Крик души Михаила Жванецкого
Наши люди стремятся в Стокгольм (Лондон и так далее) только для того, чтоб быть окруженными шведами.
Все остальное уже есть в Москве. Или почти есть.
Не для того выезжают, меняют жизнь, профессию, чтоб съесть что-нибудь, и не для того, чтоб жить под руководством шведского премьера...
Так что же нам делать?
Я бы сказал: меняться в шведскую сторону. Об этом не хочется говорить, потому что легко говорить.
Но хотя бы осознать.
Там мы как белые вороны, как черные зайцы, как желтые лошади.
Мы непохожи на всех.
Нас видно.
Мы агрессивны.
Мы раздражительны.
Мы куда-то спешим и не даем никому времени на размышления.
Мы грубо нетерпеливы.
Все молча ждут пока передний разместится, мы пролезаем под локоть, за спину, мы в нетерпении подталкиваем впереди стоящего: он якобы медленно переступает.
Мы спешим в самолете, в поезде, в автобусе, хотя мы уже там.
Мы выходим компанией на стоянку такси и в нетерпении толкаем посторонних. Мы спешим.
Куда? На квартиру.
Зачем? Ну побыстрее приехать. Побыстрее собрать на стол.
Сесть всем вместе....
Но мы и так уже все вместе?!
Мы не можем расслабиться.
Мы не можем поверить в окружающее. Мы должны оттолкнуть такого же и пройти насквозь, полыхая синим огнем мигалки.
Мы все кагэбисты, мы все на задании.
Нас видно.
Нас слышно.
Мы все еще пахнем потом, хотя уже ничего не производим.
Нас легко узнать: мы меняемся от алкоголя в худшую сторону.
Хвастливы, агрессивны и неприлично крикливы.
Наверное, мы не виноваты в этом.
Но кто же?
Ну, скажем, евреи.
Так наши евреи именно так и выглядят...
А английские евреи англичане и есть.
Кажется, что мы под одеждой плохо вымыты, что принимать каждый день душ мы не можем.
Нас раздражает чужая чистота.
Мы можем харкнуть на чистый тротуар.
Почему? Объяснить не можем.
Духовность и любовь к родине сюда не подходят.
И не о подражании, и не об унижении перед ними идет речь... А просто... А просто всюду плавают утки, бегают зайцы, именно зайцы, несъеденные.
Рыбу никто свирепо не вынимает из ее воды.
И везде мало людей.
Странный мир.
Свободно в автобусе.
Свободно в магазине.
Свободно в туалете.
Свободно в спортзале.
Свободно в бассейне.
Свободно в больнице.
Если туда не ворвется наш в нетерпении лечь, в нетерпении встать.
Мы страшно раздражаемся, когда чего-то там нет, как будто на родине мы это все имеем.
Не могу понять, почему мы чего-то хотим от всех, и ничего не хотим от себя?
Мы, конечно, не изменимся, но хотя бы осознаем...
От нас ничего не хотят и живут ненамного богаче.
Это не они хотят жить среди нас.
Это мы хотим жить среди них.
Почему?
Неужели мы чувствуем, что они лучше?
Так я скажу: среди нас есть такие, как в Стокгольме.
Они живут в монастырях. Наши монахи — шведы и есть.
По своей мягкости, тихости и незлобливости.
Вот я, если бы не был евреем и юмористом, жил бы в монастыре.
Это место, где меня все устраивает.
Повесить крест на грудь, как наши поп-звезды, не могу. Ее сразу хочется прижать в углу, узнать национальность и долго выпытывать, как это произошло.
Что ж ты повесила крест и не меняешься?
Оденься хоть приличнее.
«В советское время было веселей», — заявил парнишка в «Старой квартире».
Коммунальная квартира невольно этому способствует.
Как было весело, я хорошо знаю.
Я и был тем юмористом.
Советское время и шведам нравилось.
Сидели мы за забором, веселились на кухне, пели в лесах, читали в метро.
На Солженицыне была обложка «Сеченов».
Конечно, было веселей, дружней, сплоченнее.
А во что мы превратились, мы узнали от других, когда открыли ворота.
