пути,
Девчонка боялась домой идти,
И он ее провожал.
Потом, когда в полночь взошла луна,
Свистя, возвращался назад.
И вдруг возле дома:- Стой, Сатана!
Стой, тебе говорят!
Все ясно, все ясно! Так вот ты какой?
Значит, встречаешься с ней?!
С какой-то фитюлькой, пустой, дрянной!
Не смей! Ты слышишь? Не смей!
Даже не спрашивай почему! -
Сердито шагнула ближе
И вдруг, заплакав, прижалась к нему:
- Мой! Не отдам, не отдам никому!
Как я тебя ненавижу!
She was twelve, thirteen to him.
They would always be friends.
But people could not understand: why
Is this their enmity ?!
He called her Bomb and in the spring
She fired at melt snow.
She answered him with Satan,
Skeleton and Zuboskalom.
When he broke the glass with a ball,
She caught him.
And he put her on the braids of beetles,
Popped her frogs and laughed
When she squealed.
She was fifteen, sixteen - him
But he did not change in any way.
And everyone already knew for a long time why
He is not her neighbor, but an enemy.
He still called her a bomb,
Taunted with mockery.
And only he didn’t throw snow
And the wild did not make faces.
Sometimes she will come out of the porch,
He looks at the roof as usual
Where is the whistle, where the wave of turmans is circling
And even wrinkles: - U, Satan!
How I hate you!
And if the holiday comes to the house,
She no-no and whispers at the table:
- Ah, how glorious it is, right that he
Not invited to visit us!
And mom, putting cakes on the table,
He will tell his daughter:
- Of course! Cause we invite friends
Why do we need your enemies ?!
She is nineteen. Twenty to him.
They are students already.
But the same cold on their floor,
Foes do not need the world.
Now he didn’t call her a bomb,
I didn’t make faces, as in childhood,
And he called Aunt Chemistry,
And aunt Kolba, too.
She is full of her anger
I have not changed my habits:
And she was also angry: - U, Satan! -
And so he despised.
It was evening, and it smelled in the gardens in the spring.
The star trembled, blinking ...
There was a guy with a girl alone
Seeing her home.
He didn’t even know her almost,
The carnival was just rustling
It was just along the way
The girl was afraid to go home,
And he accompanied her.
Then, when the moon rose at midnight,
Whistling, came back.
And suddenly near the house: - Wait, Satan!
Wait, they tell you!
Everything is clear, everything is clear! So what are you?
So, are you meeting her ?!
With some wick, empty, crappy!
Do not dare! Do you hear Do not dare!
Do not even ask why! -
Angrily stepped closer
And suddenly, crying, pressed against him:
- Mine! I will not give, I will not give to anyone!
How I hate you!
They would always be friends.
But people could not understand: why
Is this their enmity ?!
He called her Bomb and in the spring
She fired at melt snow.
She answered him with Satan,
Skeleton and Zuboskalom.
When he broke the glass with a ball,
She caught him.
And he put her on the braids of beetles,
Popped her frogs and laughed
When she squealed.
She was fifteen, sixteen - him
But he did not change in any way.
And everyone already knew for a long time why
He is not her neighbor, but an enemy.
He still called her a bomb,
Taunted with mockery.
And only he didn’t throw snow
And the wild did not make faces.
Sometimes she will come out of the porch,
He looks at the roof as usual
Where is the whistle, where the wave of turmans is circling
And even wrinkles: - U, Satan!
How I hate you!
And if the holiday comes to the house,
She no-no and whispers at the table:
- Ah, how glorious it is, right that he
Not invited to visit us!
And mom, putting cakes on the table,
He will tell his daughter:
- Of course! Cause we invite friends
Why do we need your enemies ?!
She is nineteen. Twenty to him.
They are students already.
But the same cold on their floor,
Foes do not need the world.
Now he didn’t call her a bomb,
I didn’t make faces, as in childhood,
And he called Aunt Chemistry,
And aunt Kolba, too.
She is full of her anger
I have not changed my habits:
And she was also angry: - U, Satan! -
And so he despised.
It was evening, and it smelled in the gardens in the spring.
The star trembled, blinking ...
There was a guy with a girl alone
Seeing her home.
He didn’t even know her almost,
The carnival was just rustling
It was just along the way
The girl was afraid to go home,
And he accompanied her.
Then, when the moon rose at midnight,
Whistling, came back.
And suddenly near the house: - Wait, Satan!
Wait, they tell you!
Everything is clear, everything is clear! So what are you?
So, are you meeting her ?!
With some wick, empty, crappy!
Do not dare! Do you hear Do not dare!
Do not even ask why! -
Angrily stepped closer
And suddenly, crying, pressed against him:
- Mine! I will not give, I will not give to anyone!
How I hate you!
У записи 1 лайков,
0 репостов.
0 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Елена Мальцева
