Клио против Сатурна
А теперь поговорим об истории, ибо есть что сказать. Не только в скептический XIX в. профаны называли историю праздной забавой, развлекательным чтением, причудой богатых бездельников, способом пропаганды или даже «политикой, обращенной в прошлое». Недавно была сделана попытка понять историю как функцию времени, которое якобы в своем течении выделяет энергию, потребную для великих, да и малых свершений.[285] Но и эта концепция несостоятельна, ибо исторические процессы, действительно идущие по ходу времени, энтропийны и инерционны, а следовательно, возникают не благодаря Хроносу, пожиравшему своих детей, а вопреки ему.
Но если это так, то наука история – это борьба со временем, которое эллины персонифицировали в страшное божество – Сатурна, оскопившего собственного отца Урана и ниспровергнутого владыкой молний – Зевсом. Да, но ведь молнии – это энергия, на нашем языке – антиэнтропийные импульсы, которые при своем возникновении нарушают процессы гибели – энтропию Вселенной. Сила – причина, вызывающая ускорение, – спасает Космос от превращения его в Хаос, и имя этой силе – Жизнь.
Но в вечной войне первозданных стихий слуги Сатурна – гиганты или асуры (санскр) ничего не теряют, ибо им нечего терять. Хронос ежесекундно преображает их облик, а тем самым лишает их личных качеств и свойств. Но паладины Космоса – упорядоченной Вселенной по природе своей таковы, что обретают формы, а следовательно, и личность, в каждом случае неповторимую. И в борьбе с Хаосом они встречают свою смерть, которую В. И. Вернадский рассматривал как отделение пространства от времени.[286]
Для тех, кто умер, будь то микроб или баобаб, человек или зародыш, время исчезает, но все организмы биосферы связаны друг с другом. И уход одного – это потеря для многих, потому что это победа извечного врага жизни – Хроноса. Примириться с потерей – это значит сдать позиции, и против Смерти встает Память – преграда энтропии уже не бытия, а сознания. Именно память делит время на прошлое, настоящее и будущее, из которых реально только прошлое.
В самом деле, настоящее – только момент, мгновенно становящийся прошлым. Будущего нет, ибо не совершены поступки, определяющие те или иные последствия, и неизвестно, будут ли они совершены. Грядущее можно рассчитать только статистически, с допуском, лишающим практической ценности. А прошлое существует; и все, что существует, – прошлое, так как любое свершение тут же становится прошлым. Вот почему наука история изучает единственную реальность, существующую вне нас и помимо нас.[287]
Говорят, и не только профаны, что знание прошлого для нашей практической жизни бесполезно. В древности такие люди ходили к ворожеям и астрологам гадать о будущем. И те гадали, подчас удивительно верно. Но как гадатели добивались успеха? Изучая прошлое, проверяя возможные варианты и уточняя прогнозы, потому что число вариантов в данной ситуации всегда ограничено. Так хороший шахматист рассчитывает партию на много ходов вперед благодаря тому, что он не пожалел сил на изучение сотен этюдов и партий, игравшихся задолго до его рождения. История шахматной игры позволяет ему строить наиболее вероятные, а потому практически верные прогнозы, а затем выигрывать в турнирах и матчах. Знаемое прошлое воплощается в настоящее, т. е. в успех.
Каждый опыт физика или химика, наблюдение геолога или ботаника, соображение теоретика или подсчет экономиста, будучи записаны, превращаются в исторический источник, т. е. фиксированное прошлое, которое позволяет нам, при умелом обращении, находить оптимальные варианты поведения для достижения целей, находящихся в призрачном будущем.
И наконец, разве понимание себя и своего места в мире – только средство для добывания денег? Нет, для многих достойных уважения людей – это цель! Разве благодарность предкам, построившим города, в которых мы живем, открывшим новые страны, куда мы теперь запросто ездим, создавшим картины, которыми мы любуемся, и написавшим книги, по которым мы учимся, – не долг каждого, кто не потерял человеческих чувств? Разве восхищение героями прошлого, отдавшими жизнь ради своих потомков, – предрассудок? Нет! Слава истории!
