Ленинград, начало восьмидесятых, зима, сумерки, мороз. На пустынном берегу Мойки около запорошенного снегом гаишника останавливается иномарка с дипломатическими номерами, из неё выходит японец и говорит:
— Оясуминасай, сумимасэн, омавару-сан, доко-дэ ватаси-ва коно юкитоси-ни Кока-Кола -но кан-о коубаймас-ка?
Гаишник отвечает: «Простите, не совсем понял, вы спрашиваете, где в этом северном печальном заснеженном городе купить бутылочку чего?»
— Оясуминасай, сумимасэн, омавару-сан, доко-дэ ватаси-ва коно юкитоси-ни Кока-Кола -но кан-о коубаймас-ка?
Гаишник отвечает: «Простите, не совсем понял, вы спрашиваете, где в этом северном печальном заснеженном городе купить бутылочку чего?»
Leningrad, early eighties, winter, twilight, frost. A foreign car with diplomatic numbers stops on the deserted bank of the Moika near a traffic police officer covered with snow. A Japanese comes out of it and says:
- Oyasumunasai, sumimasen, omavaru-san, doko-de vatashi-va kono yukitoshi-ni Coca-Cola —but kan-o kubaymas-ka?
A traffic cop answers: “Sorry, I didn’t quite understand, you ask where in this northern sad snow-covered city to buy a bottle of what?”
- Oyasumunasai, sumimasen, omavaru-san, doko-de vatashi-va kono yukitoshi-ni Coca-Cola —but kan-o kubaymas-ka?
A traffic cop answers: “Sorry, I didn’t quite understand, you ask where in this northern sad snow-covered city to buy a bottle of what?”
У записи 7 лайков,
0 репостов.
0 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Антонина Румянцева
