О ПТИЧЬИХ ЧУВСТВАХ
Замерзая, как в крещенской проруби,
на цементных портиках колонн,
под вокзальной крышей жили голуби,
ели стылых булок поролон.
А когда голубку рядом видели,
с перьями белее, чем творог,
токовали, у её обители,
танцевали, сизые, у ног.
И один, без пальца, самый гаденький,
если только поезд подъезжал,
дольше всех сидел на перекладине,
как на остром лезвие ножа.
На опасном крае балансируя,
в миг последний взвившись вверх винтом,
он глядел, как в серой мгле вальсирует,
голубицы снежное пятно.
Станция закрылась. Солнце кануло,
злая стужа не сменилась в срок,
и лежит, одна на мёрзлых гранулах,
та, что в перьях белых, как творог.
В стае пусть и холодно и боязно,
только повторяется одно:
голубь тот, взлетает перед поездом,
и глядит на белое пятно.
31 января 2013 г.
Павел Волчик
Замерзая, как в крещенской проруби,
на цементных портиках колонн,
под вокзальной крышей жили голуби,
ели стылых булок поролон.
А когда голубку рядом видели,
с перьями белее, чем творог,
токовали, у её обители,
танцевали, сизые, у ног.
И один, без пальца, самый гаденький,
если только поезд подъезжал,
дольше всех сидел на перекладине,
как на остром лезвие ножа.
На опасном крае балансируя,
в миг последний взвившись вверх винтом,
он глядел, как в серой мгле вальсирует,
голубицы снежное пятно.
Станция закрылась. Солнце кануло,
злая стужа не сменилась в срок,
и лежит, одна на мёрзлых гранулах,
та, что в перьях белых, как творог.
В стае пусть и холодно и боязно,
только повторяется одно:
голубь тот, взлетает перед поездом,
и глядит на белое пятно.
31 января 2013 г.
Павел Волчик
ABOUT BIRD FEELINGS
Freezing, as in a baptismal hole,
on cement porticoes of columns,
pigeons lived under the station roof
ate the frozen rolls of foam rubber.
And when they saw a dove nearby,
with feathers whiter than cottage cheese,
toked at her abode,
danced, gray, at the feet.
And one, without a finger, the most nasty,
if only the train was approaching
sat on the bar longer than anyone else
like a sharp knife blade.
On a dangerous edge balancing
in an instant, the last screw up,
he watched him waltz in the gray haze,
Stuffed cabbage snow stain.
The station has closed. The sun is gone
an evil cold has not changed on time,
and lies alone on the frozen granules,
the one in the feathers of white, like cottage cheese.
It’s cold and scary in the pack,
only one thing is repeated:
that dove takes off before the train
and looks at a white spot.
January 31, 2013
Pavel Volchik
Freezing, as in a baptismal hole,
on cement porticoes of columns,
pigeons lived under the station roof
ate the frozen rolls of foam rubber.
And when they saw a dove nearby,
with feathers whiter than cottage cheese,
toked at her abode,
danced, gray, at the feet.
And one, without a finger, the most nasty,
if only the train was approaching
sat on the bar longer than anyone else
like a sharp knife blade.
On a dangerous edge balancing
in an instant, the last screw up,
he watched him waltz in the gray haze,
Stuffed cabbage snow stain.
The station has closed. The sun is gone
an evil cold has not changed on time,
and lies alone on the frozen granules,
the one in the feathers of white, like cottage cheese.
It’s cold and scary in the pack,
only one thing is repeated:
that dove takes off before the train
and looks at a white spot.
January 31, 2013
Pavel Volchik
У записи 18 лайков,
1 репостов.
1 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Павел Волчик
