Горы – это способ, высунувшись через форточку, увидеть себя идущим по улице, - сказал кто-то из опытных альпинистов во время нашего похода.
Если это так, то пару недель назад началось моё наблюдение за мытарствами весьма экзальтированного существа, которое просыпается в своей кровати и ликует с одной только мыслью: «День похода, наконец, наступил!».
Она едет в Пулково, откуда летит несколькими самолетами, и утром следующего дня бродит по Катманду, не веря своему присутствию в этом бурлящим пылью месте из кино про альпинистов, нервничает перед встречей с группой, смутно желает, как в первом классе со всеми поскорей подружиться. Потом дрожит от страха во время перелёта на крошечном самолётике авиакомпании «Йети», впервые видит в иллюминаторе великие восьмитысячники. Вечером в отправной точке всех треков, городе Покхара, наравне со всеми представляется группе, рассказывает, что росло окруженное родительской мифологией советского горного туризма и осуществляет давнюю мечту. Руководители и идеологи похода, знаменитые русские высотники Андрей Волков, Андрей Мариев, Иван Трофимович Душарин говорят о том, что предстоит группе. 12-дневный трекинг вокруг горы Дхаулагири с бонусным восхождением на Дампус Пик (6100 м) для тех, кто будет достаточно силён.
Существо, за которым я наблюдаю, убеждено: она не зря тренировалась как оголтелая лето напролёт и безоговорочно совершит восхождение. В этот вечер она пишет в дневнике, что не собирается ничего загадывать, но в душе тщеславно предполагает, что Дампус Пик обязан ей покориться. Она спрашивает у доктора группы нормально ли не пить специальный препарат, гипоксен (хотя все остальные его пьют, существо полагает, что ей не нужны презренные костыли, и оно должно полагаться только на собственные резервы). Доктор сообщает, что сам его не пьёт, и в этом нет ничего страшного.
Утром следующего дня мысленно прощается с апельсиновым соком и булочками за завтраком и грузится в автобус, водрузив на крышу огромный рюкзак и баул, напоенные экипировкой для жизни в климатических зонах от +30 до – 15. Суперлёгкий пуховик, гамаши, спальный мешок, два вида перчаток, острые тректинговые палки, титановая посуда, красный термос, фонарики, пауэр банки и прочие атрибуты жизни на улице. Несколько дней назад она демонстрировало всё это родителям, а они крутили вещички на свету и цокали языками: в их время штормовки приходилось шить из распоротых парашютов, а коврики для сидения и сна они добывали на городской свалке, куда свозили паралоновые листы с Кировского завода. Эти обрезки продавали им свалочные бродяги.
Еще десять часов пути по горной дороге, множество заторов, нелепых оказий вроде раздавленной курицы и сельского переполоха, обед, где впервые подают единственно возможное у всех походников блюдо – долбат (кучка риса, картофеля, коричневая чечевичная вода, которой всё это надо поливать). В жирной и липкой забегаловке, где за углом виднеются чудовищные декорации приготовления долбата и мытья посуды в мутной воде, существо вместе со всеми пробует жутковатую пищу на вкус. Потом идет с Сашей Трактовенко в лавку за антисептическим гелем для рук. Саша училась на медицинского провизора, и говорит, что о проблемах любой страны можно судить по полкам в аптеке. Здесь, добавляет она, всё завалено антибиотиками, а значит, вовсю свирепствуют инфекции. Развитое воображение и впечатлительность вызывают у существа ужас от проглоченного долбата.
До сумерек едут в автобусе мимо рек, жгущих глаза зелёнкой рисовых полей, пещер, в тени которых вверх ногами произрастает пушистый папоротник. С ребятами обсуждают отёк легких, апатию, горную болезнь. - Такое не пропустишь, – говорит кто-то, - силы покидают тебя словно по щелчку пальцев. Ты оседаешь на землю как зомбак. Существо думает, что ей всё это точно не грозит. Вспоминает двухчасовой подъем на вулкан на Бали, когда она первая взошла наверх и еще долго ждала остальных, удивленная своей выносливостью.
