Рейдерский захват нотариальной конторы:
— Видите ли, кавалер Бьянко. Нотариус Ребауденго порядочно раз совершил незаконные действия, прежде чем меня наняли в его контору. Довольно будет указать два или три подобных случая, учитывая, что у меня в распоряжении нужная документация, не ущемляющая, господи упаси, ни одного по-настоящему важного лица. По части тех, кто с оных пор естественным образом скончался. Я передам все обвинительные материалы от неподписавшегося доброжелателя, через ваше любезное посредничество, в судебное ведомство. Их, безусловно, с лихвою хватит, чтобы нотариусу предъявили обвинение в регулярном подделывании официальных актов и на этом бы основании заключили под стражу на такое число лет, за которое природа самостоятельно закончит жизненный круг. Не очень надолго, полагаю, учитывая здоровье старикана.
— И тут…
— И тут, как нотариус окажется в заключении, я извлеку договор, подписанный за несколько дней перед его арестом, откуда будет явствовать, что, выплатив последний пай за покупку, я окончательно вступаю во владение юридической конторой и превращаюсь в её собственника. Что до внесенного мною капитала, все ведь думают, будто я получил наследство от деда. Единственный, кто знает, что это не так, — Ребауденго.
— Интересно, — сказал Бьянко на это. — Но судья обязательно спросит, где же эти выплаченные деньги.
— Ребауденго не доверяет банкам и держит деньги в сейфе в конторе. Я умею открывать сейф. Ребауденго, вероятно, думает, что если он возится с сейфом отвернувшись, то я не могу подглядеть, что он там крутит. Служители закона, получив донос, отыщут способ как-то вскрыть описанный сейф и убедятся, что в нём пусто. Я покажу на разбирательстве, что предложение приобрести контору от Ребауденго поступило довольно неожиданно. И что я сам несказанно удивился, услышав, какую низкую цену он назначает, свидетельствующую, что он с чего-то внезапно останавливает все дела. И недаром: при осмотре конторы обнаружится, вдобавок к опустелому сейфу, ещё и пепел невесть каких сожженных бумаг, а в ящике письменного стола — письменное подтверждение заказанной комнаты в гостинице в Неаполе. По всему этому можно будет понять, что Ребауденго зачуял, что закон идет за ним по пятам. И решил замести следы и улепетнуть под крылышко к Бурбонам. Чтобы там проесть вывезенный загодя капитал.
— Но на суде, когда ему предъявят показания насчет будто бы заключенной купчей, он станет все отрицать…
— Пусть отрицает сколько угодно, не станет же судья ему верить.
— Да, очень тонкий план. Вы мне нравитесь, адвокат. Вы хитрей, целеустремленней и решительней Ребауденго. И в вас больше, как бы это сказать, эклектичности (У. Эко. Пражское кладбище. Гл. 5).
— Видите ли, кавалер Бьянко. Нотариус Ребауденго порядочно раз совершил незаконные действия, прежде чем меня наняли в его контору. Довольно будет указать два или три подобных случая, учитывая, что у меня в распоряжении нужная документация, не ущемляющая, господи упаси, ни одного по-настоящему важного лица. По части тех, кто с оных пор естественным образом скончался. Я передам все обвинительные материалы от неподписавшегося доброжелателя, через ваше любезное посредничество, в судебное ведомство. Их, безусловно, с лихвою хватит, чтобы нотариусу предъявили обвинение в регулярном подделывании официальных актов и на этом бы основании заключили под стражу на такое число лет, за которое природа самостоятельно закончит жизненный круг. Не очень надолго, полагаю, учитывая здоровье старикана.
— И тут…
— И тут, как нотариус окажется в заключении, я извлеку договор, подписанный за несколько дней перед его арестом, откуда будет явствовать, что, выплатив последний пай за покупку, я окончательно вступаю во владение юридической конторой и превращаюсь в её собственника. Что до внесенного мною капитала, все ведь думают, будто я получил наследство от деда. Единственный, кто знает, что это не так, — Ребауденго.
— Интересно, — сказал Бьянко на это. — Но судья обязательно спросит, где же эти выплаченные деньги.
— Ребауденго не доверяет банкам и держит деньги в сейфе в конторе. Я умею открывать сейф. Ребауденго, вероятно, думает, что если он возится с сейфом отвернувшись, то я не могу подглядеть, что он там крутит. Служители закона, получив донос, отыщут способ как-то вскрыть описанный сейф и убедятся, что в нём пусто. Я покажу на разбирательстве, что предложение приобрести контору от Ребауденго поступило довольно неожиданно. И что я сам несказанно удивился, услышав, какую низкую цену он назначает, свидетельствующую, что он с чего-то внезапно останавливает все дела. И недаром: при осмотре конторы обнаружится, вдобавок к опустелому сейфу, ещё и пепел невесть каких сожженных бумаг, а в ящике письменного стола — письменное подтверждение заказанной комнаты в гостинице в Неаполе. По всему этому можно будет понять, что Ребауденго зачуял, что закон идет за ним по пятам. И решил замести следы и улепетнуть под крылышко к Бурбонам. Чтобы там проесть вывезенный загодя капитал.