Но история – это поиск истины, ибо сведения древних источников забрызганы ложью, как зловонной грязью. Прошлое тогда перестает быть реальным, когда его подменяют вымыслом, или искажают неполной передачей, или отягощают ненужной мишурой бессмысленных подробностей. Отец лжи нашептывает доверчивым невеждам, что в истории нет правды, а только личные восприятия,[288] что ее явления – не цепь событий, каузально связанных между собой, а бессмысленный калейдоскоп, запомнить который невозможно,[289] что тексты следует понимать буквально,[290] как будто хронист писал их не для современников, а для потомков, и, наконец, что все миграции этносов, их взлеты и падения, их слава и гибель – это игра лунного света на ряби озерной воды.[291] Ведь если это так, то учить историю незачем, и бывшее, исчезая из памяти, становится не бывшим, а Хаос занимает место Космоса.
Помнится, в конце VIII в. в Тибете буддийские проповедники, сторонники Махаяны, учили, что мир – иллюзия, спасение – погружение в нирвану, а путь к ней – неделание поступков ми злых, ни добрых, ибо «черные тучи и белые облака одинаково закрывают от нас солнце». На это тибетский шен, жрец религии бон, обратившись к народу, сказал: «Не слушайте болтовню махаянистов: вам сердце подскажет, где черное, а где белое». Очевидность и интуиция лежат на границе науки и искусства. Вот потому-то у истории есть своя муза – Клио.
Нет, речь идет не о праве на беспочвенные, почти всегда вздорные заявления, будто бы подсказанные интуицией, или очевидные, как вращение Солнца вокруг Земли. Обман возможен и тогда, когда он опирается на самообман. Клио помогает своим почитателям в другом, гораздо более важном: находить доказательства правильных тезисов, раскрывать ошибки в сборе первичных данных и улавливать нарушения логических построений. Это все как будто просто, но на самом деле каждое, даже маленькое приближение к исторической истине – подвиг.
Самые на вид простенькие обобщения требуют такого душевного подъема и накала чувств, при которых мысль плавится и принимает форму, сначала поражавшую, а потом убеждающую искреннего читателя. И дело не в том, каким ходом мысли или подбором аргументов доказан тезис; это кухня научного ремесла, знать которое, конечно, надо, но одного знания мало. Главный вопрос в том, почему иногда удается найти и доказать новый тезис? Это таинство психологии творчества, которое древние греки приписывали музе истории – Клио.
Однако поэт однажды произнес: «Но что нам делать с ужасом, который был бегом времени когда-то наречен?» Коса Сатурна срезает любые личные проявления жизни, хотя и не трогает закономерность социально-экономических формаций. Только они идут по пути прогресса, а все неповторимое и прекрасное, что было в прошлых веках, – утраты. Вот почему этногенез – не эволюция, а список потерь, уменьшаемый постоянным вмешательством Клио. Ибо даже погибшее, но уцелевшее в памяти – не мертво.
Но Клио умеет не только хранить остатки былого, засыпанные прахом Времени и овеянные пеплом лжи. Она может отнимать у этих хищников добычу и делает это на наших глазах и нашими руками. Найдены развалины Трои, раскопана Вавилонская башня, спасены сокровища гробницы Тутанхамона, прочтены иероглифы майя, раскрыта подделка летописи, совершенная Иваном Грозным, и снята черная легенда о монголах. Список воскрешений, пусть не личностей, но их великих дел можно длить без конца, ибо то там, то тут совершаются великие и малые открытия...
Лев Гумилёв.