Перед темнотой выгружаются в тупике всех дорог, городке Дорбанг. Круглолицый главный гид распределяет всех по лоджиям. В Гималаях туристы живут не в палатках, а в лоджиях, так называемых приютах, сарайчиках, деревянных домиках, с комнатками иногда с кроватями, иногда без, иногда с курицами или вещами местных жителей (один раз ночевали на тинейджерском чердаке с постерами непальских рок-звезд, исколотым дротиками плакатом Ливерпуля и кипами школьных тетрадей), индуистскими статуэточками. Вечером слушают лекции по экипировке: что брать в рюкзак, а что сдавать в баул портеру, а потом ложатся спать в лоджиях в кроватях и спальниках поверх них. Перед сном существо с братом сжирают единственные припасенные сникерсы, потому что думают, что на треке шоколадки будут продаваться повсеместно.
Первый день на тропе существо встречает воодушевленно и энергично. Гиды сказали, что за два дня станет понятно, кто идет впереди, а кто сзади. Она решает сразу выбиться в лидирующую группу. Учится орудовать палками для трекинга, пока не совсем понимая, для чего нужен этот старческий атрибут скандинавской ходьбы. Через час на пути возникает огромный холм и ведущая на него лестница. По лестнице поднимаются минут тридцать. При этом существо очень устаёт. После лестницы к удивлению существа никто не отдыхает, все идут дальше, и дорога взвивается в гору. Существо идет с грандиозной отдышкой и с трепетом думает, что силы по щелчку пальцев покинули её уже сейчас. Её рожица пульсирует, она обливается потом. Остановиться и отдохнуть ей не позволяет гордость. В отчаянии она видит, как её снова и снова обгоняют другие участники группы. Она вспоминает папу, который говорил про рюкзак с двадцатью килограммами и канистрой бензина и обзывал их с братом отстойниками, которые понесут на себе всего лишь по десятке - сущая халява. Она чувствует себя инвалидом. Замешательство существа замечает гид Саша Юркин и советует поискать свой темп. Забыть о желании догонять других. Ведь тут не марафон. Ведь тут никто не соревнуется. Он учит существо медленно переставлять ноги и восстанавливать силы за тридцать минут. Он беседует с существом баюкающим тоном, и она постепенно приходит в себя. Уже через час она нагонят основную часть группы на привале. Яша угощает всех рахат лукумом. Ребята находят на обочине кран с водой и моют в нём головы, плечи и руки. Существо тоже с удовольствием умывается холодной водой. Когда путь продолжается, и все поднимаются чуть выше, видят, что вода в тот кран поступает из резервуара, в котором купается огромная коричневая корова.
Я наблюдаю, как существо ест желтый рис на заваленном кукурузными початками балконе лоджии, сидя на полу, и жадно слушает рассказы Ивана Трофимовича Душарина про восхождение на Эверест. – Горы - это, в первую очередь, умение долго терпеть, - говорит Иван Трофимович. Существо будет помнить это весь поход.
Я наблюдала, как на рано утром существо моет голову под холодной водой. Другие девчонки говорят: «Одна девочка помыла голову на высоте две тысячи, не смогла высушить волосы и схватила отёк легких». В этот же день она еще и купается в водопаде среди рисовых полей. Ей очень весело. Вода смывает нагнанную бесчисленными разговорами о предстоящих физических проблемах жуть. Андрей Шапенко сообщает, что видел, как за купальщиками с вершины водопада внимательно наблюдал странный зверёк с головой медвежонка. Существо этим фактом крайне взбудоражено. Она шагает по тропе на краю ущелья под палящим солнцем, а потом под проливным дождем. Она очень устает в этот день, дорога состоит сплошь из спусков и подъемов, после купания в водопаде она не успевает переодеться и мучается в мокром белье. Вокруг разворачиваются монументальные картины: исполинские водопады, пронзаемые лучами медового солнца бархатные лохмотья трав, радуги – то, что когда-то было видено существом в кино и даже в мультипликации, и принималось за созданный воображением художника гротеск, оказалось явью. Природа, переливающаяся за борт самой себя. Однако остановиться и созерцать нет времени – нужно идти, нужно думать о том, куда ставить ногу, концентрировать силы для спусков и подъемов. Несколько раз брат существа кричит, чтобы она шла ближе к стене – тропа проходит по краю обрыва, рюкзак может перевесить и утянуть существо вниз. Об опасности она решает лишний раз не думать.
