Я как Улис
Зима, зима, я еду по зиме,
куда-нибудь по видимой отчизне,
гони меня, ненастье, по земле,
хотя бы вспять, гони меня по жизни.
Ну, вот Москва и утренний уют
в арбатских переулках парусинных,
и чужаки по-прежнему снуют
в январских освещенных магазинах.
И желтизна разрозненных монет,
и цвет лица криптоновый все чаще,
гони меня, как новый Ганимед
хлебну земной изгнаннической чаши
и не пойму, откуда и куда
я двигаюсь, как много я теряю
во времени, в дороге повторяя:
ох, Боже мой, какая ерунда.
Ох, Боже мой, не многого прошу,
ох, Боже мой, богатый или нищий,
но с каждым днем я прожитым дышу
уверенней и сладостней и чище.
Мелькай, мелькай по сторонам, народ,
я двигаюсь, и, кажется отрадно,
что, как Улисс, гоню себя вперед,
но двигаюсь по-прежнему обратно.
Так человека встречного лови
и все тверди в искусственном порыве:
от нынешней до будущей любви
живи добрей, страдай неприхотливей.
Зима, зима, я еду по зиме,
куда-нибудь по видимой отчизне,
гони меня, ненастье, по земле,
хотя бы вспять, гони меня по жизни.
Ну, вот Москва и утренний уют
в арбатских переулках парусинных,
и чужаки по-прежнему снуют
в январских освещенных магазинах.
И желтизна разрозненных монет,
и цвет лица криптоновый все чаще,
гони меня, как новый Ганимед
хлебну земной изгнаннической чаши
и не пойму, откуда и куда
я двигаюсь, как много я теряю
во времени, в дороге повторяя:
ох, Боже мой, какая ерунда.
Ох, Боже мой, не многого прошу,
ох, Боже мой, богатый или нищий,
но с каждым днем я прожитым дышу
уверенней и сладостней и чище.
Мелькай, мелькай по сторонам, народ,
я двигаюсь, и, кажется отрадно,
что, как Улисс, гоню себя вперед,
но двигаюсь по-прежнему обратно.
Так человека встречного лови
и все тверди в искусственном порыве:
от нынешней до будущей любви
живи добрей, страдай неприхотливей.
I'm like Ulis
Winter, winter, I ride in winter
somewhere in the visible homeland,
chase me down the earth
at least reverse, drive me through life.
Well, here is Moscow and morning comfort
in arbat lanes of canvas,
and strangers are still scurrying
in January lighted stores.
And the yellowness of scattered coins
and krypton complexion is increasingly
chase me like new ganymede
the bread of the earthly exile cup
and I don’t understand where and where
i move how much i lose
in time, repeating on the road:
oh my goodness what nonsense.
Oh my god, I do not ask much
oh my god rich or poor
but every day I breathe lived
more confident and sweeter and cleaner.
Flicker, flicker around, people,
I move, and it seems gratifying
that, like Ulysses, I drive myself forward
but still moving back.
So man oncoming catch
and all are firm in an artificial impulse:
from present to future love
live good, suffer unpretentious.
Winter, winter, I ride in winter
somewhere in the visible homeland,
chase me down the earth
at least reverse, drive me through life.
Well, here is Moscow and morning comfort
in arbat lanes of canvas,
and strangers are still scurrying
in January lighted stores.
And the yellowness of scattered coins
and krypton complexion is increasingly
chase me like new ganymede
the bread of the earthly exile cup
and I don’t understand where and where
i move how much i lose
in time, repeating on the road:
oh my goodness what nonsense.
Oh my god, I do not ask much
oh my god rich or poor
but every day I breathe lived
more confident and sweeter and cleaner.
Flicker, flicker around, people,
I move, and it seems gratifying
that, like Ulysses, I drive myself forward
but still moving back.
So man oncoming catch
and all are firm in an artificial impulse:
from present to future love
live good, suffer unpretentious.
У записи 1 лайков,
0 репостов,
69 просмотров.
0 репостов,
69 просмотров.
Эту запись оставил(а) на своей стене Наталия Филимонова