Поучительная история от Ксении Собчак
"Перед шестнадцатилетием позвонила мама. Сказала, что заказала ресторан для моих друзей, но их с папой, к сожалению, не будет. "Ты ведь не обидишься?" - спросила. Обидеться? Да это же просто какое-то невероятное везение!
Шестнадцатилетие без предков, я одна с друзьями в ресторане! Вот это да, вот это праздник! "Жалко, что вас не будет, - говорю. - Папе привет". Это "жалко" было одним из самых неискренних за всю мою жизнь. В день рождения мне привезли подарок от папы, а вместо открытки его портрет с надписью: "Любимой Ксюшеньке от любящего папы". Подарок распаковала быстро и с нетерпением, а портрет мимоходом поставила на полку.
Утром в день рождения я была в панике: платье оказалось с жирным пятном, а еще надо уложить волосы, выбрать сумку, туфли. Звонок отца застал меня в салоне красоты: "Доченька, мы тебя поздравляем! Прости, что сегодня мы не вместе. Пойми, есть обстоятельства". "Да что ты, пап, все нормально. Спасибо за поздравления, просто тут фен, плохо слышно. Приезжать не надо, потом справим с тобой", - сказала я. "Доченька, я тебя очень люблю", - слышалось где-то вдали. "Да, да, пап, я тоже тебя люблю", - механически ответила я, рассматривая свои локоны.
В этот день отец был отпущен из больницы под личную ответственность домой на выходные. Ему помогли организовать частный самолет, и через три с половиной часа он был в Париже, думая о том, что навсегда оставил страну, которую искренне любил.
Это был один из самых веселых моих праздников: подарки, подружки, громкая музыка, танцы и вся радость, и острота жизни, которая бывает только в этом возрасте.
В каком аду жили мои родители в эти ноябрьские дни моего шестнадцатилетия, я узнала, когда мама вернулась из Парижа после папиной операции на сердце. Дома ночью она шепотом рассказала про папу, больницу, инфаркт и то, что мой отец пока не может жить в нашем городе, в нашей стране.
Сколько в моей жизни было таких праздников, платьев, шуршащих пакетов с подарками и загульных вечеров! Как можно было быть настолько поглощенной суетой, чтобы не расслышать дрожание в голосе отца? Почему я не бросила институт и не поехала жить к отцу в Париж? Нет уже первой любви, я не помню имен сокурсниц и не вспомню, с кем проводила эти годы папиной ссылки. А того, кого мне так не хватает, я помню каждый день. И тот папин портрет каждый день напоминает мне о главном изъяне человеческой сущности - неумении в настоящем ценить по-настоящему ценное."
"Перед шестнадцатилетием позвонила мама. Сказала, что заказала ресторан для моих друзей, но их с папой, к сожалению, не будет. "Ты ведь не обидишься?" - спросила. Обидеться? Да это же просто какое-то невероятное везение!
Шестнадцатилетие без предков, я одна с друзьями в ресторане! Вот это да, вот это праздник! "Жалко, что вас не будет, - говорю. - Папе привет". Это "жалко" было одним из самых неискренних за всю мою жизнь. В день рождения мне привезли подарок от папы, а вместо открытки его портрет с надписью: "Любимой Ксюшеньке от любящего папы". Подарок распаковала быстро и с нетерпением, а портрет мимоходом поставила на полку.
Утром в день рождения я была в панике: платье оказалось с жирным пятном, а еще надо уложить волосы, выбрать сумку, туфли. Звонок отца застал меня в салоне красоты: "Доченька, мы тебя поздравляем! Прости, что сегодня мы не вместе. Пойми, есть обстоятельства". "Да что ты, пап, все нормально. Спасибо за поздравления, просто тут фен, плохо слышно. Приезжать не надо, потом справим с тобой", - сказала я. "Доченька, я тебя очень люблю", - слышалось где-то вдали. "Да, да, пап, я тоже тебя люблю", - механически ответила я, рассматривая свои локоны.
В этот день отец был отпущен из больницы под личную ответственность домой на выходные. Ему помогли организовать частный самолет, и через три с половиной часа он был в Париже, думая о том, что навсегда оставил страну, которую искренне любил.
Это был один из самых веселых моих праздников: подарки, подружки, громкая музыка, танцы и вся радость, и острота жизни, которая бывает только в этом возрасте.
В каком аду жили мои родители в эти ноябрьские дни моего шестнадцатилетия, я узнала, когда мама вернулась из Парижа после папиной операции на сердце. Дома ночью она шепотом рассказала про папу, больницу, инфаркт и то, что мой отец пока не может жить в нашем городе, в нашей стране.