А теперь поговорим об истории, ибо есть что сказать. Не только в скептический XIX в. профаны называли историю праздной забавой, развлекательным чтением, причудой богатых бездельников, способом пропаганды или даже «политикой, обращенной в прошлое». Недавно была сделана попытка понять историю как функцию времени, которое якобы в своем течении выделяет энергию, потребную для великих, да и малых свершений.[285] Но и эта концепция несостоятельна, ибо исторические процессы, действительно идущие по ходу времени, энтропийны и инерционны, а следовательно, возникают не благодаря Хроносу, пожиравшему своих детей, а вопреки ему.
Но если это так, то наука история – это борьба со временем, которое эллины персонифицировали в страшное божество – Сатурна, оскопившего собственного отца Урана и ниспровергнутого владыкой молний – Зевсом. Да, но ведь молнии – это энергия, на нашем языке – антиэнтропийные импульсы, которые при своем возникновении нарушают процессы гибели – энтропию Вселенной. Сила – причина, вызывающая ускорение, – спасает Космос от превращения его в Хаос, и имя этой силе – Жизнь.
Но в вечной войне первозданных стихий слуги Сатурна – гиганты или асуры (санскр) ничего не теряют, ибо им нечего терять. Хронос ежесекундно преображает их облик, а тем самым лишает их личных качеств и свойств. Но паладины Космоса – упорядоченной Вселенной по природе своей таковы, что обретают формы, а следовательно, и личность, в каждом случае неповторимую. И в борьбе с Хаосом они встречают свою смерть, которую В. И. Вернадский рассматривал как отделение пространства от времени.[286]
Для тех, кто умер, будь то микроб или баобаб, человек или зародыш, время исчезает, но все организмы биосферы связаны друг с другом. И уход одного – это потеря для многих, потому что это победа извечного врага жизни – Хроноса. Примириться с потерей – это значит сдать позиции, и против Смерти встает Память – преграда энтропии уже не бытия, а сознания. Именно память делит время на прошлое, настоящее и будущее, из которых реально только прошлое.
В самом деле, настоящее – только момент, мгновенно становящийся прошлым. Будущего нет, ибо не совершены поступки, определяющие те или иные последствия, и неизвестно, будут ли они совершены. Грядущее можно рассчитать только статистически, с допуском, лишающим практической ценности. А прошлое существует; и все, что существует, – прошлое, так как любое свершение тут же становится прошлым. Вот почему наука история изучает единственную реальность, существующую вне нас и помимо нас.[287]
Говорят, и не только профаны, что знание прошлого для нашей практической жизни бесполезно. В древности такие люди ходили к ворожеям и астрологам гадать о будущем. И те гадали, подчас удивительно верно. Но как гадатели добивались успеха? Изучая прошлое, проверяя возможные варианты и уточняя прогнозы, потому что число вариантов в данной ситуации всегда ограничено. Так хороший шахматист рассчитывает партию на много ходов вперед благодаря тому, что он не пожалел сил на изучение сотен этюдов и партий, игравшихся задолго до его рождения. История шахматной игры позволяет ему строить наиболее вероятные, а потому практически верные прогнозы, а затем выигрывать в турнирах и матчах. Знаемое прошлое воплощается в настоящее, т. е. в успех.
Каждый опыт физика или химика, наблюдение геолога или ботаника, соображение теоретика или подсчет экономиста, будучи записаны, превращаются в исторический источник, т. е. фиксированное прошлое, которое позволяет нам, при умелом обращении, находить оптимальные варианты поведения для достижения целей, находящихся в призрачном будущем.
И наконец, разве понимание себя и своего места в мире – только средство для добывания денег? Нет, для многих достойных уважения людей – это цель! Разве благодарность предкам, построившим города, в которых мы живем, открывшим новые страны, куда мы теперь запросто ездим, создавшим картины, которыми мы любуемся, и написавшим книги, по которым мы учимся, – не долг каждого, кто не потерял человеческих чувств? Разве восхищение героями прошлого, отдавшими жизнь ради своих потомков, – предрассудок? Нет! Слава истории!
