Нас мало — юных, окрыленных,
не задохнувшихся в пыли,
еще простых, еще влюбленных
в улыбку детскую земли.
Мы только шорох в старых парках,
мы только птицы, мы живем
в очарованья пятен ярких,
в чередованьи звуковом.
Мы только мутный цвет миндальный,
мы только первопутный снег,
оттенок тонкий, отзвук дальний,—
но мы пришли в зловещий век.
Навис он, грубый и огромный,
но что нам гром его тревог?
Мы целомудренно бездомны,
и с нами звезды, ветер, Бог. Владимир Набоков.
не задохнувшихся в пыли,
еще простых, еще влюбленных
в улыбку детскую земли.
Мы только шорох в старых парках,
мы только птицы, мы живем
в очарованья пятен ярких,
в чередованьи звуковом.
Мы только мутный цвет миндальный,
мы только первопутный снег,
оттенок тонкий, отзвук дальний,—
но мы пришли в зловещий век.
Навис он, грубый и огромный,
но что нам гром его тревог?
Мы целомудренно бездомны,
и с нами звезды, ветер, Бог. Владимир Набоков.
We are few - young, winged,
not suffocated in the dust
still simple, still in love
into the smile of the nursery of the earth.
We are only rustling in old parks
we are only birds we live
in the fascination of bright spots,
in alternating sound.
We are only a muddy almond color,
we are only first snow
subtle shade, distant echo, -
but we have come to an ominous age.
It’s rude, rude and huge,
but what do we thunder of his worries?
We are chastely homeless
and with us the stars, the wind, God. Vladimir Nabokov.
not suffocated in the dust
still simple, still in love
into the smile of the nursery of the earth.
We are only rustling in old parks
we are only birds we live
in the fascination of bright spots,
in alternating sound.
We are only a muddy almond color,
we are only first snow
subtle shade, distant echo, -
but we have come to an ominous age.
It’s rude, rude and huge,
but what do we thunder of his worries?
We are chastely homeless
and with us the stars, the wind, God. Vladimir Nabokov.
У записи 12 лайков,
1 репостов.
1 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Даша Румянцева
