Вырезал из журнала старого девичью анкету.
Записал туда события произошедшие летом.
Станция 76 километр. Вспышка была задокументирована.
Сдерживающую натиск параллельных миров прорвало платину.
По воздуху, словно мухи стали летать небольшие черные сингулярности,
Попадая в глаза, сбрасывали человеку все настройки реальности –
Начинало казаться, например, что одноклассники в секретном бункере превратились в собак
И проклятых измерений бури превращают рациональное в бардак –
Начинало казаться что та, в которую ты влюблен был в 22
Рева, Варатара, Гравира – но никак не жива.
Значения первых трех слов представлялись смутными.
Ыми. Ишеньчики. Ош мара да. Биовир.
Должен отдать четвертый позвоночник кому-то..
Но кому? Синеглазая точка, оказавшая в муке бабушкиной скуки.
У другого мира тончайшие километровые усики.
Которыми он шевелит, когда скребется по стеклу в теле черное великолепие
Хохота, и не уютности. А внерациональное взрезает как лезвие.
И начинает вытекать по настоящему розовая харча –
Мир это не правда, никакая, а только часть
Мутная иллюзия слов, рассудков, взглядов распластанных рук.
И синеглазое тесто пожирающий толстый внук.
Случай на станции 76 километров был задокументирован и анкета сожжена
А на месте прорванной платины теперь стеклянная стена.
Записал туда события произошедшие летом.
Станция 76 километр. Вспышка была задокументирована.
Сдерживающую натиск параллельных миров прорвало платину.
По воздуху, словно мухи стали летать небольшие черные сингулярности,
Попадая в глаза, сбрасывали человеку все настройки реальности –
Начинало казаться, например, что одноклассники в секретном бункере превратились в собак
И проклятых измерений бури превращают рациональное в бардак –
Начинало казаться что та, в которую ты влюблен был в 22
Рева, Варатара, Гравира – но никак не жива.
Значения первых трех слов представлялись смутными.
Ыми. Ишеньчики. Ош мара да. Биовир.
Должен отдать четвертый позвоночник кому-то..
Но кому? Синеглазая точка, оказавшая в муке бабушкиной скуки.
У другого мира тончайшие километровые усики.
Которыми он шевелит, когда скребется по стеклу в теле черное великолепие
Хохота, и не уютности. А внерациональное взрезает как лезвие.
И начинает вытекать по настоящему розовая харча –
Мир это не правда, никакая, а только часть
Мутная иллюзия слов, рассудков, взглядов распластанных рук.
И синеглазое тесто пожирающий толстый внук.
Случай на станции 76 километров был задокументирован и анкета сожжена
А на месте прорванной платины теперь стеклянная стена.
Cut out an old girl’s profile from a magazine.
I recorded there the events of the summer.
Station 76 kilometer. The outbreak has been documented.
The restraining onslaught of parallel worlds broke through platinum.
Small black singularities began to fly through the air like flies
Once in the eyes, people reset all the settings of reality -
It began to seem, for example, that classmates in a secret bunker had turned into dogs
And the cursed dimensions of the storm turn the rational into a mess -
It began to seem that the one you were in love with was 22
Roar, Varatara, Gravira - but not alive.
The meanings of the first three words seemed vague.
Wow. Ishenchiki. Osh Mara yes. Biovir.
Gotta give the fourth spine to someone ..
But to whom? A blue-eyed dot that has turned in the flour of grandmother's boredom.
Another world has the finest kilometer antennae.
With which he moves when black magnificence is scratched on the glass in the body
Laughter, and not comfort. And non-rational cuts like a blade.
And really pink grub starts to flow out -
The world is not true, no, but only part
Muddy illusion of words, minds, glances of spread hands.
And a blue-eyed dough devouring a fat grandson.
A case at the 76 km station was documented and the questionnaire was burned.
And in place of broken platinum is now a glass wall.
I recorded there the events of the summer.
Station 76 kilometer. The outbreak has been documented.
The restraining onslaught of parallel worlds broke through platinum.
Small black singularities began to fly through the air like flies
Once in the eyes, people reset all the settings of reality -
It began to seem, for example, that classmates in a secret bunker had turned into dogs
And the cursed dimensions of the storm turn the rational into a mess -
It began to seem that the one you were in love with was 22
Roar, Varatara, Gravira - but not alive.
The meanings of the first three words seemed vague.
Wow. Ishenchiki. Osh Mara yes. Biovir.
Gotta give the fourth spine to someone ..
But to whom? A blue-eyed dot that has turned in the flour of grandmother's boredom.
Another world has the finest kilometer antennae.
With which he moves when black magnificence is scratched on the glass in the body
Laughter, and not comfort. And non-rational cuts like a blade.
And really pink grub starts to flow out -
The world is not true, no, but only part
Muddy illusion of words, minds, glances of spread hands.
And a blue-eyed dough devouring a fat grandson.
A case at the 76 km station was documented and the questionnaire was burned.
And in place of broken platinum is now a glass wall.
У записи 45 лайков,
5 репостов.
5 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Игорь Антоновский