Мы же спрашиваем у врача:
— Доктор, как я? Что со мной?
Диагноз ставят со стороны.
Никакой президент нас не изменит.
Он сам из нас.
Он сам неизвестно как прорвался.
У нас путь наверх не может быть честным — категорически.
Почему ты в молодые годы пошел в райком партии или в КГБ?
Ну чем ты объяснишь?
Мы же все отказывались?!
Мы врали, извивались, уползали, прятались в дыры, но не вербовались же ж! Же ж!..
Можно продать свой голос, талант, мастерство.
А если этого нет, вы продаете душу и удивляетесь, почему вас избирают, веря на слово.
Наш диагноз — мы пока нецивилизованны.
У нас очень низкий процент попадания в унитаз, в плевательницу, в урну.
Язык, которым мы говорим, груб.
Мы переводим с мата.
Мы хорошо понимаем и любим силу, от этого покоряемся диктатуре и криминалу. И в тюрьме и в жизни. Вот что мне кажется:
1. Нам надо перестать ненавидеть кого бы то ни было.
2. Перестать раздражаться.
3. Перестать смешить.
4. Перестать бояться.
5. Перестать прислушиваться, а просто слушать.
6. Перестать просить.
7. Перестать унижаться.
8. Улыбаться. Через силу. Фальшиво. Но обязательно улыбаться.
Дальше:
С будущим президентом — контракт!
Он нам обеспечивает безопасность, свободу слова, правосудие, свободу каждому человеку и покой, то есть долговременность правил.
А кормежка, заработок, место жительства, образование, развлечение и работа — наше дело. И все.
Мы больше о нем не думаем.
У нас слишком много дел
Наши люди стремятся в Стокгольм (Лондон и так далее) только для того, чтоб быть окруженными шведами.
Все остальное уже есть в Москве. Или почти есть.
Не для того выезжают, меняют жизнь, профессию, чтоб съесть что-нибудь, и не для того, чтоб жить под руководством шведского премьера...
Так что же нам делать?
Я бы сказал: меняться в шведскую сторону. Об этом не хочется говорить, потому что легко говорить.
Но хотя бы осознать.
Там мы как белые вороны, как черные зайцы, как желтые лошади.
Мы непохожи на всех.
Нас видно.
Мы агрессивны.
Мы раздражительны.
Мы куда-то спешим и не даем никому времени на размышления.
Мы грубо нетерпеливы.
Все молча ждут пока передний разместится, мы пролезаем под локоть, за спину, мы в нетерпении подталкиваем впереди стоящего: он якобы медленно переступает.
Мы спешим в самолете, в поезде, в автобусе, хотя мы уже там.
Мы выходим компанией на стоянку такси и в нетерпении толкаем посторонних. Мы спешим.
Куда? На квартиру.
Зачем? Ну побыстрее приехать. Побыстрее собрать на стол.
Сесть всем вместе....
Но мы и так уже все вместе?!
Мы не можем расслабиться.
Мы не можем поверить в окружающее. Мы должны оттолкнуть такого же и пройти насквозь, полыхая синим огнем мигалки.
Мы все кагэбисты, мы все на задании.
Нас видно.
Нас слышно.
Мы все еще пахнем потом, хотя уже ничего не производим.
Нас легко узнать: мы меняемся от алкоголя в худшую сторону.
Хвастливы, агрессивны и неприлично крикливы.
Наверное, мы не виноваты в этом.
Но кто же?
Ну, скажем, евреи.
Так наши евреи именно так и выглядят...
А английские евреи англичане и есть.
Кажется, что мы под одеждой плохо вымыты, что принимать каждый день душ мы не можем.
Нас раздражает чужая чистота.
Мы можем харкнуть на чистый тротуар.
Почему? Объяснить не можем.
Духовность и любовь к родине сюда не подходят.
И не о подражании, и не об унижении перед ними идет речь... А просто... А просто всюду плавают утки, бегают зайцы, именно зайцы, несъеденные.
Рыбу никто свирепо не вынимает из ее воды.
И везде мало людей.
Странный мир.
Свободно в автобусе.
Свободно в магазине.
Свободно в туалете.
Свободно в спортзале.
Свободно в бассейне.
