Иосиф Бродский
Родила Тебя в пустыне
Я не зря.
Потому что нет в помине
в ней царя.
В ней искать Тебя напрасно.
В ней зимой
стужи больше, чем пространства
в ней самой.
У одних - игрушки, мячик,
дом высок.
У Тебя для игр ребячьих -
весь песок.
Привыкай, Сынок, к пустыне
как к судьбе.
Где б Ты ни был, жить отныне
в ней Тебе.
Я Тебя кормила грудью.
А она
приучила взгляд к безлюдью,
им полна.
Той звезде, на расстояньи
страшном, в ней
Твоего чела сиянье,
знать, видней.
Привыкай, Сынок, к пустыне.
Под ногой,
окромя нее, твердыни
нет другой.
В ней судьба открыта взору
за версту.
В ней легко узнаешь Гору
по Кресту.
Не людские, знать, в ней тропы!
Велика
и безлюдна она, чтобы
шли века.
Привыкай, Сынок, к пустыне,
как щепоть
к ветру, чувствуя, что Ты не
только плоть.
Привыкай жить с этой тайной:
чувства те
пригодятся, знать, в бескрайней
пустоте.
Не хужей она, чем эта:
лишь длинней,
и любовь к Тебе - примета
места в ней.
Привыкай к пустыне, милый,
и к звезде,
льющей свет с такою силой
в ней везде,
точно лампу жжет, о Сыне
в поздний час
вспомнив, Тот, Кто Сам в пустыне
дольше нас.
Родила Тебя в пустыне
Я не зря.
Потому что нет в помине
в ней царя.
В ней искать Тебя напрасно.
В ней зимой
стужи больше, чем пространства
в ней самой.
У одних - игрушки, мячик,
дом высок.
У Тебя для игр ребячьих -
весь песок.
Привыкай, Сынок, к пустыне
как к судьбе.
Где б Ты ни был, жить отныне
в ней Тебе.
Я Тебя кормила грудью.
А она
приучила взгляд к безлюдью,
им полна.
Той звезде, на расстояньи
страшном, в ней
Твоего чела сиянье,
знать, видней.
Привыкай, Сынок, к пустыне.
Под ногой,
окромя нее, твердыни
нет другой.
В ней судьба открыта взору
за версту.
В ней легко узнаешь Гору
по Кресту.
Не людские, знать, в ней тропы!
Велика
и безлюдна она, чтобы
шли века.
Привыкай, Сынок, к пустыне,
как щепоть
к ветру, чувствуя, что Ты не
только плоть.
Привыкай жить с этой тайной:
чувства те
пригодятся, знать, в бескрайней
пустоте.
Не хужей она, чем эта:
лишь длинней,
и любовь к Тебе - примета
места в ней.
Привыкай к пустыне, милый,
и к звезде,
льющей свет с такою силой
в ней везде,
точно лампу жжет, о Сыне
в поздний час
вспомнив, Тот, Кто Сам в пустыне
дольше нас.
Joseph Brodsky
Bore you in the wilderness
I'm not in vain.
Because no mention
there is a king in her.
In it to seek you in vain.
In it in the winter
cold more than space
in herself.
Some have toys, a ball,
the house is high.
You have for childish games -
all the sand.
Get used, Son, to the desert
how to fate.
Wherever you are, live from now on
in her to you.
I breast-fed you.
And she
accustomed a look to deserts,
im full.
To the star in the distance
scary in her
Your forehead shine
know better.
Get used to the desert, Son.
Under the foot
beside her, strongholds
no Another.
In it, fate is open to the eye
a mile away.
You can easily recognize Mountain in it
on the Cross.
Not human, know the trails in it!
Great
and she is deserted so that
centuries have passed.
Get used to the desert, Son,
like a pinch
to the wind, feeling that you are not
only flesh.
Get used to living with this mystery:
feelings are those
come in handy, know, in the boundless
emptiness.
She is not worse than this:
only longer
and love for you is a sign
places in it.
Get used to the desert, honey
and to the star
pouring light with such force
everywhere in it
like a lamp burns, O Son
in the late hour
remembering Himself in the wilderness
longer than us.
Bore you in the wilderness
I'm not in vain.
Because no mention
there is a king in her.
In it to seek you in vain.
In it in the winter
cold more than space
in herself.
Some have toys, a ball,
the house is high.
You have for childish games -
all the sand.
Get used, Son, to the desert
how to fate.
Wherever you are, live from now on
in her to you.
I breast-fed you.
And she
accustomed a look to deserts,
im full.
To the star in the distance
scary in her
Your forehead shine
know better.
Get used to the desert, Son.
Under the foot
beside her, strongholds
no Another.
In it, fate is open to the eye
a mile away.
You can easily recognize Mountain in it
on the Cross.
Not human, know the trails in it!
Great
and she is deserted so that
centuries have passed.
Get used to the desert, Son,
like a pinch
to the wind, feeling that you are not
only flesh.
Get used to living with this mystery:
feelings are those
come in handy, know, in the boundless
emptiness.
She is not worse than this:
only longer
and love for you is a sign
places in it.
Get used to the desert, honey
and to the star
pouring light with such force
everywhere in it
like a lamp burns, O Son
in the late hour
remembering Himself in the wilderness
longer than us.
У записи 1 лайков,
0 репостов.
0 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Мария Лобанова