Но история – это поиск истины, ибо сведения древних источников забрызганы ложью, как зловонной грязью. Прошлое тогда перестает быть реальным, когда его подменяют вымыслом, или искажают неполной передачей, или отягощают ненужной мишурой бессмысленных подробностей. Отец лжи нашептывает доверчивым невеждам, что в истории нет правды, а только личные восприятия,[288] что ее явления – не цепь событий, каузально связанных между собой, а бессмысленный калейдоскоп, запомнить который невозможно,[289] что тексты следует понимать буквально,[290] как будто хронист писал их не для современников, а для потомков, и, наконец, что все миграции этносов, их взлеты и падения, их слава и гибель – это игра лунного света на ряби озерной воды.[291] Ведь если это так, то учить историю незачем, и бывшее, исчезая из памяти, становится не бывшим, а Хаос занимает место Космоса.
Помнится, в конце VIII в. в Тибете буддийские проповедники, сторонники Махаяны, учили, что мир – иллюзия, спасение – погружение в нирвану, а путь к ней – неделание поступков ми злых, ни добрых, ибо «черные тучи и белые облака одинаково закрывают от нас солнце». На это тибетский шен, жрец религии бон, обратившись к народу, сказал: «Не слушайте болтовню махаянистов: вам сердце подскажет, где черное, а где белое». Очевидность и интуиция лежат на границе науки и искусства. Вот потому-то у истории есть своя муза – Клио.
Нет, речь идет не о праве на беспочвенные, почти всегда вздорные заявления, будто бы подсказанные интуицией, или очевидные, как вращение Солнца вокруг Земли. Обман возможен и тогда, когда он опирается на самообман. Клио помогает своим почитателям в другом, гораздо более важном: находить доказательства правильных тезисов, раскрывать ошибки в сборе первичных данных и улавливать нарушения логических построений. Это все как будто просто, но на самом деле каждое, даже маленькое приближение к исторической истине – подвиг.
Самые на вид простенькие обобщения требуют такого душевного подъема и накала чувств, при которых мысль плавится и принимает форму, сначала поражавшую, а потом убеждающую искреннего читателя. И дело не в том, каким ходом мысли или подбором аргументов доказан тезис; это кухня научного ремесла, знать которое, конечно, надо, но одного знания мало. Главный вопрос в том, почему иногда удается найти и доказать новый тезис? Это таинство психологии творчества, которое древние греки приписывали музе истории – Клио.
Однако поэт однажды произнес: «Но что нам делать с ужасом, который был бегом времени когда-то наречен?» Коса Сатурна срезает любые личные проявления жизни, хотя и не трогает закономерность социально-экономических формаций. Только они идут по пути прогресса, а все неповторимое и прекрасное, что было в прошлых веках, – утраты. Вот почему этногенез – не эволюция, а список потерь, уменьшаемый постоянным вмешательством Клио. Ибо даже погибшее, но уцелевшее в памяти – не мертво.
Но Клио умеет не только хранить остатки былого, засыпанные прахом Времени и овеянные пеплом лжи. Она может отнимать у этих хищников добычу и делает это на наших глазах и нашими руками. Найдены развалины Трои, раскопана Вавилонская башня, спасены сокровища гробницы Тутанхамона, прочтены иероглифы майя, раскрыта подделка летописи, совершенная Иваном Грозным, и снята черная легенда о монголах. Список воскрешений, пусть не личностей, но их великих дел можно длить без конца, ибо то там, то тут совершаются великие и малые открытия...
Лев Гумилёв.
Clio vs Saturn
Now let's talk about history, because there is something to say. Not only in the skeptical XIX century. ignoramuses called history idle amusement, entertaining reading, a quirk of wealthy loafers, a way of propaganda, or even "politics facing the past." Recently, an attempt was made to understand history as a function of time, which supposedly in its course releases the energy required for great, and even small accomplishments. [285] But this concept is also untenable, because historical processes that really go along the course of time are entropy and inertia, and therefore, arise not thanks to Chronos, who was devouring his children, but in spite of him.