Свободно в больнице.
Если туда не ворвется наш в нетерпении лечь, в нетерпении встать.
Мы страшно раздражаемся, когда чего-то там нет, как будто на родине мы это все имеем.
Не могу понять, почему мы чего-то хотим от всех, и ничего не хотим от себя?
Мы, конечно, не изменимся, но хотя бы осознаем...
От нас ничего не хотят и живут ненамного богаче.
Это не они хотят жить среди нас.
Это мы хотим жить среди них.
Почему?
Неужели мы чувствуем, что они лучше?
Так я скажу: среди нас есть такие, как в Стокгольме.
Они живут в монастырях. Наши монахи — шведы и есть.
По своей мягкости, тихости и незлобливости.
Вот я, если бы не был евреем и юмористом, жил бы в монастыре.
Это место, где меня все устраивает.
Повесить крест на грудь, как наши поп-звезды, не могу. Ее сразу хочется прижать в углу, узнать национальность и долго выпытывать, как это произошло.
Что ж ты повесила крест и не меняешься?
Оденься хоть приличнее.
«В советское время было веселей», — заявил парнишка в «Старой квартире».
Коммунальная квартира невольно этому способствует.
Как было весело, я хорошо знаю.
Я и был тем юмористом.
Советское время и шведам нравилось.
Сидели мы за забором, веселились на кухне, пели в лесах, читали в метро.
На Солженицыне была обложка «Сеченов».
Конечно, было веселей, дружней, сплоченнее.
А во что мы превратились, мы узнали от других, когда открыли ворота.
Мы же спрашиваем у врача:
— Доктор, как я? Что со мной?
Диагноз ставят со стороны.
Никакой президент нас не изменит.
Он сам из нас.
Он сам неизвестно как прорвался.
У нас путь наверх не может быть честным — категорически.
Почему ты в молодые годы пошел в райком партии или в КГБ?
Ну чем ты объяснишь?
Мы же все отказывались?!
Мы врали, извивались, уползали, прятались в дыры, но не вербовались же ж! Же ж!..
Можно продать свой голос, талант, мастерство.
А если этого нет, вы продаете душу и удивляетесь, почему вас избирают, веря на слово.
Наш диагноз — мы пока нецивилизованны.
У нас очень низкий процент попадания в унитаз, в плевательницу, в урну.
Язык, которым мы говорим, груб.
Мы переводим с мата.
Мы хорошо понимаем и любим силу, от этого покоряемся диктатуре и криминалу. И в тюрьме и в жизни. Вот что мне кажется:
1. Нам надо перестать ненавидеть кого бы то ни было.
2. Перестать раздражаться.
3. Перестать смешить.
4. Перестать бояться.
5. Перестать прислушиваться, а просто слушать.
6. Перестать просить.
7. Перестать унижаться.
8. Улыбаться. Через силу. Фальшиво. Но обязательно улыбаться.
Дальше:
С будущим президентом — контракт!
Он нам обеспечивает безопасность, свободу слова, правосудие, свободу каждому человеку и покой, то есть долговременность правил.
А кормежка, заработок, место жительства, образование, развлечение и работа — наше дело. И все.
Мы больше о нем не думаем.
У нас слишком много дел
The cry of the soul of Mikhail Zhvanetsky
Our people aspire to Stockholm (London and so on) just to be surrounded by the Swedes.
Everything else is already in Moscow. Or almost there.
Not for the purpose of leaving, changing life, a profession to eat something, and not to live under the leadership of the Swedish prime minister ...
So what do we do?
I would say: change to the Swedish side. This does not want to talk, because it is easy to talk.
But at least realize.
There we are like white crows, like black hares, like yellow horses.
We are different at all.
We can see.
We are aggressive.
We are irritable.
We are in a hurry somewhere and do not give anyone time to think.
We are rudely impatient.
All silently waiting for the front to be placed, we crawl under the elbow, behind our backs, we are impatiently pushing ahead of him: he supposedly slowly crosses.
We are in a hurry on the plane, on the train, on the bus, although we are already there.
We leave the company in the taxi rank and eagerly push outsiders. We are in a hurry.
Where? To the apartment.
