Все высказываются, пишут, спорят, кто-то даже откровенно воняет о Левиафане. Не могу остаться в стороне. Но, так как я из тех самых мест, которые обеспечили видеоряд + наболело, то текст получился очень длинный. У кого Россия не болит - можно не читать.
- - - - - - -
Левиафан плачет, колется, но пожирает сам себя.
Я покинул Мурманскую область почти 10 лет назад. Покинул не ту реальность, которую мы видим у Звягинцева. Хотя...
Городок наш, на фоне соседей, очень даже благополучный. Городки добытчиков, рыболовов и военных стали не нужны государству в новой экономической реальности 90-х, а атомные энергетики, все-таки, остались при делах. Нам свезло.
Забытые государством, а также сразу и Б-ом и дьяволом, остальные как бы остались вне времени. В отличие от средней полосы, где, мужику, чтобы выжить, достаточно хотя бы не пить, на Севере этого оказалось мало. Для выживания на Севере нужно иметь волю, золотые руки, надежду и веру. Край суровый, слабых не терпит.
И вот, после тяжелых 90-ых, перемоловших добрую половину жизней, во второй половине нулевых, благополучие путинской России докатилось и до этих мест. Поначалу казалось, сюда вернулся Б-г. Начали потихоньку ремонтировать дороги, подкрашивать жилые здания, госучреждения начали обретать казенную чистоту. В городках стала появляться молодежь, которая раньше единственной инвестицией в свое будущее считала билет на поезд до Петербурга.
Однако, до этих забытых мест дотянулось не столько благополучие путинской России, сколько ее властные, гипертрофированные проявления. Не Б-г вернулся в эти края, но дьявол в лукавой маске. Все обычное и привычное вам, в условиях Севера или умирает, или приобретает гипертрофированную форму в силу суровых условий. Так и пресловутая вертикаль, сама по себе беспредельная и ничем не ограниченная по всей России, на Севере становилась еще более беспринципной и жестокой, при этом существуя в условиях пусть суровых, но все-таки культурно-интеллигентских, ибо осваивать северные советские стройки ехали образованные интеллигенты-авантюристы.
Никто поначалу не заметил, как в нашем подъезде поселился священник с большой семьей. Кроткий и тихий, он молился и в советское время и в новое. Соорудил церквушку своими силами и помощью немногочисленных прихожан. Все его любили, пусть кто-то и молится иначе - на Севере живут не одни христиане.
Потом пришла большая церковь, соседа-бессеребреника сменил наглый и всюду вмешивающийся поп с харей, которого не интересовала ничья религия. А что? Его же подъезд. Его же приход. Глупец, совершенно убежденный в том, что монополия на истину у него. Отстроили ему большущий храм на средства богатого предприятия. Накупили машин.
Землю под церковь, правда, ни у кого не отнимали, на первый взгляд. Город отдал храму. Получается, отняли у всех?
Она и раньше принадлежала городу - в 90-м году там даже забили сваи и начали строить жилой дом. Пока строили дом, развалилась страна. Сваи пригодились через десятилетие для лощеной церкви. Поп до сих пор при делах.
Есть во всем этом что-то гнусное. «Левиафан» демонстрирует эту гнусность . «Левиафан» запугивает, навевает страх.
И страшнее всего не то, что в России снимают фильмы про несчастную и бесперспективную жизнь. Страшнее всего то, что после погружения в реальность такого фильма, возвращаясь обратно в свою жизнь ты видишь, что различий между созданной Звягинцевым реальностью и твоей жизнью не так чтобы много.
Сплав бесстыдства, глупой уверенности в своей исключительной правильности властных людей меня всегда поражал. В России же всегда действует некая магия кресел - стоит человеку занять ответственное кресло - он сразу становится посланником Истины на земле, перестает слышать любое иное мнение и считает себя адекватным и мудрым ответом на любой вопрос в последней инстанции. И совершенно неважно, идет ли речь о мэре, о главе ЖКХ, судье или прокуроре. Кресло все решает.
