Андрей Орловский.
(с).
...и запомни - сегодня ты девочка
как и 25 лет назад.
Героини Бальзака.
Есенинские любовницы.
Всё вспомнилось.
Дочка.
Затянутая петля.
Измученный ливнями Ленинград.
И волнующая привычный покой бессонница.
Взгляды улиц увязли
в захлопнутых наглухо шторах.
В четверть века разрыв.
Закрыть глаза и смеяться.
Ты позволишь себе чуть больше,
чем можно в сорок.
Я позволю себе чуть меньше,
чем можно в двадцать.
Это возраста осень,
это долгие, липкие ночи.
Это дрожь акварелей Ван Гога.
Холодная глубина в мыслях.
Когда в доме все комнаты полностью,
категорически обесточены.
Даже самые невозможные губы
могут внезапно стать близкими.
Ты не выдержишь - по щеке в дебютных морщинах
прослезятся полоски привычных забот и тягот.
И так хочется стать тебе настоящим мужчиной,
но сегодня ночью я просто старею на год.
Завтра мы скажем на всё "неправда"
и просто забудем про это.
Наша жизнь - как хроники
пьяной,
преступной страсти.
таким полным, таким тяжелым
давно уже не было
запрещенное,
недоступное больше счастье.
(с).
...и запомни - сегодня ты девочка
как и 25 лет назад.
Героини Бальзака.
Есенинские любовницы.
Всё вспомнилось.
Дочка.
Затянутая петля.
Измученный ливнями Ленинград.
И волнующая привычный покой бессонница.
Взгляды улиц увязли
в захлопнутых наглухо шторах.
В четверть века разрыв.
Закрыть глаза и смеяться.
Ты позволишь себе чуть больше,
чем можно в сорок.
Я позволю себе чуть меньше,
чем можно в двадцать.
Это возраста осень,
это долгие, липкие ночи.
Это дрожь акварелей Ван Гога.
Холодная глубина в мыслях.
Когда в доме все комнаты полностью,
категорически обесточены.
Даже самые невозможные губы
могут внезапно стать близкими.
Ты не выдержишь - по щеке в дебютных морщинах
прослезятся полоски привычных забот и тягот.
И так хочется стать тебе настоящим мужчиной,
но сегодня ночью я просто старею на год.
Завтра мы скажем на всё "неправда"
и просто забудем про это.
Наша жизнь - как хроники
пьяной,
преступной страсти.
таким полным, таким тяжелым
давно уже не было
запрещенное,
недоступное больше счастье.
Andrey Orlovsky.
(with).
... and remember - today you are a girl
like 25 years ago.
The heroines of Balzac.
Yesenin's mistresses.
I remembered everything.
Daughter.
The tightened loop.
Exhausted by the showers of Leningrad.
And disturbing habitual peace, insomnia.
Street views bogged down
in shutters shut tight.
A quarter-century gap.
Close your eyes and laugh.
You allow yourself a little more
than forty.
I will allow myself a little less
than twenty.
It is the age of autumn,
it's long, sticky nights.
This is a shiver of Van Gogh's watercolors.
Cold depth in thoughts.
When all the rooms in the house are completely
categorically de-energized.
Even the most impossible lips
can suddenly become close.
You can’t stand it - on the cheek in the debut wrinkles
streaks of familiar worries and hardships will cry.
And so I want to become you a real man,
but tonight I’m just getting old for a year.
Tomorrow we will say “untruth” to everything
and just forget about it.
Our lives are like chronicles
drunk
criminal passion.
so full so heavy
long gone
forbidden
inaccessible more happiness.
(with).
... and remember - today you are a girl
like 25 years ago.
The heroines of Balzac.
Yesenin's mistresses.
I remembered everything.
Daughter.
The tightened loop.
Exhausted by the showers of Leningrad.
And disturbing habitual peace, insomnia.
Street views bogged down
in shutters shut tight.
A quarter-century gap.
Close your eyes and laugh.
You allow yourself a little more
than forty.
I will allow myself a little less
than twenty.
It is the age of autumn,
it's long, sticky nights.
This is a shiver of Van Gogh's watercolors.
Cold depth in thoughts.
When all the rooms in the house are completely
categorically de-energized.
Even the most impossible lips
can suddenly become close.
You can’t stand it - on the cheek in the debut wrinkles
streaks of familiar worries and hardships will cry.
And so I want to become you a real man,
but tonight I’m just getting old for a year.
Tomorrow we will say “untruth” to everything
and just forget about it.
Our lives are like chronicles
drunk
criminal passion.
so full so heavy
long gone
forbidden
inaccessible more happiness.
У записи 1 лайков,
0 репостов.
0 репостов.
Ника Эйнштейн оставил(а) запись на стене пользователя Lera Лысова