What for? Well, quickly come. Quickly collect on the table.
Sit down together ....
But are we all together already ?!
We can not relax.
We can not believe in the environment. We must push away the same and go through, blazing blue light flashers.
We are all KGB people, we are all on a mission.
We can see.
Do you hear us.
We still smell of sweat, although we don’t produce anything.
We are easy to recognize: we change from alcohol to the worse.
Boastful, aggressive and indecently shrill.
Probably, we are not to blame for this.
But who?
Well, let's say the Jews.
So our Jews look exactly like this ...
And the English Jews are the British.
It seems that we are poorly washed under our clothes, that we cannot take a shower every day.
We are annoyed by someone else's cleanliness.
We can harknu on a clean sidewalk.
Why? We can not explain.
Spirituality and love for the motherland do not fit here.
And not about imitation, and not about humiliation in front of them are talking ... And just ... But just ducks swim everywhere, hares run around, namely hares, uneaten.
Nobody ferociously takes a fish out of its water.
And everywhere there are few people.
Strange world.
Free on the bus.
Free in the store.
Free in the toilet.
Free in the gym.
Free in the pool.
Free in the hospital.
If our impatience does not break in there in impatience to lie down, in impatience to get up.
We are terribly annoyed when something is not there, as if we all have it in our homeland.
I can not understand why we want something from everyone, and do not want anything from ourselves?
Of course, we will not change, but at least we realize ...
They do not want anything from us and they do not live much richer.
It is not they who want to live among us.
That we want to live among them.
Why?
Do we feel they are better?
So I say: among us there are such as in Stockholm.
They live in monasteries. Our monks are Swedes.
By its softness, quietness and gentleness.
Here I am, if I had not been a Jew and a humorist, I would have lived in a monastery.
This is the place where everything suits me.
I can’t hang a cross on our chest like our pop stars. Immediately you want to press her in the corner, find out the nationality and long to elicit how it happened.
Why did you hang a cross and not change?
Dress at least decently.
"In Soviet times, it was more fun," - said the boy in the "Old apartment".
Communal apartment unwittingly contributes to this.
How fun it was, I know well.
I was that humorist.
Soviet time and the Swedes liked it.
We sat behind the fence, had fun in the kitchen, sang in the woods, read in the subway.
Solzhenitsyn was the cover of the Sechenov.
Of course, it was more fun, friendly, more united.
And what we have become, we learned from others when we opened the gate.
We ask the doctor:
- Doctor, how am I? What happened with me?
The diagnosis is made by.
No president will change us.
He is one of us.
He himself does not know how to break through.
Our way up cannot be honest - categorically.
Why did you go to the district party committee or the KGB when you were young?
Well, what do you explain?
We all refused?
We lied, wriggled, crawled away, hiding in the holes, but did not recruit well! Well same! ..
You can sell your voice, talent, skill.
And if not, you sell your soul and wonder why you are elected by believing in a word.
Our diagnosis is uncivilized.
We have a very low percentage of falling into the toilet, into the spittoon, into the urn.
The language we speak is rude.
We translate from mat.
We well understand and love power, from this we submit to dictatorship and crime. And in prison and in life. That seems to me:
1. We need to stop hating anyone.
2. Stop getting annoyed.
3. Stop making fun.
4. Stop being afraid.
5. Stop listening and just listen.
6. Stop asking.
7. Stop being humiliated.
8. Smile. Through force. False. But be sure to smile.
Farther:
With the future president - a contract!
He provides us with security, freedom of speech, justice, freedom for every person and peace, that is, the long-term rules.
And feeding, earnings, place of residence, education, entertainment and work is our business. And that's all.
We don't think about him anymore.
We have too many things to do.
Our people aspire to Stockholm (London and so on) just to be surrounded by the Swedes.
Everything else is already in Moscow. Or almost there.
Not for the purpose of leaving, changing life, a profession to eat something, and not to live under the leadership of the Swedish prime minister ...
So what do we do?
I would say: change to the Swedish side. This does not want to talk, because it is easy to talk.
But at least realize.
There we are like white crows, like black hares, like yellow horses.
We are different at all.
We can see.
We are aggressive.
We are irritable.