Режиссер Звягинцев утверждает, что «Левиафан» его - не о конкретном поселке, не о Мурманской области, не о России и не о Путине. Он - о людях, коих на земле уже 8 миллиардов. История маленького человека наедине с системой.
И тут, конечно, мастер лукавит. И мы простим ему это лукавство в жизни - ведь он не лукавил в своей картине.
Почему мастер лукавит?
25 марта 2009 года, когда режиссер Звягинцев уже приступил к работе над «Левиафаном», в славном Кольском городе Кировске, окруженным горами Хибины, которые мы видим в Левиафане, произошел чудовищный случай. История, имеющая параллели и с историей библейского Иова и обезумевшего американца Химмейра, который стал прототипов главного героя «Левиафана».
Предприниматель средней руки Иван Анкушев, после долгих разбирательств с обнаглевшим арендодателем - главой ЖКУ, судебных и других, менее правомочных разборок, записался на прием к мэру города Кировск Илье Кельманзону.
В день приема зашел в его кабинет и пристрелил мэра и главу ЖКУ прямо в кабинете.
Такой вот факт. За фактом стоят судьбы людей: вороватого мэра, его друга (подельника?) ЖКУшника, больного раком бизнесмена, который не понимал, почему ему мешают вести бизнес эти.
Меня сильно удивило, что в те дни эта история не стала достоянием широкой общественности, как, например, история в Кущевке. Ибо такие чудовищные истории доведения до беспредела пассионарных людей, глумление над их чувством достоинства и справедливости показывает, как власть опустилась вместе со своими согражданами до нижайшего нечеловеческого уровня.
Совпадение ли, что несколько самых жутких сцен 'Левиафана' снимали в Кировске? Как говорят пропагандисты - «Не думаю».
Звягинцеву удалось легко создать реальность, в которую погружаешься. Это редко кому из русских режиссеров удается - смотря русское кино приходится убеждать себя, что вот эти люди, которые играют, они сейчас в роли. У Звягинцева этого нет, игра блестящая и даже подростки живут в образе настолько естественно, что умиляешься. Но, в кадре пару раз появляются и настоящие местные жители: в первый с сакраментальной фразой «на шины ложи», во второй - незабываемые женщины в автобусе - реальные работницы рыбзавода. Вот Россия!
На протяжении просмотра 'Левиафана' не покидает чувство отвращения и изумления, безучастного согласия и восхищения. Бесцветной, как полярная ночь, тоски.
Живописнейшие и скупые на краски уголки Кольского полуострова, знакомые места моего сурового северного детства, окраплены человеческой жадностью, испорчены глупостью и безнадежно очернены отсутствием надежды.
Страшен Левиафан безысходностью. Сквозящей и печальной привязанностью человека к своей никчемной судьбе. Отсутствие хоть какого-то проблеска надежды в фильме - убивает. Это - единственное, чего Звягинцеву лично я бы не простил. Даже эта бочка в конце фильма, обреченная вечно биться о скалы… Ни лучика света.
Но фильм хорош. Вышел бы в другое время - был бы просто очень хороший качественный фильм. А сейчас, извините, шедевр. Болит потому что. И радостно, что болит не только у меня.
Левиафан пожирает самого себя и этим себе дарит смысл. По больной и вымученной реакции на этот фильм видно, с кем «не все в порядке», с кем «все плохо», а у кого - «надежда есть».
С людьми, обвиняющими актера, сыгравшего архиерея, в клевете, цинизме и грязном пародизме, очевидно, все плохо.
Вы в какой категории?
- - -
Пруфы:
http://www.utro.ru/articles/2009/03/25/805529.shtml
http://www.bbc.co.uk/russian/russia/2015/01/150119_samara_leviathan_row_grishko
http://top.rbc.ru/society/19/01/2015/54bc768b9a79472616b02ab7
Статья в блоге тут:
http://puzinredangle.blogspot.ru
#Левиафан #Териберка #Мурманская #Звягинцев #Россия
- - - - - - -
Левиафан плачет, колется, но пожирает сам себя.
Я покинул Мурманскую область почти 10 лет назад. Покинул не ту реальность, которую мы видим у Звягинцева. Хотя...