Я наблюдаю, как существо приходит в лоджию, и, узнав, что вещи еще не принесли (портеры в тот день потерялись на тропе), и ей не переодеться в сухое после стольких часов ходьбы, она расстилает коврик и ложится на него в позе эмбриона и полном отчаянии. Она чувствует, что от неё ничего не зависит, что её просто привели в какой-то загон как зверя на убой. Она лежит в темноте и смотрит в пустоту. Позже приносят баулы, она переодевается и выпивает с парнями пробку вискаря. Вечернее собрание с интеллектуальной сессией поднимает ей настроение. Еще она смеётся с ребятами перед сном как в детском лагере.
Я наблюдаю самое тяжелое испытание существа за весь поход. Им стала не горная болезнь, многочасовая физическая нагрузка, камнепады или немытое неделю тело. Этим испытанием стали пиявки. Десятки крошечных червячков, которые передвигаются по обуви как зомби, залезают в носки, стельки, а потом с усилением тропического ливня и под одежду, присасываются к коже и стремительно растут. Существо не может трогать их руками, приходится позорно просить окружающих отдирать их от её тела. Пиявки вводят в плоть какие-то вещества, чтобы кровь не сворачивалась, и после их удаления она хлещет еще долго. Каждые полчаса можно останавливаться и снимать их с себя десятками. В один момент существо находит гигантскую пиявку прямо на указательном пальце руки, и принимается истерически ей трясти. Всё это происходит в процессе трудоемкого перехода по джунглям, каменным завалам, деревьям, по которым надо ползти как Горлум, но только не голым, а в необъятном дождевике и с рюкзаком. Дня труднее в психологическом смысле для существа нет – к его завершению она готова заплакать как ребенок. Физическая нагрузка, ухудшенная погодой, сложным рельефом и в добавок ко
Если это так, то пару недель назад началось моё наблюдение за мытарствами весьма экзальтированного существа, которое просыпается в своей кровати и ликует с одной только мыслью: «День похода, наконец, наступил!».
Она едет в Пулково, откуда летит несколькими самолетами, и утром следующего дня бродит по Катманду, не веря своему присутствию в этом бурлящим пылью месте из кино про альпинистов, нервничает перед встречей с группой, смутно желает, как в первом классе со всеми поскорей подружиться. Потом дрожит от страха во время перелёта на крошечном самолётике авиакомпании «Йети», впервые видит в иллюминаторе великие восьмитысячники. Вечером в отправной точке всех треков, городе Покхара, наравне со всеми представляется группе, рассказывает, что росло окруженное родительской мифологией советского горного туризма и осуществляет давнюю мечту. Руководители и идеологи похода, знаменитые русские высотники Андрей Волков, Андрей Мариев, Иван Трофимович Душарин говорят о том, что предстоит группе. 12-дневный трекинг вокруг горы Дхаулагири с бонусным восхождением на Дампус Пик (6100 м) для тех, кто будет достаточно силён.
Существо, за которым я наблюдаю, убеждено: она не зря тренировалась как оголтелая лето напролёт и безоговорочно совершит восхождение. В этот вечер она пишет в дневнике, что не собирается ничего загадывать, но в душе тщеславно предполагает, что Дампус Пик обязан ей покориться. Она спрашивает у доктора группы нормально ли не пить специальный препарат, гипоксен (хотя все остальные его пьют, существо полагает, что ей не нужны презренные костыли, и оно должно полагаться только на собственные резервы). Доктор сообщает, что сам его не пьёт, и в этом нет ничего страшного.
Утром следующего дня мысленно прощается с апельсиновым соком и булочками за завтраком и грузится в автобус, водрузив на крышу огромный рюкзак и баул, напоенные экипировкой для жизни в климатических зонах от +30 до – 15. Суперлёгкий пуховик, гамаши, спальный мешок, два вида перчаток, острые тректинговые палки, титановая посуда, красный термос, фонарики, пауэр банки и прочие атрибуты жизни на улице. Несколько дней назад она демонстрировало всё это родителям, а они крутили вещички на свету и цокали языками: в их время штормовки приходилось шить из распоротых парашютов, а коврики для сидения и сна они добывали на городской свалке, куда свозили паралоновые листы с Кировского завода. Эти обрезки продавали им свалочные бродяги.