— Но на суде, когда ему предъявят показания насчет будто бы заключенной купчей, он станет все отрицать…
— Пусть отрицает сколько угодно, не станет же судья ему верить.
— Да, очень тонкий план. Вы мне нравитесь, адвокат. Вы хитрей, целеустремленней и решительней Ребауденго. И в вас больше, как бы это сказать, эклектичности (У. Эко. Пражское кладбище. Гл. 5).
Raider capture of a notary office:
- You see, gentleman Bianco. The notary Rebaudengo committed illegal actions many times before being hired to his office. It will be enough to indicate two or three such cases, given that I have at my disposal the necessary documentation, which does not infringe, Lord God forbid, not a single truly important person. Regarding those who, since then, have naturally died. I will transfer all the indictment from the unsigned well-wisher, through your kind mediation, to the court. Of course, they will be more than enough for the notary to be charged with regularly falsifying official acts and on this basis would be detained for such a number of years for which nature will end its life circle on its own. Not very long, I think, given the health of the old man.
- And here…
“And then, as the notary public concludes, I will extract the contract signed a few days before his arrest, from which it will become clear that, having paid the last share for the purchase, I will finally take over the legal office and become its owner.” As for the capital I have contributed, everyone thinks that I received an inheritance from my grandfather. The only one who knows that this is not the case is Rebaudengo.
“Interesting,” Bianco said to that. “But the judge will surely ask where the money paid is.”
“Rebaudengo does not trust banks and keeps money in a safe in an office.” I can open the safe. Rebaudengo probably thinks that if he fiddles with the safe looking away, I can’t see what he twists there. The servants of the law, having received a denunciation, will find a way to somehow open the described safe and make sure that it is empty. I will show at the hearing that the offer to acquire the office from Rebaudengo came quite unexpectedly. And that I myself was incredibly surprised to hear what a low price he was charging, testifying that he was suddenly stopping everything with something. And not without reason: during the inspection of the office, in addition to the empty safe, you will also find ash of what kind of burnt papers, and in the desk drawer there is a written confirmation of the booked room in a hotel in Naples. From all this, it will be possible to understand that Rebaudengo conceived that the law is on his heels. And he decided to cover up the tracks and fly off under the wing to the Bourbons. To eat there exported capital ahead of time.
“But in court, when he is presented with evidence about a deed of purchase, he will deny everything ...”
- Let him deny as much as he wants, but the judge will not believe him.
“Yes, a very subtle plan.” I like you, lawyer. You are more cunning, more determined and more resolute than Rebaudengo. And you have more, as it were, eclecticism (W. Eco. Prague Cemetery. Ch. 5).
- You see, gentleman Bianco. The notary Rebaudengo committed illegal actions many times before being hired to his office. It will be enough to indicate two or three such cases, given that I have at my disposal the necessary documentation, which does not infringe, Lord God forbid, not a single truly important person. Regarding those who, since then, have naturally died. I will transfer all the indictment from the unsigned well-wisher, through your kind mediation, to the court. Of course, they will be more than enough for the notary to be charged with regularly falsifying official acts and on this basis would be detained for such a number of years for which nature will end its life circle on its own. Not very long, I think, given the health of the old man.
- And here…
“And then, as the notary public concludes, I will extract the contract signed a few days before his arrest, from which it will become clear that, having paid the last share for the purchase, I will finally take over the legal office and become its owner.” As for the capital I have contributed, everyone thinks that I received an inheritance from my grandfather. The only one who knows that this is not the case is Rebaudengo.
“Interesting,” Bianco said to that. “But the judge will surely ask where the money paid is.”
“Rebaudengo does not trust banks and keeps money in a safe in an office.” I can open the safe. Rebaudengo probably thinks that if he fiddles with the safe looking away, I can’t see what he twists there. The servants of the law, having received a denunciation, will find a way to somehow open the described safe and make sure that it is empty. I will show at the hearing that the offer to acquire the office from Rebaudengo came quite unexpectedly. And that I myself was incredibly surprised to hear what a low price he was charging, testifying that he was suddenly stopping everything with something. And not without reason: during the inspection of the office, in addition to the empty safe, you will also find ash of what kind of burnt papers, and in the desk drawer there is a written confirmation of the booked room in a hotel in Naples. From all this, it will be possible to understand that Rebaudengo conceived that the law is on his heels. And he decided to cover up the tracks and fly off under the wing to the Bourbons. To eat there exported capital ahead of time.
“But in court, when he is presented with evidence about a deed of purchase, he will deny everything ...”
- Let him deny as much as he wants, but the judge will not believe him.
“Yes, a very subtle plan.” I like you, lawyer. You are more cunning, more determined and more resolute than Rebaudengo. And you have more, as it were, eclecticism (W. Eco. Prague Cemetery. Ch. 5).
У записи 1 лайков,
0 репостов.
0 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Сергей Громов