Городок наш, на фоне соседей, очень даже благополучный. Городки добытчиков, рыболовов и военных стали не нужны государству в новой экономической реальности 90-х, а атомные энергетики, все-таки, остались при делах. Нам свезло.
Забытые государством, а также сразу и Б-ом и дьяволом, остальные как бы остались вне времени. В отличие от средней полосы, где, мужику, чтобы выжить, достаточно хотя бы не пить, на Севере этого оказалось мало. Для выживания на Севере нужно иметь волю, золотые руки, надежду и веру. Край суровый, слабых не терпит.
И вот, после тяжелых 90-ых, перемоловших добрую половину жизней, во второй половине нулевых, благополучие путинской России докатилось и до этих мест. Поначалу казалось, сюда вернулся Б-г. Начали потихоньку ремонтировать дороги, подкрашивать жилые здания, госучреждения начали обретать казенную чистоту. В городках стала появляться молодежь, которая раньше единственной инвестицией в свое будущее считала билет на поезд до Петербурга.
Однако, до этих забытых мест дотянулось не столько благополучие путинской России, сколько ее властные, гипертрофированные проявления. Не Б-г вернулся в эти края, но дьявол в лукавой маске. Все обычное и привычное вам, в условиях Севера или умирает, или приобретает гипертрофированную форму в силу суровых условий. Так и пресловутая вертикаль, сама по себе беспредельная и ничем не ограниченная по всей России, на Севере становилась еще более беспринципной и жестокой, при этом существуя в условиях пусть суровых, но все-таки культурно-интеллигентских, ибо осваивать северные советские стройки ехали образованные интеллигенты-авантюристы.
Никто поначалу не заметил, как в нашем подъезде поселился священник с большой семьей. Кроткий и тихий, он молился и в советское время и в новое. Соорудил церквушку своими силами и помощью немногочисленных прихожан. Все его любили, пусть кто-то и молится иначе - на Севере живут не одни христиане.
Потом пришла большая церковь, соседа-бессеребреника сменил наглый и всюду вмешивающийся поп с харей, которого не интересовала ничья религия. А что? Его же подъезд. Его же приход. Глупец, совершенно убежденный в том, что монополия на истину у него. Отстроили ему большущий храм на средства богатого предприятия. Накупили машин.
Землю под церковь, правда, ни у кого не отнимали, на первый взгляд. Город отдал храму. Получается, отняли у всех?
Она и раньше принадлежала городу - в 90-м году там даже забили сваи и начали строить жилой дом. Пока строили дом, развалилась страна. Сваи пригодились через десятилетие для лощеной церкви. Поп до сих пор при делах.
Есть во всем этом что-то гнусное. «Левиафан» демонстрирует эту гнусность . «Левиафан» запугивает, навевает страх.
И страшнее всего не то, что в России снимают фильмы про несчастную и бесперспективную жизнь. Страшнее всего то, что после погружения в реальность такого фильма, возвращаясь обратно в свою жизнь ты видишь, что различий между созданной Звягинцевым реальностью и твоей жизнью не так чтобы много.
Сплав бесстыдства, глупой уверенности в своей исключительной правильности властных людей меня всегда поражал. В России же всегда действует некая магия кресел - стоит человеку занять ответственное кресло - он сразу становится посланником Истины на земле, перестает слышать любое иное мнение и считает себя адекватным и мудрым ответом на любой вопрос в последней инстанции. И совершенно неважно, идет ли речь о мэре, о главе ЖКХ, судье или прокуроре. Кресло все решает.
Режиссер Звягинцев утверждает, что «Левиафан» его - не о конкретном поселке, не о Мурманской области, не о России и не о Путине. Он - о людях, коих на земле уже 8 миллиардов. История маленького человека наедине с системой.
И тут, конечно, мастер лукавит. И мы простим ему это лукавство в жизни - ведь он не лукавил в своей картине.
Почему мастер лукавит?