Еще десять часов пути по горной дороге, множество заторов, нелепых оказий вроде раздавленной курицы и сельского переполоха, обед, где впервые подают единственно возможное у всех походников блюдо – долбат (кучка риса, картофеля, коричневая чечевичная вода, которой всё это надо поливать). В жирной и липкой забегаловке, где за углом виднеются чудовищные декорации приготовления долбата и мытья посуды в мутной воде, существо вместе со всеми пробует жутковатую пищу на вкус. Потом идет с Сашей Трактовенко в лавку за антисептическим гелем для рук. Саша училась на медицинского провизора, и говорит, что о проблемах любой страны можно судить по полкам в аптеке. Здесь, добавляет она, всё завалено антибиотиками, а значит, вовсю свирепствуют инфекции. Развитое воображение и впечатлительность вызывают у существа ужас от проглоченного долбата.
До сумерек едут в автобусе мимо рек, жгущих глаза зелёнкой рисовых полей, пещер, в тени которых вверх ногами произрастает пушистый папоротник. С ребятами обсуждают отёк легких, апатию, горную болезнь. - Такое не пропустишь, – говорит кто-то, - силы покидают тебя словно по щелчку пальцев. Ты оседаешь на землю как зомбак. Существо думает, что ей всё это точно не грозит. Вспоминает двухчасовой подъем на вулкан на Бали, когда она первая взошла наверх и еще долго ждала остальных, удивленная своей выносливостью.
Перед темнотой выгружаются в тупике всех дорог, городке Дорбанг. Круглолицый главный гид распределяет всех по лоджиям. В Гималаях туристы живут не в палатках, а в лоджиях, так называемых приютах, сарайчиках, деревянных домиках, с комнатками иногда с кроватями, иногда без, иногда с курицами или вещами местных жителей (один раз ночевали на тинейджерском чердаке с постерами непальских рок-звезд, исколотым дротиками плакатом Ливерпуля и кипами школьных тетрадей), индуистскими статуэточками. Вечером слушают лекции по экипировке: что брать в рюкзак, а что сдавать в баул портеру, а потом ложатся спать в лоджиях в кроватях и спальниках поверх них. Перед сном существо с братом сжирают единственные припасенные сникерсы, потому что думают, что на треке шоколадки будут продаваться повсеместно.
Первый день на тропе существо встречает воодушевленно и энергично. Гиды сказали, что за два дня станет понятно, кто идет впереди, а кто сзади. Она решает сразу выбиться в лидирующую группу. Учится орудовать палками для трекинга, пока не совсем понимая, для чего нужен этот старческий атрибут скандинавской ходьбы. Через час на пути возникает огромный холм и ведущая на него лестница. По лестнице поднимаются минут тридцать. При этом существо очень устаёт. После лестницы к удивлению существа никто не отдыхает, все идут дальше, и дорога взвивается в гору. Существо идет с грандиозной отдышкой и с трепетом думает, что силы по щелчку пальцев покинули её уже сейчас. Её рожица пульсирует, она обливается потом. Остановиться и отдохнуть ей не позволяет гордость. В отчаянии она видит, как её снова и снова обгоняют другие участники группы. Она вспоминает папу, который говорил про рюкзак с двадцатью килограммами и канистрой бензина и обзывал их с братом отстойниками, которые понесут на себе всего лишь по десятке - сущая халява. Она чувствует себя инвалидом. Замешательство существа замечает гид Саша Юркин и советует поискать свой темп. Забыть о желании догонять других. Ведь тут не марафон. Ведь тут никто не соревнуется. Он учит существо медленно переставлять ноги и восстанавливать силы за тридцать минут. Он беседует с существом баюкающим тоном, и она постепенно приходит в себя. Уже через час она нагонят основную часть группы на привале. Яша угощает всех рахат лукумом. Ребята находят на обочине кран с водой и моют в нём головы, плечи и руки. Существо тоже с удовольствием умывается холодной водой. Когда путь продолжается, и все поднимаются чуть выше, видят, что вода в тот кран поступает из резервуара, в котором купается огромная коричневая корова.