But if this is so, then the science of history is a struggle against time, which the Greeks personified into a terrible deity - Saturn, who had overshadowed his own father Uranus and overthrown by the lord of lightning - Zeus. Yes, but after all, lightning is energy, in our language - anti-entropic impulses, which, when they occur, violate the processes of death - the entropy of the Universe. Strength - the cause of acceleration - saves the Cosmos from turning it into Chaos, and the name of this force is Life.
But in the eternal war of the primeval elements, the servants of Saturn - giants or Asuras (Skt) do not lose anything, because they have nothing to lose. Chronos transforms their appearance every second, and thereby deprives them of their personal qualities and properties. But the paladins of the Cosmos, an ordered universe, by their nature, are such that they take on forms, and, consequently, a personality, in each case unique. And in the fight against Chaos, they meet their death, which V. I. Vernadsky considered as a separation of space from time. [286]
For those who have died, whether it is a microbe or baobab, a person or an embryo, time disappears, but all the organisms of the biosphere are connected to each other. And leaving one is a loss for many, because it is the victory of the eternal enemy of life - Chronos. Reconciling with loss means losing ground, and Memory rises against Death - the barrier of entropy is no longer being, but consciousness. It is memory that divides time into the past, present and future, of which only the past is real.
In fact, the present is only the moment instantly becoming the past. There is no future, for actions that determine these or those consequences have not been completed, and it is not known whether they will be committed. The future can only be calculated statistically, with a tolerance that deprives practical value. And the past exists; and all that exists is the past, since any accomplishment immediately becomes the past. That is why science history studies the only reality that exists outside of us and besides us. [287]
It is said, and not only ignoramuses, that knowledge of the past is useless for our practical life. In ancient times, such people used to go to healers and astrologers to guess about the future. And they wondered, sometimes surprisingly true. But how did fortunetellers succeed? Studying the past, checking possible options and clarifying forecasts, because the number of options in this situation is always limited. So a good chess player counts a game many moves ahead due to the fact that he took the time to study hundreds of sketches and games that were played long before his birth. The history of the chess game allows him to build the most probable, and therefore practically correct forecasts, and then win in tournaments and matches. The known past is embodied in the present, i.e., in success.
Every experience of a physicist or chemist, observation of a geologist or botanist, a theoretician’s consideration or an economist’s calculation, being recorded, turns into a historical source, that is, a fixed past that allows us, with skillful handling, to find optimal behaviors to achieve goals that are in ghostly future.
And finally, is understanding of oneself and one’s place in the world just a means of making money? No, for many respectable people, this is the goal! Is gratitude to the ancestors who built the cities in which we live, discovered new countries, where we now easily travel, created the paintings that we admire, and wrote books that we learn from, is not the duty of everyone who has not lost human feelings? Is admiration for the heroes of the past, who gave their lives for the sake of their descendants, a prejudice? No! Glory to the story!
But history is a search for truth, for the information of ancient sources is splattered with lies, like fetid dirt. The past then ceases to be real when it is replaced by fiction, or distorted by incomplete transmission, or burdened by unnecessary tinsel of meaningless details. The father of lies whispers to gullible ignoramuses that there is no truth in history, but only personal perceptions, [288] that its phenomena are not a chain of events causally connected with each other, but a meaningless kaleidoscope that cannot be remembered, [289] that the texts should be understood literally, [290] as if the chronicler did not write them for contemporaries, but for posterity, and, finally, that all migrations of ethnic groups, their ups and downs, their glory and death are a play of moonlight on ripples of lake water. [291] Indeed, if this is so, then there is no need to learn history, and the former, disappearing from memory, becomes not the former, and Chaos takes the place of Cosmos.
Remembers
Now let's talk about history, because there is something to say. Not only in the skeptical XIX century. ignoramuses called history idle amusement, entertaining reading, a quirk of wealthy loafers, a way of propaganda, or even "politics facing the past." Recently, an attempt was made to understand history as a function of time, which supposedly in its course releases the energy required for great, and even small accomplishments. [285] But this concept is also untenable, because historical processes that really go along the course of time are entropy and inertia, and therefore, arise not thanks to Chronos, who was devouring his children, but in spite of him.