25 марта 2009 года, когда режиссер Звягинцев уже приступил к работе над «Левиафаном», в славном Кольском городе Кировске, окруженным горами Хибины, которые мы видим в Левиафане, произошел чудовищный случай. История, имеющая параллели и с историей библейского Иова и обезумевшего американца Химмейра, который стал прототипов главного героя «Левиафана».
Предприниматель средней руки Иван Анкушев, после долгих разбирательств с обнаглевшим арендодателем - главой ЖКУ, судебных и других, менее правомочных разборок, записался на прием к мэру города Кировск Илье Кельманзону.
В день приема зашел в его кабинет и пристрелил мэра и главу ЖКУ прямо в кабинете.
Такой вот факт. За фактом стоят судьбы людей: вороватого мэра, его друга (подельника?) ЖКУшника, больного раком бизнесмена, который не понимал, почему ему мешают вести бизнес эти.
Меня сильно удивило, что в те дни эта история не стала достоянием широкой общественности, как, например, история в Кущевке. Ибо такие чудовищные истории доведения до беспредела пассионарных людей, глумление над их чувством достоинства и справедливости показывает, как власть опустилась вместе со своими согражданами до нижайшего нечеловеческого уровня.
Совпадение ли, что несколько самых жутких сцен 'Левиафана' снимали в Кировске? Как говорят пропагандисты - «Не думаю».
Звягинцеву удалось легко создать реальность, в которую погружаешься. Это редко кому из русских режиссеров удается - смотря русское кино приходится убеждать себя, что вот эти люди, которые играют, они сейчас в роли. У Звягинцева этого нет, игра блестящая и даже подростки живут в образе настолько естественно, что умиляешься. Но, в кадре пару раз появляются и настоящие местные жители: в первый с сакраментальной фразой «на шины ложи», во второй - незабываемые женщины в автобусе - реальные работницы рыбзавода. Вот Россия!
На протяжении просмотра 'Левиафана' не покидает чувство отвращения и изумления, безучастного согласия и восхищения. Бесцветной, как полярная ночь, тоски.
Живописнейшие и скупые на краски уголки Кольского полуострова, знакомые места моего сурового северного детства, окраплены человеческой жадностью, испорчены глупостью и безнадежно очернены отсутствием надежды.
Страшен Левиафан безысходностью. Сквозящей и печальной привязанностью человека к своей никчемной судьбе. Отсутствие хоть какого-то проблеска надежды в фильме - убивает. Это - единственное, чего Звягинцеву лично я бы не простил. Даже эта бочка в конце фильма, обреченная вечно биться о скалы… Ни лучика света.
Но фильм хорош. Вышел бы в другое время - был бы просто очень хороший качественный фильм. А сейчас, извините, шедевр. Болит потому что. И радостно, что болит не только у меня.
Левиафан пожирает самого себя и этим себе дарит смысл. По больной и вымученной реакции на этот фильм видно, с кем «не все в порядке», с кем «все плохо», а у кого - «надежда есть».
С людьми, обвиняющими актера, сыгравшего архиерея, в клевете, цинизме и грязном пародизме, очевидно, все плохо.
Вы в какой категории?
- - -
Пруфы:
http://www.utro.ru/articles/2009/03/25/805529.shtml
http://www.bbc.co.uk/russian/russia/2015/01/150119_samara_leviathan_row_grishko
http://top.rbc.ru/society/19/01/2015/54bc768b9a79472616b02ab7
Статья в блоге тут:
http://puzinredangle.blogspot.ru
#Левиафан #Териберка #Мурманская #Звягинцев #Россия
All speak, write, argue, someone even stinks about Leviathan frankly. I can not stay away. But, since I am one of those very places that provided the video series + became painful, the text was very long. Who does not hurt Russia-you can not read.
- - - - - - -
Leviathan cries, pricks, but devours himself.
I left the Murmansk region almost 10 years ago. Left the wrong reality that we see in Zvyagintsev. Although...
Our town, against the background of our neighbors, is very prosperous. Towns miners, fishermen and the military did not need the state in the new economic reality of the 90s, and nuclear energy still remained in the business. We were lucky.