Я наблюдаю, как существо ест желтый рис на заваленном кукурузными початками балконе лоджии, сидя на полу, и жадно слушает рассказы Ивана Трофимовича Душарина про восхождение на Эверест. – Горы - это, в первую очередь, умение долго терпеть, - говорит Иван Трофимович. Существо будет помнить это весь поход.
Я наблюдала, как на рано утром существо моет голову под холодной водой. Другие девчонки говорят: «Одна девочка помыла голову на высоте две тысячи, не смогла высушить волосы и схватила отёк легких». В этот же день она еще и купается в водопаде среди рисовых полей. Ей очень весело. Вода смывает нагнанную бесчисленными разговорами о предстоящих физических проблемах жуть. Андрей Шапенко сообщает, что видел, как за купальщиками с вершины водопада внимательно наблюдал странный зверёк с головой медвежонка. Существо этим фактом крайне взбудоражено. Она шагает по тропе на краю ущелья под палящим солнцем, а потом под проливным дождем. Она очень устает в этот день, дорога состоит сплошь из спусков и подъемов, после купания в водопаде она не успевает переодеться и мучается в мокром белье. Вокруг разворачиваются монументальные картины: исполинские водопады, пронзаемые лучами медового солнца бархатные лохмотья трав, радуги – то, что когда-то было видено существом в кино и даже в мультипликации, и принималось за созданный воображением художника гротеск, оказалось явью. Природа, переливающаяся за борт самой себя. Однако остановиться и созерцать нет времени – нужно идти, нужно думать о том, куда ставить ногу, концентрировать силы для спусков и подъемов. Несколько раз брат существа кричит, чтобы она шла ближе к стене – тропа проходит по краю обрыва, рюкзак может перевесить и утянуть существо вниз. Об опасности она решает лишний раз не думать.
Я наблюдаю, как существо приходит в лоджию, и, узнав, что вещи еще не принесли (портеры в тот день потерялись на тропе), и ей не переодеться в сухое после стольких часов ходьбы, она расстилает коврик и ложится на него в позе эмбриона и полном отчаянии. Она чувствует, что от неё ничего не зависит, что её просто привели в какой-то загон как зверя на убой. Она лежит в темноте и смотрит в пустоту. Позже приносят баулы, она переодевается и выпивает с парнями пробку вискаря. Вечернее собрание с интеллектуальной сессией поднимает ей настроение. Еще она смеётся с ребятами перед сном как в детском лагере.
Я наблюдаю самое тяжелое испытание существа за весь поход. Им стала не горная болезнь, многочасовая физическая нагрузка, камнепады или немытое неделю тело. Этим испытанием стали пиявки. Десятки крошечных червячков, которые передвигаются по обуви как зомби, залезают в носки, стельки, а потом с усилением тропического ливня и под одежду, присасываются к коже и стремительно растут. Существо не может трогать их руками, приходится позорно просить окружающих отдирать их от её тела. Пиявки вводят в плоть какие-то вещества, чтобы кровь не сворачивалась, и после их удаления она хлещет еще долго. Каждые полчаса можно останавливаться и снимать их с себя десятками. В один момент существо находит гигантскую пиявку прямо на указательном пальце руки, и принимается истерически ей трясти. Всё это происходит в процессе трудоемкого перехода по джунглям, каменным завалам, деревьям, по которым надо ползти как Горлум, но только не голым, а в необъятном дождевике и с рюкзаком. Дня труднее в психологическом смысле для существа нет – к его завершению она готова заплакать как ребенок. Физическая нагрузка, ухудшенная погодой, сложным рельефом и в добавок ко
Mountains are a way, leaning out through a window leaf, to see yourself walking along the street, said one of the experienced climbers during our hike.
If so, then a couple of weeks ago my observation of the ordeals of a very exalted creature began, which wakes up in its bed and rejoices with only one thought: “The day of the campaign has finally arrived!”.