Сколько в моей жизни было таких праздников, платьев, шуршащих пакетов с подарками и загульных вечеров! Как можно было быть настолько поглощенной суетой, чтобы не расслышать дрожание в голосе отца? Почему я не бросила институт и не поехала жить к отцу в Париж? Нет уже первой любви, я не помню имен сокурсниц и не вспомню, с кем проводила эти годы папиной ссылки. А того, кого мне так не хватает, я помню каждый день. И тот папин портрет каждый день напоминает мне о главном изъяне человеческой сущности - неумении в настоящем ценить по-настоящему ценное."
An instructive story from Ksenia Sobchak
“Before my sixteenth birthday, my mother called. She said that she had ordered a restaurant for my friends, but unfortunately they will not be with my dad.“ You won’t be offended, didn’t you? ”She asked.
Sixteen years without ancestors, I am alone with friends in a restaurant! Wow, this is a holiday! "It is a pity that you will not be, - I say. - Dad hello." This "sorry" was one of the most insincere in my whole life. On my birthday, they brought me a present from my dad, and instead of a postcard, his portrait with the inscription: "To beloved Ksyushenka from a loving dad." The gift was unpacked quickly and with impatience, and the portrait in passing put on the shelf.
On the morning of my birthday, I was in a panic: the dress turned out to be a greasy stain, and still I had to put my hair in, choose a bag, shoes. My father’s call found me in a beauty salon: "Dear, we congratulate you! I'm sorry that today we are not together. Understand, there are circumstances." "What are you, dad, everything is fine. Thank you for your congratulations, it's just a hairdryer, it's hard to hear. You don’t need to come, then we can deal with you," I said. "Daughter, I love you very much," was heard somewhere in the distance. “Yes, yes, dad, I love you too,” I answered mechanically, looking at my curls.
On this day, my father was released from the hospital under his personal responsibility home for the weekend. He was helped to organize a private jet, and after three and a half hours he was in Paris, thinking that he had forever left the country that he truly loved.
It was one of my most fun holidays: gifts, girlfriends, loud music, dancing and all the joy, and the pungency of life, which happens only at this age.
In what hell did my parents live in these November days of my sixteen, I found out when my mother returned from Paris after my father’s heart surgery. At home, she whispered in a whisper about dad, the hospital, myocardial infarction and the fact that my father still cannot live in our city, in our country.
How many such holidays, dresses, rustling packages with gifts and eve-free evenings have been in my life! How could one be so absorbed in vanity so as not to hear the trembling in the father's voice? Why didn’t I leave the institute and did not go to live with my father in Paris? There is already no first love, I don’t remember the names of my fellow students and I don’t remember with whom I spent my dad’s exile with these years. And the one whom I miss so much, I remember every day. And that father’s portrait every day reminds me of the main flaw of the human essence - the inability to appreciate the truly valuable in the present. "
“Before my sixteenth birthday, my mother called. She said that she had ordered a restaurant for my friends, but unfortunately they will not be with my dad.“ You won’t be offended, didn’t you? ”She asked.
Sixteen years without ancestors, I am alone with friends in a restaurant! Wow, this is a holiday! "It is a pity that you will not be, - I say. - Dad hello." This "sorry" was one of the most insincere in my whole life. On my birthday, they brought me a present from my dad, and instead of a postcard, his portrait with the inscription: "To beloved Ksyushenka from a loving dad." The gift was unpacked quickly and with impatience, and the portrait in passing put on the shelf.
On the morning of my birthday, I was in a panic: the dress turned out to be a greasy stain, and still I had to put my hair in, choose a bag, shoes. My father’s call found me in a beauty salon: "Dear, we congratulate you! I'm sorry that today we are not together. Understand, there are circumstances." "What are you, dad, everything is fine. Thank you for your congratulations, it's just a hairdryer, it's hard to hear. You don’t need to come, then we can deal with you," I said. "Daughter, I love you very much," was heard somewhere in the distance. “Yes, yes, dad, I love you too,” I answered mechanically, looking at my curls.
On this day, my father was released from the hospital under his personal responsibility home for the weekend. He was helped to organize a private jet, and after three and a half hours he was in Paris, thinking that he had forever left the country that he truly loved.
It was one of my most fun holidays: gifts, girlfriends, loud music, dancing and all the joy, and the pungency of life, which happens only at this age.
In what hell did my parents live in these November days of my sixteen, I found out when my mother returned from Paris after my father’s heart surgery. At home, she whispered in a whisper about dad, the hospital, myocardial infarction and the fact that my father still cannot live in our city, in our country.
How many such holidays, dresses, rustling packages with gifts and eve-free evenings have been in my life! How could one be so absorbed in vanity so as not to hear the trembling in the father's voice? Why didn’t I leave the institute and did not go to live with my father in Paris? There is already no first love, I don’t remember the names of my fellow students and I don’t remember with whom I spent my dad’s exile with these years. And the one whom I miss so much, I remember every day. And that father’s portrait every day reminds me of the main flaw of the human essence - the inability to appreciate the truly valuable in the present. "
У записи 131 лайков,
28 репостов.
28 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Владислав Денчик