Forgotten by the state, as well as immediately by God and the devil, the rest, as it were, remained out of time. Unlike the middle zone, where, in order to survive, it is enough for a peasant not to drink at least, in the North this was not enough. To survive in the North, you need to have will, golden hands, hope and faith. The edge is harsh, does not tolerate the weak.
And so, after the hard 90s, which had been used to crush a good half of lives, in the second half of the zero, the well-being of Putin’s Russia reached even these places. At first it seemed that Gd returned here. They began to slowly repair the roads, tint residential buildings, government agencies began to gain official cleanliness. Young people began to appear in the townships, who used to be the only investment in their future to consider a train ticket to St. Petersburg.
However, it was not so much the well-being of Putin’s Russia that reached these forgotten places, but its powerful, hypertrophied manifestations. Not Gd has returned to these lands, but the devil in a sly mask. Everything ordinary and familiar to you, in the conditions of the North, either dies or becomes hypertrophied due to harsh conditions. Similarly, the notorious vertical, infinite and unlimited by itself throughout Russia, became even more unprincipled and cruel in the North, while existing in conditions of harsh but cultural-intellectuals, for educated intellectuals were driving to the northern Soviet construction sites - adventurers.
At first, no one noticed how a priest with a large family settled in our porch. Meek and quiet, he prayed both in the Soviet era and in the new. He built a little church on his own and with the help of a few parishioners. All loved him, even if someone prays differently - not only Christians live in the North.
Then came the big church, the besserebrenik neighbor was replaced by a brazen and everywhere interfering priest with Harey who was not interested in anyone's religion. Why? His own entrance. His arrival. Foolish man, completely convinced that he has a monopoly on the truth. He built a huge temple to him at the expense of a rich company. Bought cars.
Land under the church, however, did not take away from anyone, at first glance. The city gave the temple. So, taken away from all?
It used to belong to the city - in the 90th year, even piles were piled there and they began to build a residential building. While building a house, the country collapsed. Piles came in handy in a decade for a polished church. Pop is still in the business.
There is something mean in all this. "Leviathan" demonstrates this vileness. "Leviathan" intimidates, evokes fear.
And the worst thing is not the fact that in Russia they make films about an unhappy and hopeless life. The worst thing is that after immersing in the reality of such a film, returning back to your life you see that the differences between the reality created by Zvyagintsev and your life are not so much.
The fusion of shamelessness, stupid confidence in its exceptional correctness of powerful people always amazed me. In Russia, there is always some kind of armchair magic — if a person takes a responsible chair — he immediately becomes a messenger of the Truth on earth, stops hearing any other opinion and considers himself an adequate and wise answer to any final question. And it does not matter at all whether it is a question of the mayor, the head of the housing and communal services, the judge or the prosecutor. The chair is all about.
Director Zvyagintsev claims that his “Leviathan” is not about a specific village, not about the Murmansk region, not about Russia and not about Putin. He is about people who are already 8 billion on earth. The story of a little man alone with the system.
And then, of course, the master is cunning. And we will forgive him this slyness in life - after all, he was not cunning in his picture.
Why is the master cunning?
March 25, 2009, when the director Zvyagintsev had already begun work on Leviathan, in the glorious Kola city of Kirovsk, surrounded by the Khibiny mountains that we see in Leviathan, a terrible incident occurred. The story has parallels with the history of the biblical Job and the distraught American Himmeir, who became the prototypes of the protagonist of Leviathan.
Medium hand entrepreneur Ivan Ankushev, after long trials with an impudent landlord - head of housing and utility services, judicial and other, less competent fights, made an appointment with the mayor of Kirovsk, Ilya Kelmanzon.
On the day of the reception I went to his office and shot the mayor and the head of the housing and utility services right in the office.
Such is the fact. Behind the fact are the fates of people: the thievish mayor, his friend (accomplice?)
- - - - - - -
Leviathan cries, pricks, but devours himself.
I left the Murmansk region almost 10 years ago. Left the wrong reality that we see in Zvyagintsev. Although...