She goes to Pulkovo, from where she flies by several planes, and the next morning she wanders around Kathmandu, not believing her presence in this raging dust from a movie about climbers, is nervous before meeting the group, vaguely wants to make friends with everyone as soon as possible in first class. Then he trembles with fear during a flight on a tiny airplane of Yeti airline, for the first time he sees the great eight-thousanders in the window. In the evening, at the starting point of all the tracks, the city of Pokhara, on a par with all the groups, introduces itself to the group, tells that it grew surrounded by the parental mythology of Soviet mountain tourism and fulfills a long-held dream. The leaders and ideologists of the campaign, the famous Russian high-altitude workers Andrei Volkov, Andrei Mariev, Ivan Trofimovich Dusharin talk about what the group will have. A 12-day trekking around Dhaulagiri Mountain with a bonus ascent to Dampus Peak (6100 m) for those who will be strong enough.
The creature that I am observing is convinced: it was not in vain that it trained like a frantic summer all day and unconditionally made an ascent. That evening, she writes in her diary that she is not going to make up anything, but in her soul she vainly assumes that Dampus Peak is obliged to submit to her. She asks the group doctor whether it is normal to drink a special drug, hypoxene (although everyone else drinks it, the creature believes that she does not need despicable crutches, and she should only rely on her own reserves). The doctor says that he does not drink it, and there is nothing to worry about.
The next morning, he mentally says goodbye to orange juice and rolls at breakfast and loads on the bus, putting a huge backpack and bag on the roof, watered with equipment for life in climatic zones from +30 to - 15. Super-light down jacket, gaiters, sleeping bag, two types of gloves , sharp trekking poles, titanium dishes, a red thermos, lanterns, power banks and other attributes of life on the street. A few days ago, she showed all this to her parents, and they twisted things in the light and clicked their tongues: in their time they had to sew storm-jackets from open parachutes, and they got mats for sitting and sleeping in a city dump where they brought paralon sheets from the Kirov factory. These scraps sold them landfill tramps.
Another ten hours of travel along the mountain road, a lot of congestion, ridiculous opportunities like crushed chicken and rural commotion, lunch, where for the first time they serve the only dish that is possible for all hikers - dolbat (a bunch of rice, potatoes, brown lentil water that needs to be watered). In a greasy and sticky eatery, where monstrous scenery for cooking dolbat and washing dishes in muddy water can be seen around the corner, the creature, along with everyone, tastes creepy food to taste. Then he goes with Sasha Traktovenko to the shop for an antiseptic hand gel. Sasha studied at a medical pharmacist, and says that the problems of any country can be judged by the shelves in the pharmacy. Here, she adds, everything is littered with antibiotics, which means infections are rampant. The developed imagination and impressionability in a creature cause horror from a swallowed dolbat.
Before dusk they ride on a bus past rivers, burning their eyes with green rice fields, caves, in the shade of which a fluffy fern grows upside down. They discuss pulmonary edema, apathy, and mountain sickness with the guys. “You won’t miss such a thing,” someone says, “your strength leaves you as if at the click of your fingers. You settle on the ground like a zombie. The creature thinks that all this definitely does not threaten her. She recalls a two-hour climb to a volcano in Bali when she first went upstairs and waited a long time for the others, surprised by her endurance.
Before the darkness they unload at the dead end of all roads, the town of Dorbang. The chubby main guide distributes all the loggias. In the Himalayas, tourists do not live in tents, but in loggias, the so-called shelters, sheds, wooden houses, sometimes with beds, sometimes without, sometimes with hens or things of local residents (once spent the night in a teenager's attic with posters of Nepalese rock stars , darted by a dartboard poster of Liverpool and piles of school notebooks), Hindu figurines. In the evening, they listen to lectures on equipment: what to take in a backpack, and what to hand in to a porter, and then go to bed in the loggias in beds and sleeping bags on top of them. Before going to bed, the creature and brother are devoured by the only sneakers in store, because they think that chocolates will be sold everywhere on the track.
The creature meets the first day on the trail with enthusiasm and energy. The guides said that in two days it will become clear who is ahead and who is behind. She decides to immediately break out into the leading group. Learning to wield sticks for tracking, while not quite understanding what this article is for.
If so, then a couple of weeks ago my observation of the ordeals of a very exalted creature began, which wakes up in its bed and rejoices with only one thought: “The day of the campaign has finally arrived!”.