We are in a hurry somewhere and do not give anyone time to think.
We are rudely impatient.
All silently waiting for the front to be placed, we crawl under the elbow, behind our backs, we are impatiently pushing ahead of him: he supposedly slowly crosses.
We are in a hurry on the plane, on the train, on the bus, although we are already there.
We leave the company in the taxi rank and eagerly push outsiders. We are in a hurry.
Where? To the apartment.
What for? Well, quickly come. Quickly collect on the table.
Sit down together ....
But are we all together already ?!
We can not relax.
We can not believe in the environment. We must push away the same and go through, blazing blue light flashers.
We are all KGB people, we are all on a mission.
We can see.
Do you hear us.
We still smell of sweat, although we don’t produce anything.
We are easy to recognize: we change from alcohol to the worse.
Boastful, aggressive and indecently shrill.
Probably, we are not to blame for this.
But who?
Well, let's say the Jews.
So our Jews look exactly like this ...
And the English Jews are the British.
It seems that we are poorly washed under our clothes, that we cannot take a shower every day.
We are annoyed by someone else's cleanliness.
We can harknu on a clean sidewalk.
Why? We can not explain.
Spirituality and love for the motherland do not fit here.
And not about imitation, and not about humiliation in front of them are talking ... And just ... But just ducks swim everywhere, hares run around, namely hares, uneaten.
Nobody ferociously takes a fish out of its water.
And everywhere there are few people.
Strange world.
Free on the bus.
Free in the store.
Free in the toilet.
Free in the gym.
Free in the pool.
Free in the hospital.
If our impatience does not break in there in impatience to lie down, in impatience to get up.
We are terribly annoyed when something is not there, as if we all have it in our homeland.
I can not understand why we want something from everyone, and do not want anything from ourselves?
Of course, we will not change, but at least we realize ...
They do not want anything from us and they do not live much richer.
It is not they who want to live among us.
That we want to live among them.
Why?
Do we feel they are better?
So I say: among us there are such as in Stockholm.
They live in monasteries. Our monks are Swedes.
By its softness, quietness and gentleness.
Here I am, if I had not been a Jew and a humorist, I would have lived in a monastery.
This is the place where everything suits me.
I can’t hang a cross on our chest like our pop stars. Immediately you want to press her in the corner, find out the nationality and long to elicit how it happened.
Why did you hang a cross and not change?
Dress at least decently.
"In Soviet times, it was more fun," - said the boy in the "Old apartment".
Communal apartment unwittingly contributes to this.
How fun it was, I know well.
I was that humorist.
Soviet time and the Swedes liked it.
We sat behind the fence, had fun in the kitchen, sang in the woods, read in the subway.
Solzhenitsyn was the cover of the Sechenov.
Of course, it was more fun, friendly, more united.
And what we have become, we learned from others when we opened the gate.
We ask the doctor:
- Doctor, how am I? What happened with me?
The diagnosis is made by.
No president will change us.
He is one of us.
He himself does not know how to break through.
Our way up cannot be honest - categorically.
Why did you go to the district party committee or the KGB when you were young?
Well, what do you explain?
We all refused?
We lied, wriggled, crawled away, hiding in the holes, but did not recruit well! Well same! ..
You can sell your voice, talent, skill.
And if not, you sell your soul and wonder why you are elected by believing in a word.
Our diagnosis is uncivilized.
We have a very low percentage of falling into the toilet, into the spittoon, into the urn.
The language we speak is rude.
We translate from mat.
We well understand and love power, from this we submit to dictatorship and crime. And in prison and in life. That seems to me:
1. We need to stop hating anyone.
2. Stop getting annoyed.
3. Stop making fun.
4. Stop being afraid.
5. Stop listening and just listen.
6. Stop asking.
7. Stop being humiliated.
8. Smile. Through force. False. But be sure to smile.
Farther:
With the future president - a contract!
He provides us with security, freedom of speech, justice, freedom for every person and peace, that is, the long-term rules.
And feeding, earnings, place of residence, education, entertainment and work is our business. And that's all.
We don't think about him anymore.
We have too many things to do.
У записи 14 лайков,
4 репостов.
4 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Ольга Алексеевна