Our town, against the background of our neighbors, is very prosperous. Towns miners, fishermen and the military did not need the state in the new economic reality of the 90s, and nuclear energy still remained in the business. We were lucky.
Forgotten by the state, as well as immediately by God and the devil, the rest, as it were, remained out of time. Unlike the middle zone, where, in order to survive, it is enough for a peasant not to drink at least, in the North this was not enough. To survive in the North, you need to have will, golden hands, hope and faith. The edge is harsh, does not tolerate the weak.
And so, after the hard 90s, which had been used to crush a good half of lives, in the second half of the zero, the well-being of Putin’s Russia reached even these places. At first it seemed that Gd returned here. They began to slowly repair the roads, tint residential buildings, government agencies began to gain official cleanliness. Young people began to appear in the townships, who used to be the only investment in their future to consider a train ticket to St. Petersburg.
However, it was not so much the well-being of Putin’s Russia that reached these forgotten places, but its powerful, hypertrophied manifestations. Not Gd has returned to these lands, but the devil in a sly mask. Everything ordinary and familiar to you, in the conditions of the North, either dies or becomes hypertrophied due to harsh conditions. Similarly, the notorious vertical, infinite and unlimited by itself throughout Russia, became even more unprincipled and cruel in the North, while existing in conditions of harsh but cultural-intellectuals, for educated intellectuals were driving to the northern Soviet construction sites - adventurers.
At first, no one noticed how a priest with a large family settled in our porch. Meek and quiet, he prayed both in the Soviet era and in the new. He built a little church on his own and with the help of a few parishioners. All loved him, even if someone prays differently - not only Christians live in the North.
Then came the big church, the besserebrenik neighbor was replaced by a brazen and everywhere interfering priest with Harey who was not interested in anyone's religion. Why? His own entrance. His arrival. Foolish man, completely convinced that he has a monopoly on the truth. He built a huge temple to him at the expense of a rich company. Bought cars.
Land under the church, however, did not take away from anyone, at first glance. The city gave the temple. So, taken away from all?
It used to belong to the city - in the 90th year, even piles were piled there and they began to build a residential building. While building a house, the country collapsed. Piles came in handy in a decade for a polished church. Pop is still in the business.
There is something mean in all this. "Leviathan" demonstrates this vileness. "Leviathan" intimidates, evokes fear.
And the worst thing is not the fact that in Russia they make films about an unhappy and hopeless life. The worst thing is that after immersing in the reality of such a film, returning back to your life you see that the differences between the reality created by Zvyagintsev and your life are not so much.
The fusion of shamelessness, stupid confidence in its exceptional correctness of powerful people always amazed me. In Russia, there is always some kind of armchair magic — if a person takes a responsible chair — he immediately becomes a messenger of the Truth on earth, stops hearing any other opinion and considers himself an adequate and wise answer to any final question. And it does not matter at all whether it is a question of the mayor, the head of the housing and communal services, the judge or the prosecutor. The chair is all about.
Director Zvyagintsev claims that his “Leviathan” is not about a specific village, not about the Murmansk region, not about Russia and not about Putin. He is about people who are already 8 billion on earth. The story of a little man alone with the system.
And then, of course, the master is cunning. And we will forgive him this slyness in life - after all, he was not cunning in his picture.
Why is the master cunning?
March 25, 2009, when the director Zvyagintsev had already begun work on Leviathan, in the glorious Kola city of Kirovsk, surrounded by the Khibiny mountains that we see in Leviathan, a terrible incident occurred. The story has parallels with the history of the biblical Job and the distraught American Himmeir, who became the prototypes of the protagonist of Leviathan.
Medium hand entrepreneur Ivan Ankushev, after long trials with an impudent landlord - head of housing and utility services, judicial and other, less competent fights, made an appointment with the mayor of Kirovsk, Ilya Kelmanzon.
On the day of the reception I went to his office and shot the mayor and the head of the housing and utility services right in the office.
Such is the fact. Behind the fact are the fates of people: the thievish mayor, his friend (accomplice?)
У записи 73 лайков,
10 репостов.
10 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Алекс Пузин