She goes to Pulkovo, from where she flies by several planes, and the next morning she wanders around Kathmandu, not believing her presence in this raging dust from a movie about climbers, is nervous before meeting the group, vaguely wants to make friends with everyone as soon as possible in first class. Then he trembles with fear during a flight on a tiny airplane of Yeti airline, for the first time he sees the great eight-thousanders in the window. In the evening, at the starting point of all the tracks, the city of Pokhara, on a par with all the groups, introduces itself to the group, tells that it grew surrounded by the parental mythology of Soviet mountain tourism and fulfills a long-held dream. The leaders and ideologists of the campaign, the famous Russian high-altitude workers Andrei Volkov, Andrei Mariev, Ivan Trofimovich Dusharin talk about what the group will have. A 12-day trekking around Dhaulagiri Mountain with a bonus ascent to Dampus Peak (6100 m) for those who will be strong enough.
The creature that I am observing is convinced: it was not in vain that it trained like a frantic summer all day and unconditionally made an ascent. That evening, she writes in her diary that she is not going to make up anything, but in her soul she vainly assumes that Dampus Peak is obliged to submit to her. She asks the group doctor whether it is normal to drink a special drug, hypoxene (although everyone else drinks it, the creature believes that she does not need despicable crutches, and she should only rely on her own reserves). The doctor says that he does not drink it, and there is nothing to worry about.
The next morning, he mentally says goodbye to orange juice and rolls at breakfast and loads on the bus, putting a huge backpack and bag on the roof, watered with equipment for life in climatic zones from +30 to - 15. Super-light down jacket, gaiters, sleeping bag, two types of gloves , sharp trekking poles, titanium dishes, a red thermos, lanterns, power banks and other attributes of life on the street. A few days ago, she showed all this to her parents, and they twisted things in the light and clicked their tongues: in their time they had to sew storm-jackets from open parachutes, and they got mats for sitting and sleeping in a city dump where they brought paralon sheets from the Kirov factory. These scraps sold them landfill tramps.
Another ten hours of travel along the mountain road, a lot of congestion, ridiculous opportunities like crushed chicken and rural commotion, lunch, where for the first time they serve the only dish that is possible for all hikers - dolbat (a bunch of rice, potatoes, brown lentil water that needs to be watered). In a greasy and sticky eatery, where monstrous scenery for cooking dolbat and washing dishes in muddy water can be seen around the corner, the creature, along with everyone, tastes creepy food to taste. Then he goes with Sasha Traktovenko to the shop for an antiseptic hand gel. Sasha studied at a medical pharmacist, and says that the problems of any country can be judged by the shelves in the pharmacy. Here, she adds, everything is littered with antibiotics, which means infections are rampant. The developed imagination and impressionability in a creature cause horror from a swallowed dolbat.
Before dusk they ride on a bus past rivers, burning their eyes with green rice fields, caves, in the shade of which a fluffy fern grows upside down. They discuss pulmonary edema, apathy, and mountain sickness with the guys. “You won’t miss such a thing,” someone says, “your strength leaves you as if at the click of your fingers. You settle on the ground like a zombie. The creature thinks that all this definitely does not threaten her. She recalls a two-hour climb to a volcano in Bali when she first went upstairs and waited a long time for the others, surprised by her endurance.
Before the darkness they unload at the dead end of all roads, the town of Dorbang. The chubby main guide distributes all the loggias. In the Himalayas, tourists do not live in tents, but in loggias, the so-called shelters, sheds, wooden houses, sometimes with beds, sometimes without, sometimes with hens or things of local residents (once spent the night in a teenager's attic with posters of Nepalese rock stars , darted by a dartboard poster of Liverpool and piles of school notebooks), Hindu figurines. In the evening, they listen to lectures on equipment: what to take in a backpack, and what to hand in to a porter, and then go to bed in the loggias in beds and sleeping bags on top of them. Before going to bed, the creature and brother are devoured by the only sneakers in store, because they think that chocolates will be sold everywhere on the track.
The creature meets the first day on the trail with enthusiasm and energy. The guides said that in two days it will become clear who is ahead and who is behind. She decides to immediately break out into the leading group. Learning to wield sticks for tracking, while not quite understanding what this article is for.
У записи 37 лайков,
0 репостов,
912 просмотров.
0 репостов,
912 просмотров.
Эту запись оставил(а) на своей стене Татьяна Батурина