But if this is so, then the science of history is a struggle against time, which the Greeks personified into a terrible deity - Saturn, who had overshadowed his own father Uranus and overthrown by the lord of lightning - Zeus. Yes, but after all, lightning is energy, in our language - anti-entropic impulses, which, when they occur, violate the processes of death - the entropy of the Universe. Strength - the cause of acceleration - saves the Cosmos from turning it into Chaos, and the name of this force is Life.
But in the eternal war of the primeval elements, the servants of Saturn - giants or Asuras (Skt) do not lose anything, because they have nothing to lose. Chronos transforms their appearance every second, and thereby deprives them of their personal qualities and properties. But the paladins of the Cosmos, an ordered universe, by their nature, are such that they take on forms, and, consequently, a personality, in each case unique. And in the fight against Chaos, they meet their death, which V. I. Vernadsky considered as a separation of space from time. [286]
For those who have died, whether it is a microbe or baobab, a person or an embryo, time disappears, but all the organisms of the biosphere are connected to each other. And leaving one is a loss for many, because it is the victory of the eternal enemy of life - Chronos. Reconciling with loss means losing ground, and Memory rises against Death - the barrier of entropy is no longer being, but consciousness. It is memory that divides time into the past, present and future, of which only the past is real.
In fact, the present is only the moment instantly becoming the past. There is no future, for actions that determine these or those consequences have not been completed, and it is not known whether they will be committed. The future can only be calculated statistically, with a tolerance that deprives practical value. And the past exists; and all that exists is the past, since any accomplishment immediately becomes the past. That is why science history studies the only reality that exists outside of us and besides us. [287]
It is said, and not only ignoramuses, that knowledge of the past is useless for our practical life. In ancient times, such people used to go to healers and astrologers to guess about the future. And they wondered, sometimes surprisingly true. But how did fortunetellers succeed? Studying the past, checking possible options and clarifying forecasts, because the number of options in this situation is always limited. So a good chess player counts a game many moves ahead due to the fact that he took the time to study hundreds of sketches and games that were played long before his birth. The history of the chess game allows him to build the most probable, and therefore practically correct forecasts, and then win in tournaments and matches. The known past is embodied in the present, i.e., in success.
Every experience of a physicist or chemist, observation of a geologist or botanist, a theoretician’s consideration or an economist’s calculation, being recorded, turns into a historical source, that is, a fixed past that allows us, with skillful handling, to find optimal behaviors to achieve goals that are in ghostly future.
And finally, is understanding of oneself and one’s place in the world just a means of making money? No, for many respectable people, this is the goal! Is gratitude to the ancestors who built the cities in which we live, discovered new countries, where we now easily travel, created the paintings that we admire, and wrote books that we learn from, is not the duty of everyone who has not lost human feelings? Is admiration for the heroes of the past, who gave their lives for the sake of their descendants, a prejudice? No! Glory to the story!
But history is a search for truth, for the information of ancient sources is splattered with lies, like fetid dirt. The past then ceases to be real when it is replaced by fiction, or distorted by incomplete transmission, or burdened by unnecessary tinsel of meaningless details. The father of lies whispers to gullible ignoramuses that there is no truth in history, but only personal perceptions, [288] that its phenomena are not a chain of events causally connected with each other, but a meaningless kaleidoscope that cannot be remembered, [289] that the texts should be understood literally, [290] as if the chronicler did not write them for contemporaries, but for posterity, and, finally, that all migrations of ethnic groups, their ups and downs, their glory and death are a play of moonlight on ripples of lake water. [291] Indeed, if this is so, then there is no need to learn history, and the former, disappearing from memory, becomes not the former, and Chaos takes the place of Cosmos.
Remembers
У записи 3 лайков,
0 репостов.
0 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Сергей Бычков
